"Фантастика 2024-175". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Костан Алекс

Утро застало шнеку качающейся на волнах.

Буря потрепала ее не так чтобы очень: за борт смыло лишь несколько мешков да подмокла в трюме мука. Но все остальное было целым и невредимым, а что мокрым — так солнце обещало высушить и груз, и людей, и корабль.

В самом начале бури пострадала бочка с питьевой водой — она опрокинулась, и ее содержимое выплеснулось на палубу. Посему, едва волны успокоились, Кнут первым делом крикнул впередсмотрящим:

— Ищите землю!

Чтобы не идти в открытое море, повернули на восток, поближе к материку. Каспар не знал, есть ли поблизости острова и как далеко их отнесло от суши, и приготовился терпеть жажду вместе с остальными. После напряженной работы — буря улеглась лишь к рассвету — с непривычки у него ломило мышцы и слипались глаза. К тому же море успокоилось, словно тоже устало гонять волны. И, хотя спать на мокрых, пахнущих рыбой досках было неудобно, он чуть-чуть… Наверное, он действительно задремал, потому что резкий крик впередсмотрящего заставил его подпрыгнуть:

— Земля!

Фьордеры сильнее налегли на весла. Всем хотелось отдохнуть после бури, напиться, перекусить — время приближалось к полудню, осмотреть борта и днище шнеки, да и просто пройтись по твердой земле. Шнека сорвалась с места, как усталая лошадь, увидевшая, наконец, ворота родной конюшни.

Каспар поднялся на ноги, чувствуя ломоту во всем теле от неудобной позы, в которой заснул. Хорошо еще, солнце и ветер немного подсушили мокрую одежду. Опершись руками о борт, он пытался разглядеть землю, но за задранным носом шнеки, двумя впередсмотрящими и несколькими головами гребцов что-то увидеть было трудно. Машинально он перевел взгляд на море — и не поверил своим глазам:

— Что это там? Корабль?

Фьордеры смотрели только на приближающийся берег, и никто не заметил дракка по правому борту.

Услышав возглас магри, эльф вскочил, бросил весло:

— Кабаны!

Более узкий и длинный и оттого кажущийся стройнее, чужой корабль несся наперерез шнеке. На задранном форштевне скалила клыки кабанья харя. Прозвище Кабан было у самого первого смутьяна, и три его дракка носили на носу такое украшение. Когда под его началом стало так много людей, что понадобились новые корабли, на тех тоже появились кабаньи морды. А потом обычай прижился, хотя того, самого первого, Кабана уже много лет как не было в живых. Говорят, он в конце концов бросил разбойничий промысел, вернулся на берег, остепенился, стал ярлом после смерти брата, не оставившего сыновей, и не получил титул конунга на очередных выборах только потому, что стал к тому времени слишком стар. Но дело его жило и процветало, и один из потомков того самого Кабана сейчас несся на усталую после бури шнеку.

— Суши весла! — крикнул Кнут. — Оружие к бою!

Мигом втянув весла через отверстия в бортах — кабаны имели обыкновение, чиркая бортом о борт, ломать весла своей жертве, — фьордеры кинулись разворачивать завернутые в промасленную кожу кольчуги, натягивать на головы шлемы, у кого были, и обнажили оружие. Во время бури часть мешков откатилась в сторону, и кое-кто потратил лишние секунды на то, чтобы отыскать свое добро. Но в целом люди приготовились к бою быстро, спокойно и без лишних движений.

— А ты, — оскалился кормщик, тоже бросив весло и поигрывая боевым топором, — сиди тихо и не высовывайся!

Каспару и самому хотелось того же. Нет, он умел убивать его, помнится, и приобрели в качестве убийцы, — но ведь отнять жизнь можно по-разному. А участвовать в настоящем морском сражении он не был готов ни при каких обстоятельствах, хотя бы потому, что у него не было оружия.

Кабан несся прямо на шнеку. На веслах сидело человек двадцать, остальные рассредоточились вдоль бортов. Лучники первыми дали залп. На ходу меткость была не на высоте: большинство стрел уткнулось в прибитые щиты, а некоторые вовсе упали в воду, не долетев до цели или перелетев. Лишь две вонзились в доски обшивки и одна совсем рядом с лицом высунувшего нос Каспара. Увидев древко, глубоко засевшее в дереве, магри поскорее нырнул под защиту борта.

