Михаил Михайлов - Начало прошедшей войны

На НП вместе с комбатом находились все ротные, что сосредоточено изучающие на карте. Было еще темно, и им приходилось подсвечивать себе фонариком, с синим стеклышком. Взглянув на нас комбат обратил внимание на нашего связанного сопровождающего. Отправив бойцов обратно, он выслушал мой доклад о происшествии.

— Значит началось. Что ж мы к этому и готовились. Пленного посадить под стражу — после побеседуем.

И тут со стороны границы послышалась еле слышная канонада. Я знал, что сейчас почти вся артиллерия немцев долбит по нашим позициям и под ее прикрытием передовые части переходят границу. Глянув на пленного, комбат мгновение раздумывал. Под этим взглядом связанный человек съежился и даже стал меньше ростом.

— Этот пусть остается здесь — не буду откладывать разговор на потом, тем более что время для беседы есть. Командиры — по местам.

Козырнув командиру, батальона мы все — я, Махров, все ротные — покинули НП. Остался лишь главный разведчик, да пара посыльных, которым придется побегать на случай обрыва телефонной связи. Я нашел Витька, который уже накинул на себя 'лохмушку' и ждал только меня. По быстрому переодевшись, я подыскал себе позицию на второй линии траншей. Все таки, как быстро парни сумели все отрыть. Никакие нормативы не смогут отразить реальные возможности человека, когда тому грозит опасность. В Чечне мы не слишком увлекались подобным делом, там почти и не было позиционной войны. Все дело ограничивалось блок-постами из мешков и бетонных блоков. Изредка приходилось отрывать окопы, но это было очень неблагодарное дело, особенно в горной части, где камни не давли нормально углубиться.

Мы просидели до полудня без всяких изменений в обстановке. Несколько раз в стороне проходили армады немецких бомбардировщиков, продолжалась канонада, которая по звуку немного приблизилась. Мы сидели в окопах еще несколько часов, когда обстановка резко поменялась. Вдали на дороге появился шлейф пыли под колесами техники. Я уставился в прицел в ожидании, когда можно будет рассмотреть отличительные знаки приближающихся. Уверен, что все у кого была оптика повторили мое движение, а все наше подразделение застыло в тягостном ожидании.

Колона начала сбавлять ход и разворачиваться в стороны за пару километров до нас. Наверное, они рассмотрели четкую линию траншей, бугорки свежей земли отрытой накануне.

— Немцы, немцы! Приготовиться к бою! — пронеслась по нашим рядам команда. Одновременно с этим у меня перед глазами мелькнул жирный крест на борту бронетранспортера. К этому времени я уже и так понял, что за гости к нам пожаловали по конфигурации техники. Вот оно, началось, это не ходить ночью по домам и гонять на машине за диверсантами. Против меня сейчас такое же боевое подразделение, как и мое. Все решиться в ближайшее время. Страха не было, был азарт, желание действовать, не лежать здесь прикрытым кусками мешковины и прикрученными веточками. Давно такого не чувствовал, надо собраться, а то какой из меня снайпер если палей дрожит от переполняющего адреналина. Рядом сквозь зубы шипел Сухотов, переживая то же что и я.

Чуть более чем за километр немцы покинули технику и перестроились в пешую цепь. На взгляд их было около четырех сотен, считай батальон, усмехнулся я, силы равны, вот только на их стороне танки и бронетранспортеры, а вот у нас только пара пушечек карманного калибра да земля, в которую мы зарылись по уши. С моей стороны шли несколько бронетранспортеров и три танка, два из них были так себе — 'двоечки', а вот третий посерьезней — Pz-3, танки открыли стрельбу с километровой дистанции. Не знаю, то ли они поспешили и еще не вышли на дистанцию эффективной стрельбы или из немецких наводчиков были аховые стрелки из движущейся техники, но взрывы поднимались то перед окопами, то позади них. Шли они ходко — оставив пехоту позади танки выскочили перед нашими позициями на максимально достижимой для нашей противотанковой батарее. Рядом с немецкими танками поднялись султаны земли — это заговорили 'сорокапятки'. Не ожидая у нас встретить артиллерию немцы повернули в сторону леска и начали бить туда, пытаясь нащупать орудия. Получалось плохо — скверный обзор, движение, во время которого машину подкидывает, к тому же хорошо замаскированная позиция нашей батареи — расчеты орудий полили землю перед стволами, чтобы не обнаружить себя поднятой пылью — все это мешало им очень сильно. А вот сами они создали для наших бойцов идеальные условия для стрельбы из ПТРов. С собой на каждую роту мы привезли по три противотанкового ружья Рукавишникова калибра 14,5 мм. До поры до времени упрятанные в запасниках от ненужных взглядов они встали на позиции только здесь.

