"Фантастика 2024-175". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Костан Алекс

Воины остановились у входа, и правительница, крепче стиснув рукоять шассы, чуть пригнувшись, прошла между двумя камнями. Короткий ход привел ее в пещеру шириной примерно в дюжину шагов. Свет падал через отверстие в потолке и через несколько боковых щелей, освещая небольшой алтарь, расставленные вокруг него курильницы и тело Говорящего-с-Духами. Шаман лежал на спине, разбросав руки и ноги и запрокинув голову. В его широко открытых глазах застыла смесь страха и удивления.

Против воли правительница почувствовала священный страх и с тревогой огляделась по сторонам. Ей показалось, что чьи-то глаза смотрят на нее, и под этими взглядами она невольно оцепенела.

Внезапно шаман зашевелился и медленно сел, озираясь с таким видом, словно не понимал, где находится. Правительница поскорее отступила, прижимая руки к груди: даже ей не стоило здесь находиться без разрешения, ибо духи могли обидеться и отказаться говорить с шаманом.

— Ох, — простонал он. — Что за… — Взгляд его упал на правительницу и слегка прояснился: — Солнцеликая? Что ты здесь…

— Мне передали, что тебе было знамение, Говорящий-с-Духами. И что это знамение…

Шаман покачал головой, поднимаясь на ноги, и сделал жест, отгоняющий дурные мысли. После чего прошелся вдоль стены, касаясь рукой некоторых намалеванных на камнях знаков и шепча заклинания. Правительница внимательно следила за ним.

— Духи в гневе, Солнцеликая, — промолвил наконец шаман. — Кто-то разбудил сами основы и вызвал к жизни древние силы! Зашевелились Спящие. Нечто нарушило их сон.

— Спящие? — переспросила правительница.

Сколько себя помнила, Спящие существовали всегда. Долгие века они были погружены в сон, и мир мог спать спокойно, пока спали они. В последнее время их сон стал тревожным. Уже некоторое время шаманы много сил тратили на то, чтобы усыпить Спящих как можно крепче. При этом их мнения разделились. Одни говорили, что Спящие просто выспались и должны проснуться, что, дескать, мир стоит на пороге перемен и надо смириться и подготовиться к ним. Другие утверждали, что, пробудившись, Спящие сразу начнут крушить все вокруг, поскольку за время их сна мир изменился и надо вернуть его в прежнее первобытное состояние. Третьи, самые малочисленные, соглашались, что Спящие действительно начнут переделывать мир, но эти перемены принесут только благо. При этом они предупреждали, что благо придет не ко всем, а только к их ученикам и последователям. В общем, вот уже несколько десятилетий в степи не было единодушия.

— Что советуют духи, Говорящий? — поинтересовалась правительница.

— Духи говорят о жертве! — промолвил шаман.

— Жертва? Опять? — скривилась правительница. — Мы каждый месяц отправляем на алтарь по десять человек: тех, кто преступил закон, и рабов. Сколько можно?

— Это будет совсем другая жертва, — поспешил успокоить Солнцеликую шаман. — Усыпить Спящих можно, покарав тех, кто их разбудил!

— Ах вот как? — Женщина задумалась. Может быть, такая жертва в самом деле позволит Спящим снова заснуть крепким сном, и тогда ее народ получит желанную передышку? Слишком много людей приходится умерщвлять на алтаре, чтобы обеспечить Спящим сон.

Ее размышления были прерваны громкими криками снаружи. Судя по всему, прибыл гонец с важной вестью. Правительница переглянулась с Говорящим и вышла из пещеры.

Гонец уже спешил ей навстречу.

— Беда, Солнцеликая! Беда! Глаз Неба… В него заглянули чужаки! — воскликнул он издалека, задыхаясь от бега и волнения.

— Что?

К Глазу Неба правительница ездила регулярно, совершая там омовения, как и ее мать, и бабка, и все остальные женщины в их роду. Вода в нем считалась целебной. В ней купались, стирали одежду больных детей, чтобы та смыла все хвори, ее пили и готовили на ней отвары целебных трав. Солнцеликая всерьез считала, что от этой воды ее кожа остается гладкой и нежной и на ней незаметны морщины. Мужчинам категорически запрещалось близко подходить к Глазу Неба. То есть подходить-то было можно, но вот войти в воду они могли лишь по особому разрешению целителей. К тому же им надлежало оставаться там строго определенное время, омывая больной участок тела. Безоговорочно вода помогала лишь женщинам. А теперь в Глаз Неба не просто заглянули чужаки, но и чужаки-мужчины!

