Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

Снайпер на пальцах показал план. Все согласно кивнули, начали выдвигаться. Снайпер же – залег в показавшемся ему удобном месте, пристегнул к стволу глушитель конструкции Максима на быстром замке, заменил патроны в магазине – благо, на новых моделях Маузеров магазин стал отъемным. Новые патроны были дозвуковыми, дальше трехсот – ими стрелять нельзя, но до трехсот – все цели его. Винтовка была специально предназначена к стрельбе бесшумными патронами, поэтому в прицеле были не одна, а две вертикальные линейки с делениями, соответствующие точкам попадания на разной дистанции для дозвуковых и сверхзвуковых патронов. Европейцы – знают толк в подобных вещах, и к новой Великой войне, войне, которая должна решить все накопившиеся в мире противоречия раз и навсегда – готовятся с возможной тщательностью.

Это? Это так… разминка перед боем…

В темноте – почти не было видно крадущихся по горной гряде лазутчиков, но снайпер знал, где находится каждый из них. Они были одного народа, и вместе играли в этих горах в детстве, вместе воровали скот, когда приходилось, а теперь – вместе служили и Белому царю. Поэтому снайпер знал, что будут делать они – а они знали, что будет делать он.

Когда лазутчики подобрались вплотную – снайпер выстрелил по самому опасному – не тому, кто был ближе к орудию, а тому, кто был ближе к выложенной камнями стенке по колено – он мог увидеть лазутчиков и отреагировать на них первыми. Противник упал, двое, с бесшумными пистолетами завершили начатое. Потом один, под прикрытием другого – перемахнул через стенку: надо было выбросить в пропасть оружие и заложить заряд. Это не было целью выхода – но уничтожение мобильной установки ПВО противника считается по-любому.

Взрывать, конечно же, не стали. Поставили таймер.

Потом – они нашли проход, здесь свет – виднелся еще отчетливее. По нему и поползли…

Цель – ожидала их за поворотом – ростовая мишень. Тюрки вскинул пистолет – но снайпер его опередил. Что-то, напоминающее небольшое копье – пролетело в воздухе и вонзилось в цель, повалив ее на землю…

Есть…

Из винтовки – вынули затвор: только так цель считалась, оставлять действующее оружие в горах смертельно опасно. Конечно же, мосинка – устаревшая, но в опытных руках пробивающая на километр. А таких, после снятия их с вооружения – раскидали по миру: ого-го. Их же делали для Великой войны, для новой великой войны, на каждого военнообязанного – на каждого! А это – даже не миллионы, десятки миллионов…

Пошли дальше.

Так и есть – черный зев пещеры, костер. А перед пещерой – тьма тьмущая. И те, кто сидят возле костра – ничего – ничегошеньки в ней не видят. Слепы как кроты. И глупы как бараны.

Военинженеру – передали маяк, отцепив его от рюкзака. Тот – лег и пополз…

Яркая звездочка – полыхнула на экране поискового радара во время прохождения очередного белого луча. Шаховской насторожился… второй раз было то же самое.

– Первый, здесь Пятый, есть цель

– Пятый, вас понял…

– Первый, удерживайте курс, скорость, высоту.

– Пятый, принято…

Шаховской – занес примерные координаты цели в счетно-решающее устройство. Положение самолета – оно получало от навигационной системы, довольно совершенной, полуавтоматической, взятой от гражданского лайнера. Исходя из этого – счетно-решающее устройство разработало оптимальное баллистическое решение и определило точку сброса. Под тумблером "решение" загорелась зеленая лампочка – и князь перевел тумблер в боевое положение.

Далее он включил тумблеры "готовность" и "разрешение". Все контрольные индикаторы горели зеленым, отказов не было.

– Первый, здесь Пятый, готовность к сбросу

– Пятый, готов

Задубевшими пальцами – князь откинул колпачок, перевел многопозиционный тумблер в положение "пуск по решению", самое простое – и вдавил его.

Сначала – ничего не было. Потом – послышался звук раскрывающихся бомболюков – они здесь были сдвижные, а не распашные. Потом – самолет как то шатнуло… известный всем бомбардирам толчок, когда самолет избавляется от многотонного бомбового груза. Пилот – удержал самолет.

– Первый, здесь Пятый, сброс произвел, точное наведение.

