Переезд - Тим Волков

попросил заведующий. — Уже третий день без курева… извелся весь.

— Да, да, конечно…

Доктор не поленился сходить за папиросами в соседний кабинет к Озолсу… Принес пару штук.

— О, «Зефир»! — обрадовано протянул Арнаутский. — Ох… извините… спички?

Спички нашлись в ящике стола. Кто-то из молодых чекистов курил — Миша Иванов или Коля Михайлов. Кажется, Иванов… а, впрочем, какая разница?

— Пожалуйста, курите! — улыбнулся Иван Палыч.

Ничего существенного ни заведующий госпиталем, ни его начмед не поведали. Да, принимали по ведомости медикаменты, не так и много — два грузовика. Три ящика салициловой кислоты, бинты, вата, даже морфин. Еще шприцы, капельницы, системы. Тут начмед оказался весьма точен и обстоятелен, дотошно указав точное количество полученного.

— Именно на это количество и были составлены накладные? — все же уточнил доктор.

— Да, да, именно так, — покивал начмед — растерянного вида толстячок лет сорока пяти с красными щеками и круглым добродушным лицом. — Я лично все принимал, ставил подпись, печать… и относил на подпись заведующему. Иван Павлович! Я точно помню, что расписывался за три коробки морфина. Но, здесь утверждают, что расписался за дюжину! Они мне даже показали накладные… Знаете…

Начмед развел руками и непонимающе моргнул:

— Мне показалась, что подпись там — моя! И печать — наша! И подпись Владимира Тимофеевича… Но, я не расписывался за такое количество, Богом клянусь!

Тоже самое, в принципе, поведали и все остальные задержанные… коих Иван Палыч распорядился отпустить. Естественно, с разрешения товарища Бурдакова, коему телефонировал уже в обед из бывшего кабинета Гробовского.

Озолс зло поиграл желваками, но чинить препятствия не осмелился.

— Что ж, коли так считаете — отпускайте. Медицина и бухгалтерия — ваша власть. Что же касается поджога… То с ним мы разберемся сами!

Они и разбирались. Лично Отто Янович и его поручные латыши. Слышно было как из подвала доносятся истошные женские крики… И с этим пока что было ничего не поделать! Разве что тактично сообщить Дзержинскому о «дискредитации светлого образа сотрудника ЧК».

* * *

— Иван Палыч… Спасибо вам! — выйдя на улицу, доктор уже собирался взять извозчика, как вдруг его нагнал коллега — заведующий военным госпиталем Арнаутский. — Спасибо вам большое! Если б не вы…

— Ну, что вы, Владимир Тимофеевич! Во всем разобраться — это мой долг. Нельзя же оставить город без медицины! Всего доброго вам. Работайте спокойно. А с аферистами… С аферистами мы разберемся!

Вот если б можно было так же поступить с арестованными девушками…

— Извозчик! Извозчик!

Эх… мимо! И вокруг, как назло, ни одной коляски! Придется идти к площади, там много… даже есть и такси.

Девушки… Интересно, как Озолсу удалось их так быстро найти и арестовать? В чужом-то городе. Ну да, дамы полусвета — можно через сутенеров, через содержательниц подпольных притонов — бандерш. Красников может поделиться информацией, да и чекисты — те же Михаил с Колей.

Да, отыскать можно, Зареченск — не Москва. Но, все же, не так быстро! Не через сутки же! А Озолс хвастался, мол арестовали уже на следующий день. Вопрос — как? Кто помог?

— Извозчик!

Господи, остановился… эх…

— Иван Павлович! Господин Петров!

Из-за угла выглянуло взволнованное девичье личико. Этакая вполне приятная дамочка лет двадцати пяти, в модном зеленом пальто и шляпке, а ля Глэдис Купер, популярная американская актриса…

Девушку это доктор где-то уже видел. Правда, давненько…

Черт побери!

Да это ж Лизанька Игозина — Егоза! Тайный агент Гробовского.

