Василий Головачёв - Фантазмы

Из коридора донесся еще один звон «разбитого стеклянного бокала», и в гостиную вошел оператор иезода Диаблинга, одетый в свой обычный костюм-трико, мускулистый, сильный на вид, блестящеголовый. На его красивом мужественном лице с выпуклыми надбровными дугами нельзя было прочитать ничего, кроме флегматичного безразличия.

— Вам надо немедленно уходить! Я не хочу рисковать своим положением и жизнью.

— Без претензий, — кивнул Ювинга-Утолин. — Сейчас мы поищем нашего сбежавшего дружка и уйдем.

Он направился к центру зала, где все еще стояли кресла и висел в воздухе прозрачный лист с напитками. Диаблинга догнал его, что-то сказал. Они заспорили, судя по жестикуляции и мимике, но ни одного слова свидетели их разговора не услышали. Использовалась, очевидно, мыслепередача. Затем Диаблинга оглянулся на гостей и исчез.

Утолин тоже оглянулся, махнул рукой:

— Не отставайте.

Кирилл и Лилия приблизились к нему, и тотчас же вокруг них сгустилась непрозрачная серая дымка, знакомая мягкая сила подхватила всех троих и вынесла в зал управления «замком» прямо к «букету» задатчика.

Утолин подошел к нему, выдернул из пучка светящихся усов один с шариком на конце, воткнул в рот — впечатление было такое, будто он его проглотил. Тотчас же перед ним сформировался лист зеркальной субстанции шириной в полтора и длиной в два метра. «Зеркало» приобрело синеватый оттенок, отражение Утолина в нем растаяло, и на гладком синем листе проступил сложный рисунок, напоминающий узор из разной формы снежинок. Утолин вынул изо рта шарик на конце усика, воткнул его в висок, постоял так несколько секунд и с треском вонзил шарик в «зеркало».

Рисунок снежинок стал изменяться, многие из них расплылись в туманные облачка, одна из оставшихся увеличилась в размерах, стала приближаться, пока все поле необычного экрана не заняла сияющая ворсинка, которая распалась сначала на волокна, затем на гроздья искр и светящиеся вихрики и спирали. Это были галактики и их скопления.

Но вот и галактики распались на звезды. Приблизилась яркая желтая звезда, вокруг которой обозначились пятнышки планет.

— Солнечная система? — робко прошептала Лилия.

Утолин оглянулся.

— Да, это ваша планетная система. Я включил поисковую программу иезода, у Диаблинги есть отдельный канал для таких развлечений. Если Лаврик на Земле, программа его обнаружит. А теперь поговорим о главном. — Капитан отошел от задатчика с «зеркалом» и сел на выскочившее из пола кресло. — Присаживайтесь, в ногах правды нет. У нас есть пара минут.

Напротив Утолина выросли еще два кожаных с виду кресла.

— Почему все-таки ты нам помогаешь? — спросил Кирилл, не торопясь садиться. — Ведь ты уже дома.

— К сожалению, я тоже попал в список программы ограничения, — спокойно ответил капитан. — Кому-то сильно не понравилась моя самостоятельность, а более всего инициатива по спасению Фигуры Влияния в вашей реальности. Моя физическая оболочка уничтожена. Теперь я зависим от всех волевых файлов так же, как и вы. Придется идти с вами дальше.

— Куда дальше?

— Вот об этом я и хотел поговорить. О существовании Гиперсети вы уже знаете, но о том, кто ее создал и для каких целей, едва ли догадываетесь. Даже я не знаю точно, а только предполагаю, хотя и обладаю приличным запасом криптоданных.

— Разве Гиперсеть создал не Творец Вселенной? — вяло поинтересовалась Лилия, взглядом предлагая Кириллу сесть.

— Творец, — согласился Утолин. — Но, скажем так, не первый! Изначально Первый создал Великое Сосредоточение… — Капитан пошевелил пальцами, подыскивая слова. — Назовем это Первозамыслом или Задатчиком Базовой Программы Реализации Первозамысла. Это еще не Вселенная, а Центр Управления ее Реализацией. Понимаете?

— Компьютер, что ли? — хмыкнул Кирилл.

— Называть можно как угодно, суть одна: Создатель запустил свой «компьютер», и тот из немыслимого и необъяснимого состояния сотворил Нулевую, или Фундаментальную Реальность.

— Допустим. Что из этого следует?

— В Базовой Реальности возник первый разум, и не один, а уж потом они создали то, что мы назвали Гиперсетью. Но не это главное. Я получил доказательства, что этот самый гипотетический «Божеский компьютер», он же Базовый Задатчик, на самом деле существует.

