Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

на самом деле… Тонкая, сужающаяся кверху рукоять и ромбовидное навершие, от которого исходит сияние. Обелиск! Вот где я его видел! Именно так, не посох это вовсе, а стела с Черным Хрусталем. И синеусый великан разрезает его своим мечом, как ножом масло!

Видя, что я застыл, как истукан, мои спутники переглянулись и вопросительно уставились на меня.

— Народ, нам нужен богатырь Синеус! Он может уничтожить кристалл!

— Эва, хватил, — засмеялся Верлим.

— Вот только не говори, что он тоже легенда.

— Нет, Синеус реален. Только давно умер… наверное. Хотя, может, и нет. В любом случае, он пропал.

— Да объясни толком! — рассердился Верховой. — Если великан может помочь, мы должны найти его.

— Не знаю я ничего. Легенда гласит, что он исчез. Пошел воевать с какими–то монстрами и не вернулся. Вот и все. Да с чего вы вдруг решили, что он может уничтожить колдовской камень?

Все снова посмотрели на меня.

— В Комтеоне, светлом храме на границе запретных земель, — торопливо начал я, — на стенах есть фрески. На одной из них изображен обелиск с Черным Хрусталем, на другой — Синеус со сверкающим мечом в руке, разрубающий кристалл. Вот бли–ин! Я там еще рисунки видел, но мне тогда было не до рассматривания картинок. Может, на них указывалось и место, где искать великана.

Повисло молчание, а потом гном, пожевав губами, сказал:

— У Синеуса действительно был волшебный Меч–Кладенец. Очень вероятно, что им можно уничтожить кристалл. Но он пропал вместе с хозяином.

— И что? — упавшим голосом спросил Леха. — Тупик?

— Вот Серый об отшельнике спрашивал, — задумчиво произнесла Раная. — А ведь к юго–востоку отсюда стоит монастырь Небесной Гармонии. Монахи там все равно что отшельники, заперлись и читают, читают… Постигают мудрость древних Учителей.

— Бывал я в тех местах, — встрепенулся Верлим. — Это не доходя до гор Безмолвия. Его так называют из–за синей крыши. Молодец, Раная. Если кто и знает, где искать Меч–Кладенец, так это тамошние монахи.

Знание мира: +1, текущее значение: 24.

— Далеко идти?

— Пешком, с ночевками и привалами, думаю, дня три. Если нежить по пути не задержит.

— Тогда предлагаю отправиться туда, — я встал. — Наш долг — найти Кладенец и разрушить Черный Хрусталь.

— Согласен, только мы не дойдем, — вздохнул Верховой. — Допустим, покоцанные доспехи и оружие я могу починить, но у нас ни еды, ни зелий. Да и состав нашего отряда оставляет желать лучшего. Всего один баффер, два мага–дамагера, лук и целых пять танков. Я бы даже в горячке такой рейд не собрал.

Маруся, до этого все время молчавшая, вдруг сказала:

— У нас нет выбора. Хорош состав или плох, изменить его не получится. Но мы все вымотались, не спали больше суток. Может, немного передохнем?

— Ама права, — ухмыльнулся Морпех. — Подрыхнуть мальца совсем не помешало бы. Вот здесь, на лужайке, и расположимся — трава высокая, нежити не видать. А к вечеру в ближайшую деревню двинем. Как ее? Большие Луга. Там затаримся едой и зельями. Надеюсь, этот хмырь со своими приспешниками еще не добрался туда.

— Разумно, — согласился Верховой. — Только дозор нужно выставить.

— Я покараулю, — вызвалась Маруся.

Как–то сама собой моя рука потянулась вверх.

— И я.

На ее лице отразилось сомнение, словно она собиралась возразить.

— Иди, Рокот, — кивнул Володька и повернулся к Марусе: — Не время сейчас устраивать разборки.

Интересно, откуда он узнал? Походу, всех видит насквозь, настоящий командир.

Маруся резко развернулась и пошла к деревьям, а я с благодарностью посмотрел на воеводу и кинулся за ней. Над головой привычно зашуршали крылья, и Диоген спикировал мне на плечо.

— Нет–нет, — прошептал я ему на ходу. — Тебе тоже выспаться следует.

— Неужели за ум взялся? Правильно! — он одобрительно хлопнул глазами и вернулся к остальным.

Я обернулся — все начали укладываться прямо на траве. Филин, спрятав голову под крыло, примостился на ветке. А мы с Марусей, миновав узкий ряд деревьев, вышли к полю, поскольку опасность для нас могла исходить только от деревни.

Минут через десять с лужайки послышался многоголосый богатырский храп. Бедные Катюша и Раная, как им спится среди такой какофонии?

Мы долго стояли, спрятавшись в тени деревьев и глядя на видневшиеся вдали крыши Черного Камня. Наконец Маруся, нарушив затянувшееся молчание, сказала:

— Необычный ты человек, Рокот. В запретных землях бываешь, в волка превращаешься, определяешь по фрескам, как бороться с Тьмой. Интересно тебе жить, наверное?

Говорила она холодно и отстраненно, словно с посторонним.

— Поверь, я лишних приключений не ищу, так уж получается.

— Значит, они тебя сами находят.

Она отвернулась, и снова повисло молчание. Вот о чем она сейчас думает? О том, что я бросил ее, ничего не объяснив? Да, наверное. Но что я могу ей сказать? Что еще два дня назад считал, будто вся наша жизнь здесь — лишь виртуальная игра, и потому ее соблазнил? А когда узнал, что Мелизора реальна — испугался? Она наверняка так и истолкует мои слова. Или все же попробовать? Вдруг поймет. Рискну.

— Маруся…

Где–то совсем рядом раздался громкий треск веток, прервав мой порыв. Какой–то монстр? Причем, судя по звуку, немаленький. Я выхватил клеймор и прислушался. Тишина. Маруся, держа в руке лук, напряженно оглядывалась по сторонам. Я взял ее за рукав, потянул к старому дубу и прошептал:

— Давай сюда!

Только мы укрылись за толстым стволом, как раздался удар такой силы, что дерево завибрировало, а сверху на нас посыпались желуди и сухие ветки.

— Понасадили тут, ироды, ни пройти, ни проехать, — послышалось недовольное бухтение.

Голос показался мне знакомым. Не может быть! Неужели…

— Ах, вот вы где! Фух, еле вас нашла.

— Василиса? — я в недоумении осмотрелся, но поблизости никого не было.

— Ну да, кто ж еще. Эй, вы куда смотрите–то? Тута я.

Голос звучал совсем рядом, однако я по–прежнему ее не видел. Маруся тоже вертела головой во все стороны.

— О дерево ударилась, — пожаловалась изба из пустоты. — А вы чего здесь–то? С войны убежали?

— Блин, да где ты?!

— Да прям перед вами. Только я того… невидимая. Коли хотите войти, двигайте на ощупь, а я уж подскажу, как смогу.

Мы с Марусей переглянулись, и я рассмеялся.