В прицел я прикинул расстояние от истребителей танков до машин — выходило порядка трех сотен метров, самое то для стрельбы. Два противотанковых ружья из трех первой роты перед позициями которой находились танки ударили в борт 'трешки'. Резко дернувшись, будто натолкнувшись на стену танк, сбросил ход и замер, из щелей повалил дым, следом за этим откинулся верхний люк и оттуда выскочили двое танкистов в черных комбинезонах. Один из них начал помогать своему товарищу, покинуть машину, когда резко дернувшись, упал с брони. Следом упал второй танкист, так и не сумев полностью вылезти из люка. Теперь он наполовину свисал из танка, напоминая сцены фильмов, виденные мною, про танковые сражения. Их снял, наверное, кто-то из моих коллег, а может и из простых бойцов — у нас почти все хорошо владели оружием, и на трехстах метрах совершить меткий выстрел было не сложно. Потеря своего товарища не охладила пыл оставшимся танкам и те за это поплатились. Третье ПТР звонко выстрелило, и гусеница одного из танков сползла с катков. Третий танк расстреляли перезарядившаяся пара противотанкистов, отстрелявшихся первыми, а застывшую на месте машину подожгли артиллеристы. Влепив пару снарядов в неподвижную мишень, они заставили ее окутаться клубом дыма в котором изредка раздавались выстрелы сгораемых боеприпасов.

К чести немецких солдат надо признаться, что те до последнего вели огонь из своей машины, ставшей для них могилой. Пока проходил этот скоротечный бой, бронетранспортеры в сопровождении пехоты подошли метров на пятьсот и открыли пулеметный огонь.

— Вот уроды, неужели гибель своих танков для них не стала уроком? Наши пушкари целехонькие и попросту раскатают по болтику эти железные корыта, да и пехота их не шибко грамотная — прет буром и постреливает из своих карабинов — весело пробормотал Витька, окрыленный развернувшейся перед ним гибелью вражеской техники.

— Это они нас не принимают в расчет. Привыкли с французами, да прочими европейцами в перестрелку играть, вот и здесь все с нахрапа пытаются взять. Этих мы, конечно, отобьем и еще пару атак выдержим, но потом придется уходить. Немцы не дураки — пригонять или артиллерию и раздолбают нас на расстоянии или раскатают при помощи авиации.

— Но сначала мы этих и раздолбаем и раскатаем, они уже на дистанции выстрела.

Тут Витек был прав. Вражеские солдаты подошли уже достаточно близко и можно вести прицельный огонь. Почему комбат молчит? Наши бойцы, следуя раннее отданным приказам, вели огонь по паре человек в отделении, не показывая врагу сильно кучную стрельбу и огневое превосходство. Не ожидая от наших какой каверзы, немцы, подбадривая себя криками дуром перли на окопы. Что же, идиотов надо лечить. Наведя прицел на цепь врагов, я выцелил для себя офицера. Тот шел быстрым шагом, что-то крича и энергично жестикулируя правой рукою, левой придерживая автомат.

— Вот с тебя-то и начнем лечение, радикальное, чтобы другим неповадно было — прошептал себе под нос, совмещая точку между ключиц немца с сеткой прицела. Сухотов кинул взгляд на меня, но промолчал. Видимо, сейчас у него не было времени комментировать мои слова. Я задержал дыхание и плавно потянул спусковой крючок. Винтовка сухо треснула, ударила прикладом мне в плечо. Наведя прицел вновь на немца, я с удовлетворением отметил высокое качество работы — тот, держась рукой за грудь, стоял на коленях, выпустив автомат из рук. Через мгновение он упал.

— Молоток, Серега, так их, гадов! — восторженно проговорил Витек. Видимо успел заметить убитого офицера. Сам он не стрелял, дожидаясь всеобщего сигнала. И дождался, по траншеям прокатилась команда 'Огонь! и из окопов навстречу противнику рванулась долго сдерживаемая свинцовая смерть.

Бронетранспортеры были поражены первыми выстрелами и теперь, жирно чадя, застыли неподвижными коробками на поле, будто игрушечные машинки, выброшенные из коробки в беспорядке.

По цепи немцев прошла смертоносная коса ливня пуль, разом убавив тех больше чем наполовину. Стрельба из наших автоматических винтовок давала нам многократных перевес в огневой карусели боя. Раз, за разом нажимая на крючок, бойцы посылали в сторону противника смертоносные кусочки свинца. Причем это была не бестолковая стрельба новобранцев.