Утолин вынул из воздуха стакан с изумрудной жидкостью и одним духом выпил. Швырнул стакан в угол, тот исчез.

Кирилл посмотрел на явно заскучавшую жену, перевел взгляд на капитана.

— Хорошо, допустим, это правда. Не вижу связи…

— Надо попытаться дойти до этого Задатчика. Обладая файлом ПН, мы имеем шанс добраться живыми. В слоях Гиперсети такого шанса у нас не будет.

Кирилл задумался. Захотелось пить. И тотчас же перед глазами возник стакан, на вид — с прозрачной водой. Кирилл машинально взял его и только тогда понял, что не заказывал питье, а просто подумал об этом.

Утолин с любопытством ощупал лицо Тихомирова цепкими светящимися глазами, но ничего не сказал.

— Ну как идея?

— Ты уверен, что иным способом мы не сможем доказать свое право на жизнь? Даже если мы доберемся до твоего пресловутого Задатчика, что мы там будем делать?

— Попросим аудиенции у Изначально Первого и объясним нашу проблему.

— Ты серьезно?

— Более чем. Только пробив пороговую оболочку Гиперсети и выйдя за ее пределы, мы нейтрализуем программу Пса. Эта ликвидационная программа работает только в пределах виртуальных пространств Гиперсети.

— Ты думаешь, Создатель отзовется?

— Если мы достигнем цели — отзовется, хотя бы из любопытства: кто это нарушил его покой?

Кирилл исподлобья посмотрел на Утолина, в глазах которого прыгали насмешливые огоньки. Интуиция снова бередила душу, шепча, что капитан Утолин-Ювинга умело прячет свои намерения и не говорит всей правды.

— Я не уверен, что это правильно.

«Зеркало» с развернувшейся в нем поверхностью Земли с тихим звоном потемнело, взорвалось фейерверком искр и погасло, став практически настоящим зеркалом.

Утолин встал, подошел к нему, вынул из блестящего слоя усик с шариком на конце, вытащил из пучка усов еще два и снова воткнул в «зеркало». Вернулся в кресло.

— На Земле Лаврика нет. Поищем в других слоях. Но вернемся к твоей неуверенности. У тебя есть другие варианты?

Кирилл помолчал, взвешивая решение.

— Кто запускает все эти программы? ПСП, СНОС… программных Псов…

— ПСП — прерогатива Диаблинги и операторов нашего иезода. Она практически отработала свое. Программа СНОС тоже запускается отсюда, однако нами не контролируется. Ее уровень — уровень спущенного сверху закона. Вероятнее всего, она создана операторами иезода более высокого инварианта. А вот Пес — это уже МОР-технология, если не выше.

— Что означает МОР-технология?

— МОР — магическое оперирование реальностью.

— Волшебство, что ли? Что может быть выше этого уровня?

— Технология БОГ.

Кирилл и Лилия переглянулись.

— Неужели ты имеешь в виду…

— Не то, что вы оба подумали, хотя суть примерно та же. БОГ — это Беспредельное Оперирование Гармонией. Иногда мои коллеги шутят и называют такие технологии — БОХ. То есть Безграничное Оперирование Хаосом. Что недалеко от истины.

Кирилл усмехнулся.

— В юморе вам не откажешь. Тем не менее я бы поставил задачу поскромнее: добраться до того, кто запускает программы Псов, и поговорить с ним по-мужски.

Теперь усмехнулся Утолин.

— Полковник, это не по силам не только всему нашему иезоду, но и контролерам высших планов Гиперсети. Я имею в виду «мужской разговор». Операторов МОР или БОГ может усмирить только сам господь бог. — Капитан засмеялся, довольный получившимся каламбуром. — Но в принципе я согласен. Если уж добиваться справедливости, то у лица, ответственного за все творимые в Гиперсети безобразия.

«Зеркало» системы поиска озарилось яркой лиловой вспышкой, раздался тихий хрустальный перезвон.

Утолин встрепенулся.

— Кажется, у нас хорошее известие.

Он подошел к зеркальному квадрату, на котором проступили контуры какой-то сложной трехмерной карты. В глубине этой карты загорелся и запульсировал оранжевый огонек.

— Вот он. Лаврик действительно смог обойти систему ограничения доступа и пересек границу уровня. Теперь он бродит где-то в недрах энергоинформационного объема с трехмерным временем. Если мы его не выловим, он пропадет. В слое Гиперсети, иезод которого контролирует нашу реальность, практически невозможно ориентироваться, а тем более существу с трехмерным восприятием пространства.

— Неужели он не догадается включить ПН и вернуться?

— Может быть, и догадается, если до него раньше не доберется Пес.

— Тогда чего мы ждем?