Трёхглавый змей - Таня Рен

они занимались, — это ели, играли в настольные игры и смеялись до слёз, забыв обо всём.

Но Мару продолжало терзать непонятное, совершенно необъяснимое и абсолютно неуместное чувство вины за историю с Диланом. После пятой партии и перерыва на чай она не выдержала.

— Может покатаемся на единорогах? — выпалила Мара, прежде чем успела передумать.

Дамиан откинулся в кресле и скрестил руки на груди.

— О, и вместо кого же из нас ты собираешься представить Дилана?

Мара потупила взгляд

— Ты же знаешь, что Дилан кажется мне самовлюблённым, бестактным и абсолютно заурядным.

— Ты, конечно, упомянула все его прелести, но заметь, сделала это с особой нежностью в голосе, — протянул Дамиан.

— Вот уж нет! — язвительно выпалила она. — Но, знаешь, чем больше ты продолжаешь про него шутить, тем больше я начинаю думать, что он, возможно, не так уж плох.

Дамиан слегка замялся. Его уверенность дала небольшой сбой, и он был вынужден сменить тактику:

— Хм, в таком случае… Ты права! Это действительно отличная идея! Будет здорово прокатиться втроём — только ты, я и Весперис. Никакого Дилана, даже в твоих мыслях!

— Кажется, в вашем плане есть изъян, — отозвался Мор, многозначительно указывая на свои глаза. — Я слепой, я не могу управлять лошадью.

Тон его был почти безразличным, но Мара вдруг снова ощутила непрошеное чувство вины. Она совершенно забыла, как многое для Веспериса было связано с препятствиями, о которых она просто не задумывалась.

Но Дамиан как ни в чём не бывало тут же хлопнул Веспериса по плечу.

— Ну ты даёшь! Управлять не можешь, но покататься-то можешь. Не переживай.

Пока Дамиан седлал Веточку, Мара долго извинялась перед Снежком за их прошлое приключение и за то, что бросила его в лесу. Снежок демонстративно мотал головой, отвергая морковки в её руках. Но в конце концов он сменил гнев на милость.

Для Веспериса Дамиан выбрал самого спокойного и покладистого единорога — серого в белое яблоко. Его звали, как ни странно, Яблочко. И Маре показалось, что именно он был запряжён в карету, доставившую её и профессора Рэнсома в Эльфеннау в самый первый день.

— Надеюсь, он не унесёт меня в лес, — проворчал Весперис, недоверчиво гладя коня по носу.

— Не унесёт, — заверил его Дамиан, привязывая Яблочко за поводье к седлу своей Веточки.

Они ехали неспешно, почти молча, медленно передвигаясь по заснеженной тропе вокруг академии. Мара всё ещё не могла использовать магию и, несмотря на тёплую одежду, отчаянно мёрзла. Она и сама удивилась, как сильно привыкла к согревающим чарас всего за несколько месяцев, проведенных с ними. Крепкий морозный воздух кусал на нос и щёки.

Дамиан сидел в своём седле уверенно, чуть оборачиваясь, чтобы лишний раз убедиться, что Весперис в порядке. Тот же всем своим видом показывал, будто просто терпел эту вылазку.

Но что-то изменилось ближе к концу прогулки. Единорог под Весперисом шёл ровным, неторопливым шагом, и он постепенно расслабился, позволив себе просто сосредоточиться на лёгком движении, которое казалось ему завораживающим. Когда Дамиан обернулся в очередной раз, его губы растянулись в широкой усмешке.

— Глянь-ка, он почти улыбается!

— Ничего подобного, — откликнулся Весперис, поспешно отворачиваясь. — Это просто снег в лицо летит.

Мара чуть приподнялась на стременах, чтобы посмотреть на него.

— Ну, ты так уж не притворяйся. Всё не так плохо, как ты думал.

— Я просто жду, когда вы вернёте меня на землю, — ворчливо сказал Весперис, но тон его уже был чуть мягче.

* * *

Но долго расслабляться было нельзя. Уже на следующий день с самого утра троица засела в библиотеке. На большом дубовом столе громоздились карты долины Кан Афон, атласы, справочники по географии и записи с детальными описаниями различных зданий в округе.

Мара бросила взгляд на Дамиана. Он, кажется, уже в который раз прикладывал друг к другу две одни и те же карты. Его брови были сдвинуты так сильно, что она начала переживать, как бы он их не вывихнул.

— Что-то нашёл? — спросила она осторожно, боясь нарушить его сосредоточенность.

— Не может быть… — пробормотал он, снова сверяясь. Его пальцы пробежались вдоль линии реки, а затем он поднял глаза на другую карту и уставился на место, которое, видимо, совпало с его догадкой. — Не может быть, чтобы я подумал об этом только сейчас…

Он отложил все бумаги и поставил локти поверх них.

— Недалеко от Арфордриджа, где я живу, когда-то была странная башня, — медленно заговорил он, словно сам ещё не до конца веря своим словам. — Я часто гулял возле неё в детстве. А, главное, что только сейчас вспомнил — у неё тоже была дверь без ручки. Я тогда решил, что это магическая башня какого-то волшебника, ну, как в сказках.

Он усмехнулся, качая головой, явно насмехаясь над собой.

— Никогда не задумывался, что это странно. Мне казалось… естественным.

Мара наклонилась к столу, не сводя с него глаз.

— Ты уверен? — переспросила она. — Думаешь, это и правда может быть одна из башен…

— Погоди-ка, — вдруг оживился Весперис — Случайно, не та самая ли это башня?

Дамиан напряжённо выпрямился, затем закрыл лицо руками и пробормотал сквозь пальцы:

— Нет, пожалуйста… Не надо…

Весперис проигнорировал его слова, явно наслаждаясь ситуацией. Змеиная улыбка скользнула по его губам, и он продолжил с ленивой неторопливостью, обращаясь к Маре:

— Так вот, в Арфордридже живёт наша однокурсница из Дома Грифона — София Фарнсби. Они с Дамианом дружили с самого детства, ещё до того, как поступили в Эльфеннау.

— Весперис… — простонал Дамиан, сползая ниже по стулу. — Я умоляю, хватит.

Мара отложила карандаш. Она уже догадалась, к чему всё идёт, и в её груди зашевелился ядовитый комок.

— Так-так… — пробормотала она, стараясь скрыть своё беспокойство.

Дамиан захныкал и упал лбом на стол, закрыв голову руками.

— Так вот, — непринуждённо продолжал Весперис, игнорируя терзания друга, — Дамиан был влюблён в неё довольно давно и долго.

Мара издала фальшивый смешок.

— Но её родители, как я понимаю, были против их общения, — рассказывал Весперис с безмятежной ухмылкой. — Особенно после того, как Дамиана распределили в Дом Дракона.

Мара неожиданно почувствовала прилив смешанных чувств. Конечно, логика родителей Софии Фарнсби была отвратительной. В любом случае, такое отношение к доминантам и домам глупо. Но… Всё-таки было приятно знать, что этот запрет, судя по всему, подействовал. Она не припоминала, чтобы когда-нибудь хоть краем глаза видела Дамиана, даже просто разговаривающего с Софией.

— А причём тут башня? — наконец спросила она, осторожно глядя то на Веспериса, то на обессиленного Дамиана.

— И вот, — возобновил повествование Мор. — Летом между третьим и