Убийца магов - Михаил Ежов

— В Петербурге такая бывает нечасто, особенно осенью.

Он пошёл по алле, а я отправился за ним.

— Как прошёл первый день в школе?

— Чудесно. Меня приняли, как родного. Прекрасный класс, отличные дети.

Про Черепова я решил не упоминать. Сам разберусь.

— Серьёзно? Что ж, я рад это слышать. Мне доложили, что на обратном пути на вас напали.

— Ага. Думаю, меня пытались убить. Вернее, проверяли, хорошо ли меня охраняют. Хотели понять, представляю ли я для вас ценность.

Шереметев кивнул.

— Полагаю, ты прав. Было страшно?

— Нет.

Князь взглянул на меня.

— Ты, и правда, выглядишь спокойным.

Я пожал плечами.

— Чего бояться-то? Охрана справилась.

— Да, телохранители молодцы. Но ты же понимаешь, что теперь люди, пославшие убийц, знают, что я тебя берегу?

— И в следующий раз сработают получше? Думаю, это очевидно.

— Ты действительно очень сообразительный. Прямо не по годам. Мне это нравится.

Мы свернули на боковую дорожку и пошли между рядами мраморных статуй античных богов и богинь. Между ними тянулись аккуратно постриженные кусты, за которыми росла белая сирень.

— Пусть делают, что хотят, — сказал я. — Меня интересует, кто они. Вы ведь сказали, что враги моей семьи мертвы. Вроде, вы о них позаботились.

— Так и есть. Но всех не перебьёшь, знаешь ли. Остались родственники.

— Скажите, кто они.

Князь покачал головой.

— Тебе это знать ни к чему. Я усилю охрану. Тебе нечего опасаться.

— Думаю, всё-таки, есть. Кстати, из-за чего убили моих родителей? Или это мне тоже знать не полагается?

— Пока рано. Ты слишком мал для этого. Иногда информация бывает излишней.

Спорить я не стал: было понятно, что Шереметев ничего не скажет. Не такой человек, чтобы передумать.

— Рано или поздно вам придётся мне всё рассказать, — проговорил я. — Вы ведь это понимаете?

— Посмотрим. Для начала тебе нужно уцелеть.

— Так бояться всё же есть, чего? — усмехнулся я.

— Бояться ничего не надо. Однако быть готовым к опасности необходимо. Я собираюсь сделать тебя сильным, Владимир.

— Я и так не слабак.

— Это верно. Меня удивило, как ты разделался с теми парнями, которых я подослал тебя испытать. Впечатляющая драка. Вернее — избиение. Где ты научился так драться?

Я пожал плечами.

— Они ничего не умели. Это было легко.

— Да, я понял. Но ты-то почему это умеешь?

Его Светлость внимательно уставился на меня.

— Отец учил.

— Правда?

— Конечно. Как ещё я бы научился драться. Не в монастыре же.

Князь усмехнулся. Кажется, моя ложь вполне его удовлетворила.

— Это хорошо, что ты кое-что умеешь, но нужно развивать способности. Я пригласил для тебя учителя.

— Мне и в школе их хватает.

— Это мастер по рукопашному бою и фехтованию. Каждый дворянин должен уметь постоять за себя. И не только против черни. Что, если тебя вызовут на дуэль?

— Я учился владеть мечом.

— А стрелять?

— Тоже.

— Хм… Вижу, отец неплохо о тебе заботился. Но всё же, учиться дальше тебе придётся. Всегда есть тот, кто лучше тебя.

— Ваш учитель не сможет дать мне ничего нового.

Мой собеседник усмехнулся.

— Слова ребёнка!

— Это не хвастовство. Я могу доказать. Выставите своего мастера против меня.

— Не говори глупостей, Владимир. Мальчику никогда не одолеть мужчину. Он придёт сегодня. Будь готов к первому занятию.

Я решил больше не спорить. Князь видел во мне ребёнка. И он был прав: одолеть взрослого человека сейчас мне не под силу. Это тело просто физически не способно на это. Я всё время забываю, что в этом мире я всего лишь шестиклассник.

— Как вам будет угодно, — сказал я холодно.

— Вот и хорошо, — кивнул Князь. — Идём назад.

Через пару часов, и правда, в дом приехал учитель. Им оказался невысокий мужчина лет пятидесяти, с усиками и гладко зачёсанными назад волосами цвета пшеницы. Камердинер Князя проводил его и меня в спортзал. С удивлением, я обнаружил, что там уже всё готово для занятий с разными видами оружия. Даже тир имелся с двигающимися мишенями.

Когда нас оставили одних, мастер впервые обратился ко мне:

— Рад знакомству, господин Оболенский. Я не первый год тренирую людей Его Светлости, но с учениками вашего возраста дела не имел.

Я пожал плечами.

— Придётся вам подстроиться.

— Совершенно верно. Этим мы сегодня и займёмся. Меня зовут Григорий Аполлонович. Его Светлость сказал, вы уже кое-что умеете. Давайте посмотрим, что именно, чтобы я понимал ваш уровень.

— С чего предпочитаете начать?

— На ваш выбор.

Подойдя к стойке с холодным оружием, я с разочарованием увидел, что снаряды были деревянными. Вздохнув, взял слегка изогнутый меч.

Когда повернулся к наставнику, тот одобрительно кивнул. И снял со стойки такое же оружие. Мы вышли на середину зала.

— Нападайте, господин Оболонский, — сказал мастер, принимая стойку.

Я сделал несколько пробных выпадов. Учитель все их отбил. Довольно легко. Тогда я усилил натиск. Наставник парировал всё так же ловко. Контратаковать не пытался.

После ещё нескольких ударов стало ясно, что, даже если я продемонстрирую всё своё мастерство, мне не удастся достать противника из-за разницы в наших габаритах. Значит, не было смысла вываливать на стол все карты. Пусть мастер считает, что я постепенно прогрессирую под его чутким руководством. Решив так, я сделал ещё несколько выпадов в том же духе, что уже использовал — чтобы учитель подумал, что это мой предел.

— Хорошо, — сказал Аполлон Григорьевич. — А теперь защищайтесь.

И он перешёл в атаку.

Было заметно, что мастер дерётся далеко не в полную силу. Однако постепенно он усложнял приёмы, чтобы определить мой уровень. До определённого момента я отбивал, парировал и блокировал, но затем решил, что хватит. Иначе будет странно. И позволил его мечу коснуться моего плеча.

— Довольно! — тут же объявил наставник, делая шаг назад. — Мне примерно ясно ваше владение мечом. Должен отметить, оно впечатляет. В вашем возрасте мало кто фехтует так хорошо. Но давайте посмотрим, как у вас со стрельбой. Посещали тир?

— Бывало. Отец иногда давал пострелять.

— Ну, тогда оставим меч и возьмёмся за пистолеты.

Я нарочно несколько раз промазал по мишени, отправив пули не в центр, а в край расчерченного концентрическими линиями кружка. Тем не менее, учитель меня похвалил. Но более сдержанно.

—