— Это они!

Солнцеликая вздрогнула — так незаметно подошел сзади Говорящий-с-Духами.

— Это они! — воскликнул он, простирая вперед руки. — Они совершили святотатство, и Спящие пробудились!

В толпе собравшихся воинов послышались изумленные и гневные восклицания.

— Как давно это случилось? — поинтересовалась правительница.

— Больше суток назад, Солнцеликая! — Принесший дурную весть воин склонился перед нею. — Как ты приказывала, мы выехали вперед, чтобы подготовить все для твоего приезда, и, поравнявшись с Глазом Неба, увидели, что в нем плавают двое чужаков, а рядом по берегу бродят мокрые тулпары!

— Тулпары? — нахмурилась женщина и снова переглянулась с Говорящим.

Про тулпаров в степи рассказывали сказки: мол, были когда-то такие стройные и изящные звери, что бегали со скоростью ветра. У них, в отличие от быков, не было рогов, волосы росли на шее длинной полосой от ушей до холки, а на хвосте — длинным, до земли, пуком, и копыта у них были не раздвоены. Тулпары считались детьми Спящих, и, когда те уснули, некому было присматривать за табунами. Какое-то время жители степи пытались сами ухаживать за ними, но где-то как-то в чем-то ошиблись, и тулпары пропали. Вымерли они или убежали в другие степи — легенды умалчивают. Но в сказках очень часто герой находит чудом уцелевшего последнего тулпара и совершает верхом на нем все свои подвиги.

— Это точно они, — прошептал Говорящий. — Тулпары… Их прислали Спящие…

Все вокруг заволновались. Кто-то поспешил в стойбище, чтобы донести до остальных тревожную весть. Ибо от пробуждения Спящих ждали только беды.

— Седлайте быков! — крикнула Солнцеликая, взмахнув шассой. — Мы немедленно едем к Глазу Неба! И горе тем, кто принес на нашу землю дурные вести!

Стойбище пришло в движение. И несколько минут спустя всадники на быках уже скакали во весь опор в сторону оазиса.

Усталый Льор в конце концов задремал, прислонившись к Брехту и положив голову ему на плечо, но самому орку не спалось. Они сидели в этой яме уже много часов, и за все время стража даже не подумала накормить и напоить пленников. О них словно забыли. Лишь изредка с поверхности доносились гортанные восклицания. Прислушиваясь, молодой орк с трепетом сообразил, что с пятого на десятое все-таки понимает их речь. То есть он узнал особый «тайный» язык орочьих шаманов: дядя пытался учить племянника этому языку, но это было до того, как выяснилось, что особым магическим даром Брехт не обладает и тратить время на его обучение нет смысла. По словам того же дяди, это было все, что осталось от истинного орочьего языка, ибо взятые века назад в рабство эльфами предки Брехта постепенно забыли свой язык так же, как свою культуру и историю, и многое переняли от поработителей. Нынешний орочий язык — это искаженное наречие эльфов и не более того. Но взявшие их в плен чернокожие великаны говорили на исчезнувшем диалекте! И жили в тех местах, где когда-то обитали предки самого Брехта. Что же выходит? Они — дальние родичи?

Тут было над чем подумать, и это не давало молодому орку покоя. Вспоминалось Орогоро — двуполое божество плодородия и любви. Оно что-то говорило насчет того, что прочие боги орков ждут достойных… Значит ли это, что у чернокожих родственников другие боги? Брехт прежде никогда не молился — просто не знал, как это делается! Но в яме впервые задумался над тем, что неплохо бы научиться.

Топот копыт, шум и голоса привлекли его внимание. Он выпрямился и шевельнул плечом, отодвигаясь от Льора.

— Просыпайся, малыш!

— А? Что?

— У нас гости. Слышишь?

Эльф прислушался — и на его лице мгновенно проступил испуг. Тихо вскрикнув, он снова прижался к орку, спрятав лицо у него на плече.