Ничего cвятого 1 - Дмитрий Дегтярев

class="p1">Раздался резкий звук выстрела. Подбородок и еще половина лица Данте отлетели в сторону, забрызгав кресло и нависающий сверху потолок кровавой кашей. Руки еретика обмякли, пистолет с глухим стуком приземлился на бетонный пол.

Пабло с большим облегчением опустил винтовку. Произошло то, что должно было произойти. Данте Пеллегрини, еретик, лидер радикальной террористической псевдоцеркви вынес себе приговор и сам привел его в исполнение. Справедливость Божья свершилась. Хотя… Разве справедливость? Скорее все же, милосердие…

Плюнув на мертвое тело убийцы, Пабло вышел из комнаты, направляясь в сторону далеких редких выстрелов, доносящихся с нижнего этажа. В голове упорно звучали последние слова Данте: «Кому же на самом деле было выгодно убрать Папу и всех кардиналов?».

Хороший вопрос.

Так, кому?

Священная Католическая Империя.

Точное местонахождение – неизвестно.

Время – неизвестно.

Он собирался спешно. Конечно, хотелось взять ту вещь, и ту, и другую, однако он понимал – можно остаться при богатстве, а можно остаться живым. Ему хотелось второе. Потому, легкая сумка где уместилось два комплекта исподнего, одна рубашка, пара брюк, два мешочка с припрятанными как раз на такой день золотыми и пистолет. Вот и все. Телефонный разговор, состоявший пять минут назад дал четко понять – ему конец. В самое ближайшее время. Оно понятно. Полностью проваленный план, причем по всем фронтам. Чего они добивались? Понятно, чего. Более чем конкретная фигура на Святом Престоле, и стопроцентная война с Халифатом. Ведь, кто организовал убийство Папы? Кто организовал и исполнил убийство кардиналов? Как кто – Мансур аль-Хусейн, бывший агент Корпуса Стражей Ислама. Конечно, Халифат все отрицает, мол, они тут ни причем, и знать не знали о действиях отставника – да только кто будет слушать? Правильно, никто. Ваш человек засветился, значит быть войне. На нашей стороне справедливость, Христос и все Небесное Воинство, на вашей же лжепророк, иная сатанинская вера и жидкие отряды дрожащих при виде Креста, демонов. Так должно было быть. А, что имеем? Груда камней, оставшихся от Сикстинской капеллы, и находящиеся в здравии кардиналы. Мансур аль-Хусейн пойман, однако никто не спешит предъявлять обвинения Халифату. Напротив, начали серьезную проверку внутри Конгрегации, Имперской Безопасности и Ордена Тамплиеров. Ищут среди своих! Надо глядеть за пределы Империи! Надо начинать Крестовый Поход! Надо вдохновить людей на войну с иноверцами! Вместо этого – катастрофический провал. А сегодня прозвучал роковой звонок. Один из верных ему людей предупредил о грядущей опасности. Ждать дальше не имеет смысла. Благо, у него есть запасной вариант. Очень скоро за ним явятся, но найдут лишь листок бумаги на столе с очень конкретным и ясным посланием. Быть может тогда они раскроют свои глаза. Быть может тогда они поймут, что он не враг, а старался ради процветания Церкви и католической веры.

Они должны его понять.

Они должны…

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Толедо.

Мост Алькантара.

Спустя неделю.

15:21.

– Ты скучаешь по прошлым временам, когда мы были вместе? – вопрос Анжелины не был неожиданным. Они медленно двигались по мосту в сторону площади Хуанело. Прошла неделя, после событий в Риме. Конклав собрался на следующий день в Апостольском дворце и заседал четыре дня. Больше, чем в прошлый раз, когда в день начала конклава избрали кардинала Марио де ла Круз ставшего Папой Урбаном Х, и гораздо быстрее позапрошлого конклава, длившегося два месяца. На этот раз Папой избрали даже не кардинала, а архиепископа Флоренции. Новый Папа взял себе имя Педро, и стал вторым Папой со времен Апостола Петра, носящего такое имя. За неделю Инквизиция провела на территории Империи более сотни рейдов в разных городах, зачистив огромное количество террористических ячеек радикальной еретической псевдоцеркви Суверенного Царя, или более известных, как «Дети Виноградаря». В ходе масштабной спецоперации было убито около двух тысяч террористов, не пожелавших сдаться, и около шести тысяч теперь находятся в застенках инквизиторий. Да, учитывая общую численность секты, в более чем полсотни тысяч человек, не такой уж сокрушительный удар, однако если сюда прибавить мертвого лидера и полностью уничтоженное высшее руководство, «Дети Виноградаря» обречены. Кроме того, операция еще не закончилась. Будут новые рейды, новые ликвидации, новые задержания. Новый Папа в первой же речи достаточно ясно обозначил, что Империя больше не потерпит на своей земле тех, кто не является носителем святой католической веры. В общем, впереди ожидают веселые времена и много-много работы.