– Пятый, вас понял…

После сброса – бомба могла корректироваться в полете. Способа была два. Первый – визуально, через мощный прицел. Но для этого, по крайней мере, должен был быть день, и не должно быть облачно – а такое бывает очень и очень редко. И второй способ – настоящее шаманство, через радар наведения. Бомба – имела приемник – передатчик, маяк и примитивный управляющий механизм – хвостовые рули, управляемые электроприводом. Отметка от бомбы – появлялась на экране, на отдельном индикаторе – показывалось ее примерное, высчитанному СРУ расстояние до земли. Используя все это, надо было, пользуясь логарифмической линейкой, таблицами, рассчитанными как для главного калибра линкора. К тому же – нужно было уметь вносить поправки на ветер, а для этого – вовремя определять снос. Короче говоря – науку бомбардира просто так не освоить. Но князь и не собирался это делать, по крайней мере, сейчас: он должен был не понаслышке знать оружие, которым им предстоит воевать.

Прибор для управления был полностью скопирован у немцев – небольшой рычажок, который можно отклонять в четыре стороны. Германцы дали ему нецензурное прозвище и русские в этом не отстали. Держась за него, князь не мог понять, как профессиональный бомбардир одновременно управляет сброшенной бомбой, производит математические вычисления и при этом еще и следит за высотой. Но Суздальцев – казалось, смотрел во все стороны сразу.

– Сносит вправо – пробормотал он, сражаясь с линейкой

Князь не понял

– Одно деление влево, заснул?!

Приказ был выполнен. Очередной проход луча – показал, что бомба на условном курсе, для удобства прочерченного на экране специальной тушью.

Трясло от холода. Шаховской подумал – как все же изменился мир. Еще двадцать лет назад – горы были неприступными крепостями. Чтобы взять их – устраивались многодневные, иногда многомесячные осады. Один из предков Шаховского – погиб на Кавказе во время печально известной экспедиции вглубь диких земель, предпринятой адмиралом Серебряковым. Имама Шамиля, виновника многих злоключений – не могли взять годами. А сейчас – все что нужно, это самолет с бомбами на десяти тысячах, да проклятая логарифмическая линейка.

Что будет потом? Как будет выглядеть война, скажем, через двадцать лет – если сейчас она так изменилась? Ведь если врага так легко достать с воздуха, сбросив на него многотонную бомбу – может быть, все войны станут такими? Без многотысячных сражений, без атак, без схваток. Бомбежкой они будут начинаться – и ими же заканчиваться. Если так – то не дай Господь англичанам взять верх. Их остров – все равно, что гигантский авианосец, оттуда могут вылетать тысячи машин. А мужество в битве – будет не в цене, все, что нужно будет – побольше бомб.

– Деление ниже

Князь выполнил приказ, прежде чем даже осознал его, на автомате.

– Есть.

– Так… идет нормально. Отсчет. Десять – девять – восемь…

На счет "Ноль" ничего не произошло. Просто после очередного прохода белой линии на экране – белой точки радиомаяка больше не было видно.

– Отметки нет

– Подтверждаю, отметки нет. Первый, здесь Пятый, зеро, повторяю – зеро, учебная задача выполнена.

– Пятый, я Третий, разрыв не наблюдаю – доложил штурман. Разрыва и быть не могло – бомба была учебной, с бетоном вместо взрывчатки. Только идиот – будет гвоздить по своим же горам боевыми зарядами

– Пятый, зеро – принято, повторяю – зеро принято. Уходим на северо-восток, готовьтесь к снижению.

Разбор полетов проводили в зале для офицерских собраний небольшой базы ВМФ, которая базировалась на озере Иссык-Куль – здесь, вдалеке от океанов и больших морей готовили подводных диверсантов и испытывали современные средства подводного нападения. В связи с соображениями секретности часть была маленькой, невзрачной, помещений постоянно не хватало и им ничего не смогли выделить кроме зала для офицерских собраний и пары подсобок. Зал был заставлен "профилями" – вырезанными из фанеры силуэтными фигурами на подставках, повторяющими цели: именно по ним и стреляли спецназовцы во время полевых выходов. Здесь же – лежали спальные мешки, которыми почти не пользовались – ночи проводили под открытым небом, спали прямо на камнях, как животные. Князь кажется, простудил поясницу, ночуя на холодной земле и один из киргизов дал мазь, состоящую из бараньего и еще какого-то жира для растирания, мерзкую и вонючую – но помогающую. Сейчас – он чувствовал, что придется намазывать не только спину – на высоте задубел весь, и даже горячий жирный суп с бараниной (еще одно народное средство) с влитой туда рюмкой русской водки – казенки – не согрел до конца…