Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

— На Стылый хребет! — крикнул я, опомнившись.

— Там живут мои собратья, — проклекотал Ламус. — Что вам от них нужно?

— Один из них похитил мою подругу.

— Вампира?

Оба–на! Я растерянно покосился на друзей.

— Да, но…

— Ее нет на Стылом хребте, хозяин, — перебил холценгольф. — Она у зенолов.

— Откуда ты знаешь?

— Я сам ее принес по приказанию шамана.

Мы втроем переглянулись и одновременно кивнули.

— Тогда вези нас к зенолам!

Ламус лег на крыло, развернулся и полетел в обратную сторону. Вскоре под нами снова проплыло стойбище горных великанов. Там царила неразбериха, гиганты метались по кратеру, сталкиваясь друг с другом, и явно торопились. Надеюсь, они не снаряжают погоню. Но вот селение осталось позади, и я вздохнул с облегчением.

— Стойте! Подождите! — раздалось сзади.

Обернувшись, я увидел Диогена. В скорости с огромной птицей маленький филин соперничать не мог, и Ламусу пришлось кружиться, пока лекарь нас догонял. Он летел, лихорадочно взмахивая крыльями и, поравнявшись с нами, бухнулся мне в руки.

— Уф-ф…

— Ты где был, дружище? — обрадовался я.

— На склоне… прятался… фу–ух, еле догнал. Вовремя вы сбежали.

— Да уж, — кивнул Лекс, — еще чуть–чуть, и великаны бы нас сожрали живьем.

Несмотря на усталость, Диоген нашел в себе силы посмотреть на него с уничижительной жалостью.

— Они не плотоядные, — снисходительно пояснил он.

— То есть как? Травой, что ли, питаются?

— Нектаром. Эншибу, Дерево Жизни, видели? Вот из его цветов великанши и добывают нектар. Оно у них вообще типа святыни, главное достояние. Вокруг Эншибы протекает вся жизнь племени.

— Тебе–то откуда знать? — рассмеялся я.

— Я квестовый филин, понял?

Если честно, не очень. Но Диогену поверил.

— Это правда, — подтвердил Верлим. — По легенде, в давние времена Горные великаны были очень даже не прочь отведать свежего мяса. Тогда их племя сильно расплодилось, а представьте, сколько всего нужно, чтобы прокормить таких гигантов. Вот вся живность и повывелась. Уйти они не могли, ведь ущелья Двадцати Павших еще не существовало, а другого пути с гор Безмолвия нет. Многие великаны пали голодной смертью. Это было время великой печали. Сам Дух Гор явился в их стойбище и скорбел вместе с оставшимися в живых. На месте, где землю оросили его слезы, и выросла священная Эншиба.

Знание мира: +1, текущее значение: 33

— А этот дух — деятельный крендель, — усмехнулся Леха. — Везде успел приложить свою руку. Или что там у него есть?

— Поаккуратнее со словами, — нахмурился гном. — Он владыка этих мест, смотри, накликаешь на нас несчастье.

Справа проплывали горные вершины, и вскоре взгляду открылась невероятная картина: вдали, в окружении трех пиков, на одиноком утесе возвышался самый настоящий средневековый замок, очень похожий на баварский Нойшванштайн. Видимо, до того, как Мелизора стала реальной, ее создатели именно с него срисовали это чудо. Величественные башни из темного камня потрясающе смотрелись на фоне заснеженных пиков. Солнечные лучи отражались в витражах и падали вокруг тысячами бликов. И над всем этим великолепием парили белые холценгольфы. Не только мы трое, но и всегда скептически настроенный Диоген замер в восхищении, уморительно приоткрыв клюв.

— Это замок Снежного рыцаря, — пояснил Ламус.

— А это еще что за перец? — поинтересовался Лешка.

Птица отрывисто заклекотала, что, по всей видимости, должно было обозначать недоумение Лехиным невежеством.

— Снежные рыцари давным–давно покинули эти места. Но в названии замка на Стылом хребте, прежней обители этих могучих воинов, так и осталось их имя. Сейчас там живем мы.

Он взял немного левее. Я распластался на спине птицы, подтянулся, чтобы быть поближе к ее голове, и сказал:

— В селение зенолов не залетай. Приземлись неподалеку.

— Хорошо, хозяин.

Теперь кое–где виднелись голые розово–коричневые скалы, пару раз мне даже удалось заметить поросшие зеленью участки. Мы явно летели в сторону предгорий. Как бы Ламус не перепутал и не принес нас туда, откуда мы начали подъем.

Но я зря грешил на умную птицу. Вскоре она пошла на снижение, перейдя на парящий полет.

— Прибыли, хозяин.

Ламус мягко спланировал на пологую площадку, припорошенную свежим снегом. Я поежился, тут явно было прохладней, чем в кратере Великанов, то ли потому, что вечерело, то ли из–за ветра.

— Здесь живет Кархум, — птица кивнула на небольшую темную дыру в горе.

Я соскользнул с ее спины и осторожно потрепал по перьям.

— Спасибо тебе, друг.

— Подумаешь, — ревниво фыркнул Диоген.

Невероятно эгоистичное создание!

— Не улетай пока, — попросил я холценгольфа. — Ты нам еще понадобишься.

Он молча склонил голову. Повернувшись к Верлиму и Лешке, я достал клеймор и тихо скомандовал:

— Готовность номер один. Кархум вряд ли успел вернуться, но там может находиться кто–нибудь еще.

Гном встал рядом со мной, Диоген пристроился на плече, а Лекс шагнул за наши спины. Я первым подошел к входу в пещеру и осторожно заглянул в нее, не рассчитывая ничего увидеть. Но увидел: внутри горел факел, освещая пространство мягким колеблющимся светом. Это было довольно просторное и, как ни странно, уютное помещение, почти квадратное, углы которого терялись во тьме.

Я вошел, напряженно оглядываясь. Тихо, сыро, но вполне сносно. Неплохо шаман устроился. В центре пещеры — остатки то ли очага, то ли костра, обложенные булыжниками. У дальней стены — странное сооружение, напоминающее гамак с балдахином. Слева располагался огромный плоский валун, служивший, по всей видимости, столом. Над ним как раз и находился воткнутый в расщелину факел. Рядом лежали камни поменьше, сложенные в виде кресла и покрытые небрежно накинутой шкурой. В углу — кованый сундук с серебряным вензелем. И никого.

Верлим внимательно осмотрел очаг и даже пошерудил в золе рукоятью топора. Нагнулся, вытащил небольшую кость и продемонстрировал нам. Но меня его находка не заинтересовала. Гораздо более интригующим был сундук, к которому я и направился. На удивление, он не был заперт, я открыл его и порылся. Ничего важного, серебряные побрякушки, тряпки, несколько мотков веревки, свертки с сухими цветами, пузырьки с зельями.

Разочарованно вздохнув, я перешел к валуну–столу, заваленному всякой всячиной, и наклонился над ним. Толстые старые книги, какие–то карты, записи.