– Мне бы хотелось сказать, да… – Пабло на мгновение остановился, смотря в широко распахнутые голубые глаза единственной настоящей любви в его жизни, а затем продолжил движение вперед, к арочному проходу, ведущему к площади.

– Но? – голос Анжелины чуть дрогнул.

– Это будет неправдой.

– Так значит…

Пабло услышал в голосе женщины боль, злость и что-то еще… что-то похожее на… сдерживаемы рыдания? Наверное, ему следовало ее обнять, сказать теплые слова, как-то смягчить тон, но инквизитор не собирался играть в абсолютно ненужное милосердие.

– Ты была моим искушением, Анжелина. Моей проверкой. Насколько для меня ценна посвященная Богу жизнь? Насколько для меня значимы данные Богу обеты? Чем я готов жертвовать ради Христа? И готов ли, вообще? Как тогда оказалось, ни на один из вопросов я не смог дать правильного ответа. Мой разум оказался затуманен, мои ориентиры сбиты, а ценности подвержены искажению. Конечно, я благодарен тебе за подаренную любовь, за те мгновения, когда я чувствовал себя счастливым. Это много стоит, правда. Также я благодарен и тебе и Богу, за то, что впервые в жизни я смог испытать любовь. Настоящую любовь к человеку, когда хочешь лишь его блага и его счастья. Любовь никуда не делась. Я по-прежнему желаю тебе добра. Тебе, и твоей душе. Помнишь, у нас был уговор, молиться о друг друге святым Розарием? Ты все эти годы молилась? Вряд ли. А я молился. Каждый день. Каждый день, все пять лет, Анжелина. Думаю, других слов, подтверждающих мою любовь к тебе, больше не требуется. Как я тебе говорил еще во время наших отношений, настоящая любовь неразрывно связана с действиями. Как сказал святой апостол Иаков, вере без дел мертва. Точно так же слово «вера» можно заменить «любовью», что не будет святотатством или ересью. Любовь без дел мертва. Говорить о любви недостаточно. Нужно делать.

Они уже прошли сквозь древнюю арку и остановились на мощенном плиткой участке площади рядом с дорогой. Пабло замолчал, смотря в налитые глубокой грустью и слезами глазами Анжелины. Она же смотрела на него. Так они простояли около минуты, глядя друг на друга, прежде чем Анжелина отвела глаза и тихо спросила:

– Значит, все?

Пабло ничего не ответил. Просто продолжал молча смотреть на женщину, принесшую в его жизнь до того неведомые сомнения, переживания и… любовь.

– Ладно… – на лицо Анжелины набежала тень. Смахнув слезу с ресницы, она резко повернулась и направилась к оставленному неподалеку автомобилю.

– Прощай, Пабло. Прощай. Больше я не стану тебя беспокоить…

– Значит, все? – Анжелина с дикой болью в груди посмотрела на того, кого не смотря на все неоднозначные решения, принятые раннее, искренне любила. Спрашивается, как совместить с любовью ее бегство пять лет назад? Как совместить с любовью ее отношения с откровенным врагом Церкви и лично Пабло, Данте Пеллегрини? Как совместить с любовью ее участие в проектах «Детей Виноградаря» и использование Пабло в интересах террористической радикальной секты? Как, в конце концов, совместить с любовью ее предложение о захвате в заложники родных Пабло и последующие угрозы причинить вред? Угрозы, которые вполне могли перерасти в действия… Как все это можно совместить? Анжелина не знала. Зато имела абсолютную уверенность в следующем – она любит. Любит Пабло Красса. И, очень сильно.

Инквизитор ничего не ответил. Просто стоял и смотрел на нее пристальным взглядом. Стало даже, как-то неуютно. Анжелина поморщилась от внутренней