— Иван Павлович, помогите, — оглядываясь, прошептала Лиза. В больших карих глазах ее стоял страх.

— Они… они убьют меня. Как уже убили многих…

Глава 5

Лизанька «Егоза» дрожала от страха и просила помощи! Судя по ее виду, ситуация была более, чем серьезная, иначе б не обратилась бы.

— Садитесь! — махну рукой подъехавшему извозчику, доктор помог юной даме забраться в коляску.

Даже пошутил:

— Это, конечно, не мотоциклет. Не так быстро едет!

— Я помню…

Оглянувшись по сторонам, девушка натянуто улыбнулась:

— Тогда было тоже опасно… но, не так, как сейчас.

Хмыкнув, Иван Палыч велел извозчику поднять верх и, чуть подумав, велел везти на блошиный рынок. Тот самый, где когда-то обретался недоброй памяти «Букинист».

— На рынок? Зачем? — хлопнула длинными ресницами Лизанька.

— Узнаете, — шепотом отозвался доктор. — Пока же отвечайте быстро… и тихо. Кто еще был на гулянке с чекистами?

— Я не…

— Лиза! Не смотрите на меня такими честными глазками. Я им не верю! Поймите, я пытаюсь вам хоть чем-то помочь. Тем более, вы же сами просили. Не так?

Девушка сглотнула слюну.

— Тогда отвечайте!

— Маша «Цыганка», Андриана… и… и я, — выдавила из себя Егоза.

— Маша и Андриана, я так полагаю, уже схвачены? Как они вас нашли? Через сутенера?

— Да. Через него. Алексей Николаевич его знает…

— Хорошо. Как случился пожар? Сам собой?

Это был важный вопрос, на который нужно было получить более-менее вразумительный ответ. Если, конечно, эта испуганная девочка что-то видела, знала. А ведь должна была знать! Откровенных дурочек Гробовский у себя в агентах бы не держал.

— Не сам собой… В соседнем кабинете буржуйка… — негромко пояснила Лиза. Туда только Латыш заходил, больше никто. Нас, тем более, не пускали.

— Латыш? — Иван Палыч хмыкнул. — Так там так-то все латыши.

— Ну, этот их, главный… Отто.

— Ясно. Так что ты думаешь?

— Думаю, сам Латыш этот пожар и устроил, — уверенно бросила девчонка. — Больше некому. А уж зачем — Бог весть.

Цокали копыта. Проплывали дома и деревья. Стал накрапывать дождик. Доктор задумался: почему Егоза называет Озолса одним словом — Латыш. Почему других латышей никак не называет.

— Почему Латыш?

— Я слышала, так о нем говорил Азамат… Ой… Иван Палыч, Богом прошу, никому…

Девочка проболталась о своем сутенере. Что ж, бывает…

— Ну, конечно же, никому не скажу. Алексей Николаевич ведь и так его знает… нет? Как вы нашли меня?

— Случайно. Искала Алексея Николаевича, и вдруг увидела вас… там, в ЧеКа… Пожалуйста, не бросайте меня!

— Сказал же…

— Приехали, гражданин хороший! — осадив лошадь у рынка, обернулся извозчик.

— Жди, — сунув ему купюру, приказал Иван Палыч. — А ты, Лиза, оставайся здесь, в коляске. Тем более, все равно — дождь.

Припустивший было прозрачный апрельский дождик уже понемногу иссякал, нисколечко не помешав торговцам.

— Газеты! Покупайте газеты!

— «Вести», «Правда», «Зареченская Заря»!

— Совет народный комиссаров в Баку! Турки вошли в Карс!

— Покупайте газеты.

Подозвав мальчишку газетчика, Иван Палыч купил «Вести» и «Зарю», и стал пробираться дальше, туда, где торговали всякого рода одежкой:

— Пинжак, пинжак! Хороший, английский!

— Астролябия! Кому астролябию? Меняю на три фунта пшенки! На два