Американский наворот - Сергей Вихорев

чтобы выработать какую-никакую дорожную карту, стали проводить регулярные серии штабных игр. Каждая серия была с поправкой на текущие изменения. В результате этих усилий выработали схему, смыслом которой было то, что путь к Конверсии должен был быть открыт каким-либо кризисным событием. Ваш полет — это и есть такое кризисное событие.

Вообще в реализации потрясения они не были так жестко зависимы от вашей персоны и от этого прекрасного шаттла — это чтобы вы не думали о своей исключительности. Кризисным событием мог стать очередной демарш какой-либо страны, мятеж, захват терминала например. При достаточном умении противоракеты можно перепрограммировать и стрелять ими как баллистическими. Точность никакая, но в большой город можно попасть. Мало бы не показалось.

Все же руководство AEX держало на уме и отдавало приоритет шаттлу — не зря же они с ним так носились, правда первоначально, еще в годы Предвойны у них был прототип корабля с ядерным двигателем, и они думали о нем. Очень удачно совпало, что частные исследования AEX привели к созданию нового реактора, и в этом есть мой вклад — достаточно было нарисовать на нескольких листках кое-что и показать это кое-кому из ученых. Я была такая загадочная… Мне это нравится. Я же говорила, иногда я вступаю в такой вот разговор с передовым научным отрядом вашего человечества. С шаттлом даже пошла на большее — некоторые видели те, неземные корабли. Процесс исследований получил свой старт и свою мотивацию.

И вот, у них получилось. Не успели бы в срок, так кто-то другой угнал бы бомбардировщик но возможно в другое время. Я говорю про «успели в срок», потому что когда Оппенгеймер узнал про реактор и шаттл, у него довольно утвердительно сложилось в голове, что кризисное событие можно осуществить по головокружительно выгодному для него самого сценарию — тут и шаттл, который открывает путь к превосходству в конвертированной войне будущего, тут и его героическое поведение в условиях кризиса, и все это прямо перед выборами. В общем так совпало, что у него появилась возможность очень эффектно войти в историю и он за это ухватился. Я тут ни при чем. Вас все же и без этого предполагали задействовать, но на ядерном шаттле — не просто так же вас готовили. Другое дело, что на мой взгляд, вы поступили достаточно безрассудно, когда связались со всем этим, но в этом вы не уникальны.

Еще могу рассказать вам занимательную мелочь про схватку Оппенгеймера и Харлингтона. Так вышло, по другому и выйти не могло, что все это сообщество больших боссов, строящее свои планы на будущее, то и дело расходится во мнениях. Постоянно складываются и распадаются какие-то группы. В общем типичные интриги. Эти противостояния не носят какого-то уж совсем конфронтационного характера, но дискуссия имеет место. И вот, предположим есть два варианта того, как что-либо реализовать — обычно все сводится к двум.

В древние времена в таких случаях часто кидали жребий. Но в двадцать втором веке кидать жребий — это как-то уж совсем несерьезно. И вот, в качестве жребия выступают президентские выборы, главным образом, американские. Выборы максимально честные и прозрачные. Ну не пристало же этим боссам друг друга обманывать. Забавно, да? Народ США сейчас у нас — это шапка с бумажками, или что там из нее достают. Оппенгеймер — это вначале Конверсия, потом реорганизация тылов. Харлингтон — это сначала реорганизация тылов, затем Конверсия.

Еще из интересного, так это то, какие сценарии прорабатывали в этих штабных играх. Кризисным событием назначали и серию демаршей и вашу, ну теперь нашу, выходку и классический эскалационный коллапс и еще один замечательный вариант, когда серию по-настоящему неуправляемых демаршей стран нашего Блока компенсируют знаете чем? Они назвали это Эскалационным всплеском. В общем всего-то вернуть славные дни начала Войны. Все опомнятся и вновь встанут в общий строй. Замечательные люди эти боссы! Ну тут они еще руководствовались новомодным принципом, по которому, чтобы за спиной третьего участника продать паритетной противоположной стороне свой сценарий, надо притвориться побитым и несчастным. Я думаю, мне не надо вам напоминать, чем отличались первые дни Войны от всех последующих и предыдущих.

Я тоже иногда делаю вещи, которые не всем нравятся, но до такой изощренности никогда не доходила. Хотя бы потому, что изощренные планы чаще дают сбой, чем примитивные.

— А кто третий участник? — спросил Завирдяев, пробившийся-таки со своим внезапно возникшим вопросом сквозь завесу болтовни.

— Третий участник — это Война как таковая, — ответила Ландскрихт. — Тут никакой мистики, просто так, персонифицировано можно охарактеризовать весь этот ворох разнообразных интересов и заинтересованностей. Немного вульгарно, конечно, но можно. Она, словно игрок или политик, что препятствует заключению мирного пакета. Да не словно, а просто препятствует. И разрослась уже в такое, что чтобы совладать с этим нужна… она вдруг замолчала. — здравствуйте, я Халдорис Ландскрихт, — весело продолжила она, я не из ваших краев, ну да ладно.

— Ну вы и описали картину, — задумчиво произнес Завирдяев. А вообще, откуда вы все это знаете? Все эти подробности про штабные игры и тайные переговоры? — задал, наконец, давно назревавший вопрос Завирдяев.

— Да, вы правильно спросили то, что спросили. Я всегда старалась хорошо владеть всем, что связано с коммуникациями. В одиночку я могу делать удивительные вещи, которые способны произвести сильное впечатление, но вот систематическая массовая работа, в данном случае по шпионажу… Здесь все банально и заурядно — взлом коммуникаций, все вот это. У меня для этого свои люди. Вы тоже будете. Вы же хотите?

— А если нет?

— Нет так нет. Приземлимся и проваливайте на все четыре стороны. До дома я вас в любом случае доставлю. Отказываетесь, да, со мной сотрудничать? — она определенно дурачилась прекрасно отдавая себе отчет в том, что в представлении Завирдяева все это так просто не может быть закончено.

— Ладно, пошутили. Так я продолжу, — сама же и обломала всю перспективу дальнейших пререканий она. — В качестве сценариев для дальнейшего развития Военного Процесса и вообще дальнейшей жизни рассматривались разные варианты. В основном они хотели прорисовать жизнь в условиях полной и успешной Конверсии — ради этой Конверсии, как вам, я думаю, понятно, кризисное событие и планировали.

Посткризисное устройство виделось и в других менее приемлемых вариантах. Таких, как продолжение всего тоже самого, что было до вашего взлета, но в условиях меньшей военной опасности. Еще один вариант — это, напротив, жизнь в условиях полного военного положения и даже, представьте себе, продумывали установление социалистических порядков.

Констеллейшны уже настолько крепко вцепились во