Даррелл Швейцер - Секретная история вампиров

Внезапный холодок пробежал по спине и шее Гудини.

— Я нахожу это прозвище обидным… сэр.

Глубокий голос звучал мягко, акцент выдавал человека культурного и образованного — прекрасное подражание коренному англичанину, благодаря которому он сумел убедить сэра Артура, что тот имеет дело с соотечественником. Но Гудини уловил хоть и едва заметные, но знакомые интонации под светским лоском и ответил, поворачиваясь:

— Meu a-si cere iertare, domnule.[14]

Вошедший мужчина стоял на самом пороге комнаты, его лицо терялось в пляшущих тенях, которые отбрасывали огонь в камине и закрытые абажурами лампы, но Гудини заметил, как бледные, с длинными пальцами руки на мгновение сжались в кулаки.

— Извинение принято, — ответил культурный голос.

— Вы… — Сэр Артур поднялся на ноги и направился мимо Гудини к мужчине, все еще сжимая в руке бокал из-под хереса. — Вы говорите…

— На румынском, — закончил мужчина и сделал шаг в комнату. — У меня дар к языкам, мистер Дойл, и я говорю на многих.

Остроумный, язвительный ответ умер на губах Гудини, когда Йелдгрейв ступил на свет. Перед ним стоял ходячий труп. Он был худ настолько, что выглядел изморенным голодом, а его кожа по цвету напоминала свернувшееся молоко; темно-синий бархатный халат только подчеркивал впадины вокруг угольно-черных глаз. Только губы сохранили цвет — красный, как цвет сырого мяса.

Когда мужчина протянул руку, Гудини непроизвольно подался назад. Он уже видел подобное ранее: сперва на родине, а потом в трущобах, где обитала его семья по приезде в Америку. Стоящий перед ним мужчина умирал от пристрастия к опиуму.

От прикосновения длинных холодных пальцев по руке Гудини поползли мурашки.

— Я — лорд Йелдгрейв, и наша встреча — это большая честь для меня, мистер Гудини, — с улыбкой поклонился мужчина. Очевидно, он слышал замечание Гудини по поводу своего имени. — Я в течение многих лет следил за вашей работой и поэтому осведомлен о проявившемся у вас недавно… таланте духовных дел разоблачителя. Для меня будет неописуемым удовольствием стать тем единственным огнем, что осветит ваш путь.

Гудини выдернул свою руку и поспешил к камину, чтобы ненароком не ударить Йелдгрейва. Пылающая в нем злость с лихвой могла возместить недостаток тепла от едва тлеющего очага.

— Каким образом? Ограбив еще несколько могил?

Едва заметный румянец расцвел на запавших щеках Йелдгрейва.

— Я никогда не грабил могил, Гудини. Когда я общался с вашей матерью, она передала мне этот платок, а также прошептала те слова…

— МОШЕННИК!

Гудини не помнил, как дернулся от камина или как ударил самозванца, но секунду спустя он стоял, расставив ноги и сжав кулаки, и смотрел вниз на улыбающееся лицо Йелдгрейва. Из-за небольшой бескровной ранки в левом углу его и без того широкий рот казался еще шире.

— Гарри! Что вы наделали! — Бормоча извинения, сэр Артур помог Йелдгрейву подняться на ноги. Он заметил, что все еще держит в руке бокал из-под хереса, и предложил медиуму что-нибудь покрепче.

— Спасибо, не нужно, сэр Артур. Я не общаюсь с духами из бутылок. — С вежливым кивком Йелдгрейв отмахнулся от попыток его утешить и повернулся к Гудини. — Я недооценил вас, Гудини, но будьте уверены, что второй раз я своей ошибки не повторю.

От желания снова ударить его у Гудини тряслись руки.

— Вы не получите такой возможности. Я видел достаточно, чтобы понять, что вы собой представляете.

— Нет, — усмехнулся медиум, — я так не думаю.

— О, я думаю…

— Хватит! — Ножка бокала треснула в руке сэра Артура. Он шагнул к спорящим. — Этот человек — мой гость, и вы должны обращаться к нему с приличествующим уважением или…

— Тихо.

Единственное слово было произнесено мягким тоном, но сэр Артур отпрянул, будто его ударили.

— Я умею постоять за себя, — сказал Йелдгрейв, но обращался он к Гудини, а не к хозяину. — Как я уже говорил, я наблюдал за вашей карьерой со скукой несколько меньшей, чем я обычно испытываю при взгляде на… население мира в целом. Вы превосходный артист, Гудини, но вы позволили этому единственному таланту разрастись в заносчивость и самонадеянность. А сейчас вы еще и натянули на себя мантию защитника людей от, как вы выразились, их собственной «наивной доверчивости»? Как правило, меня не беспокоят подобные пустяки — или люди, — но я решил поселиться в этом городе надолго… и даже мельчайшая заноза со временем начинает приносить немалое раздражение.