Ответный залп фьордеров был удачнее. Среди оборонявшихся находился эльф, а эта раса славилась отменными лучниками. Кроме того, шнека стояла неподвижно, что облегчало ее стрелкам прицел. Во всяком случае, один из кабанов упал, еще один покачнулся, хватаясь за простреленную у локтя руку.

Лучники успели выпустить еще стрелы: по три-четыре люди и целых шесть штук эльф, — после чего судна сблизились и в воздух взлетели крючья. Дракк зацепился за шнеку, а еще через минуту начался кошмар.

Скорчившийся между тюками и кормовой надстройкой, Каспар зажмурился, когда через борт начали прыгать вооруженные люди. Чем-то они напоминали ему фьордеров, и магри стало жутко: ему показалось, что команда шнеки дерется сама с собой.

Кабанов было немного больше — примерно шестьдесят мечей против сорока. И хотя благодаря меткости стрелков это соотношение немного уменьшилось, все же преимущество в первые минуты было именно у нападавших. Все вокруг заполнилось стуком мечей о щиты, лязгом оружия, топотом, криками и плеском воды.

Низкое рычание, похожее на рев внезапно разбуженного медведя, волной прокатилось над палубами обоих кораблей. Каспар решился приоткрыть один глаз. В полуобнаженном гиганте, размахивающем боевым топором, он не сразу узнал кормщика Кнута. От его всегдашней сдержанности не осталось и следа. С безумными глазами он ринулся в гущу боя, круша все на своем пути. Несколько кабанов, рискнувшие заступить ему путь, были безжалостно сметены. Один, с разрубленной страшным ударом грудью, упал как раз перед Каспаром, и тот как завороженный уставился на широкую рану: от топора в руках берсерка кабана не спасла Даже кольчуга. Магри вдруг потянуло осмотреть рану, узнать, достало ли лезвие до сердца, пробиты ли ребра, задеты ли легкие, какие артерии повреждены, ну и все остальное, что может заинтересовать врача. Он даже протянул руку, но вовремя ее отдернул. О каком спасении может идти речь? Убитый наверняка преступник. Эти кабаны, или как их там, напали на мирную шнеку просто потому, что привыкли нападать на все суда в надежде поживиться. Логика подсказывала, что он должен быть на стороне эльфа Тана и его соратников хотя бы потому, что…

Додумать эту мысль Каспар не успел — рядом шлепнулось еще одно тело, на сей раз мертвое по причине наполовину отрубленной головы. Магри обдало потоком крови из жуткой раны. Это был один из фьордеров — молодой еще парень, лет двадцати.

Бой кипел уже повсюду: от кормовой надстройки до носа. Раненые падали в проходы между скамьями, заливая кровью тюки с товарами. Некоторые пытались подняться и хватались за оружие, чтобы всадить нож хотя бы в ногу врага, но большинству была уготована судьба оказаться затоптанными и истечь кровью, ибо помочь им было некому.

Как это — некому? А он-то на что?

Вколоченная в лабиринте привычка никуда не совать нос орала громким голосом, призывая остаться на месте и ждать решения своей судьбы. Но долг врача оказался сильнее. Высмотрев себе жертву из числа упавших поблизости, Каспар на четвереньках пополз к ней… И почти сразу получил сапогом в бок.

Отступавший под натиском противника фьордер не видел подобравшегося сзади магри и упал на спину, раскинув конечности, как черепаха. Кабан тут же навис над ним, чтобы добить, но в это время ему под руку попался Каспар, вскочивший, чтобы удрать.

— А-ар…

Меч начал замах, чтобы снести голову беззащитной жертве, но клинок только впустую вспорол воздух. Магри увернулся от удара так, словно у него не было костей, и, распрямляясь, врезал коленом в живот противника с такой силой, что тот согнулся пополам. Не дав кабану времени выпрямиться, Каспар машинально схватил его за шею, резко дернул и, услышав характерный хруст, оттолкнул от себя мертвое тело.

Этой короткой заминки фьордеру хватило, чтобы встать.

— Ты… ты, — только и смог выдавить он, очумело таращась на человека, только что голыми руками свернувшего чужую шею.