Йелдгрейв подался вперед настолько, что Гудини мог разглядеть в угольно-черных глазах свое отражение.

— И вы, кудесник, вполне можете стать такой занозой. — Медиум шагнул назад и грациозно направился к камину. — Поэтому я считаю своим долгом убедить вас не только в общении между живыми и мертвыми, но и в немалых талантах в этом отношении, коими я обладаю. И я не сомневаюсь, что, увидев их воочию, вы станете моим самым верным поклонником.

Гудини попытался заговорить, но у него внезапно перехватило горло. Он мог издавать только слабые звуки отвращения.

— Представьте себе, Гудини, после того как вы издадите очередной памфлет, где опишете все чудеса, которые я, и никто иной, сумел вам показать, ваша статья станет моим пригласительным билетом во все салоны, гостиные и закрытые клубы Нью-Йорка. Вы хотите что-то сказать?

Йелдгрейв улыбнулся, неторопливо моргнул своими пустыми черными глазами, и Гудини наконец-то смог с задыхающимся всхлипом втянуть воздух.

— Так докажите это! Сейчас же!

Йелдгрейв засмеялся, хлопая от восторга в ладоши; сэр Артур, моргая, будто только что проснулся от глубокого сна, прочистил горло.

— Нет, Гарри. Не сейчас… и не здесь.

Гудини с усмешкой кивнул:

— Ну конечно. Как необдуманно с моей стороны! Без сомнения, у вас еще не было возможности подготовить ваши иллюзии.

На щеках сэра Артура проступил румянец, но Йелдгрейв только рассмеялся:

— Никаких иллюзий, Гудини, никаких фокусов.

Они скорее по вашей части, а не по моей.

— Тогда почему бы вам не начать убеждать меня прямо сейчас?

— Потому что, — отозвался англичанин, переводя взгляд с Гудини на медиума и обратно, — ваше мнение не изменится, вы будете считать, что я подготовил этот вечер в качестве возмездия за ваши нападки на Маржери. Нет, Гарри, мы с лордом Иелдгрейвом хотим, чтобы у вас не осталось ни малейшего сомнения, вот почему мы желали бы провести сеанс у вас дома. В назначенные вами день и время.

— В моем доме?

Сэр Артур кивнул:

— Это единственный способ убедить вас. Пригласите гостей по своему усмотрению и выберите комнату. Так вы сможете быть уверены, что мы не заготовим никаких уловок. Мы с лордом Йелдгрейвом прибудем в назначенное время, и ни моментом раньше. Вы согласны на такие условия, Гарри?

Прежде чем кивнуть, Гудини обдумал предложение.

— Более чем согласен, сэр Артур. Как насчет завтрашнего вечера? Например, в восемь?

— Значит, завтра, — поклонился Йелдгрейв, — Обещаю, Гудини, вы надолго запомните завтрашний вечер.

Первое послание пришло на рассвете, второе — часом позже, а третье — всего за несколько секунд до того, как Гудини, завязывая пояс халата, спустился в малую гостиную к завтраку. Бесс дождалась, пока он выпьет чашку кофе, и передала ему записки. Они были написаны той же рукой и на такой же бумаге, что и полученное им вчера письмо.

— От сэра Артура, — заметил он в ответ на молчаливое, но тем не менее очевидное любопытство жены.

— О!

Гудини спрятал улыбку, положил записки рядом со своей тарелкой и потянулся за тостом. Но он считал про себя — медленно — и досчитал до шести, прежде чем Бесс кашлянула.

— Ты собираешься их прочитать? Первым письмом разбудили повара.

Становилось понятно, почему тост сегодня оказался подгоревшим.

С помощью ножа для масла Гудини вскрыл запечатанные конверты и прочитал все записки в порядке их получения.

Мне очень важно поговорить с Вами. Пожалуйста, свяжитесь со мной при первой же возможности. Не пользуйтесь телефоном.

АКД

Гудини, мне нужно поговорить с Вами. В высшей степени срочно.

АКД

Гарри,

Если не ради себя самого, то ради всего святого, отмените сегодняшнюю встречу. Не позволяйте Йелдгрейву ступить в Ваш дом. Я понимаю, что это звучит странно, но у него нет никакого доказательства, нет ничего, что Вам нужно знать. Простите меня, Гарри.

АКД

Гудини бережно вложил последнюю записку обратно в конверт и со смешком убрал все три в карман халата.

Бесс, все еще изображая безразличие, бросила на него поверх чашки с чаем равнодушный взгляд.

— Сэр Артур прислал забавную шутку?