Чужак из ниоткуда-2 - Алексей Анатольевич Евтушенко

с двумя санитарами и носилками и двумя милиционерами в форме.

— Порядок должен быть, — сказал Петров. — На всякий случай.

«Корочки» товарища капитана и старшего лейтенанта оказали поистине волшебное действие. Пока врач осматривал потерпевшего, а санитары курили в сторонке, милиция делала свою работу быстро и чётко. Русский сержант опросил Вадика и компанию. Ни о каком криминале, разумеется, не было и речи. Банальный несчастный случай на воде.

— Сколько раз было говорено, уже и по школам работу проводили профилактическую, рассказывали, что нельзя с моста прыгать, опасно это! — говорил сержант. — Когда уже до вас дойдёт? Когда насмерть кто-нибудь убьётся? Утонет? Скажите спасибо этому парню и взрослым. А если бы не они?

— Я сам виноват, — сказал Вадик. — Слишком глубоко в воду ушёл. Надо было сразу выныривать, а я… — он посмотрел на меня, протянул руку. — Спасибо, ты меня спас, не забуду. Как тебя зовут?

— Серёга. Серёга из Кушки. Проездом я здесь.

— Спасибо, Серёга. Я — Вадька Карпенко. Считай, должник твой теперь.

— Брось, ничего ты мне не должен. Больше так не делай, и будем считать, что мы в расчёте.

Тем временем туркмен лейтенант, выяснил обстоятельства дела у Петрова, записал в блокнот мои данные: фамилию, имя-отчество и адрес.

— Будем ходатайствовать о награждении тебя медалью «За спасение утопающих», — пояснил мне. — Молодец, смелый поступок. Твой отец может тобой гордиться.

— Спасибо, — сказал я.

Медаль так медаль, я не против. Вообще, чем больше наград, тем лучше. В Советском Союзе государственные награды и их обладателей уважают, а мне уважение, особенно взрослых людей, ох как нужно.

К тому времени, когда покончили со всеми формальностями, на мне почти высохли трусы, и до поезда оставалось сорок две минуты.

— Давайте-ка на вокзал, — скомандовал Петров. — Хватит с нас приключений. Лучше там подождём.

Поезд тронулся от станции Мары точно по расписанию — в семнадцать часов по-местному времени.

Мы отдали проводнице билеты, получили у неё чуть влажное на ощупь сероватое бельё, заплатив за три комплекта три рубля, заправили койки, разместились. Вместе с нами в купе ехала математичка из нашей школы Любовь Михайловна Королёва, я узнал её — молодая симпатичная худощавая женщина со строгими глазами и милой улыбкой. Кроме преподавания математики в старших классах, она была женой Короля — Володи Королёва, капитана сборной Кушки по футболу.

Узнала меня и она. Мы поздоровались, поболтали. Она рассказала, что возвращается из отпуска; были с мужем у её родителей, на Волге. Муж уехал раньше — работа, а ей пришлось задержаться.

— А вы?.. — она вопросительно окинула взглядом моих сопровождающих.

— У нас служебная командировка в Кушку, — пояснил Петров. — А Серёжу мы знаем, читали в «Комсомолке» про их с одноклассником подвиг на границе. Оказалось, ещё и места у нас в одном купе. Очень удачно, мы же с ним теперь почти коллеги, — он широко улыбнулся. — Любовь Михайловна, как насчёт поужинать с нами? Вагон-ресторан тут рядом, приглашаем вас.

— Нет, спасибо, — вежливо улыбнулась в ответ Любовь Михайловна и посмотрела на меня строгими глазами. — Я не голодна. Вы идите, я тут посижу.

— Как знаете, — с оттенком разочарования вздохнул капитан.

Поужинали под перестук колёс и песни советских композиторов из репродуктора (всё довольно средненько, но там была моя любимая песня про весёлый ветер из старого, ещё довоенного кинофильма «Дети капитана Гранта», которая всегда поднимала мне настроение. Я даже поймал себя на том, что с недавних пор напеваю её иногда по утрам).

К восьми часам за окном стемнело, в вагоне зажгли свет. Хотелось спать. Я подумал, что последние дни выдались трудными, и мой растущий организм требует отдыха. Не будем ему противиться.

— Я — спать, — объявил спутникам. — Устал что-то.

— За Тахта-Базаром пограничный контроль, — сообщила Любовь Михайловна. — Проверка документов.

— Проснёмся, — сказал Петров.

Меня разбудил протяжный и какой-то печальный гудок поезда. Почти сразу вслед за этим появились трое пограничников: офицер, двое солдат автоматами и овчаркой на поводке.

— Проверка документов, граждане, проверка документов! Пожалуйста, приготовьте ваши паспорта!

Я взял из сетчатого кармашка заранее приготовленное свидетельство о рождении и справку из милиции, — протянул офицеру.

— Сергей Ермолов, — прочитал он, — профессионально взглянул на меня. — Кушкинец?

— Сейчас — да, а кем буду завтра — не знаю.

— Отец офицер? — догадался пограничник.

— Так точно.

— Фамилия знакомая. Ты, часом, не тот Ермолов, который нашего пограничника спас во время «афганца»? Про вас с товарищем ещё «Комсомолка» писала.

— Это он, — сказал Петров.

— Что ж, — козырнул офицер, возвращая документы. — Прими мою благодарность и счастливого пути.

— Спасибо, — сказал я.

Наряд пошёл дальше по вагону.

— А что за гудок был недавно? — спросил я. — Длинный такой. Разбудил меня.

— Не знаю, — пожал плечами Петров.

— И я не знаю, — сказал Боширов.

— На этом месте в шестьдесят четвёртом году крушение поезда было, — объяснила Любовь Михайловна. — Речка Кушка размыла по весне насыпь… Машинисты вовремя заметили, экстренно затормозили. Сами погибли, но людей спасли. С тех пор каждый раз здесь дают гудок.

— Достойно, — сказал Петров.

Я проснулся в пять утра. Оделся, слез с полки, сходи в туалет, умылся и почистил зубы. За окном уже рассвело. Поезд, не торопясь, шёл вдоль шоссейной дороги. За дорогой тянулись уже знакомые рыжие сопки. Справа, вдали, показались первые строения. За ними, на сопках, я различил «Алёшу» — памятник советскому воину и, чуть дальше, Крест. Это была Кушка.

Сладкое чувство возвращения домой медленно заполнило моё сердце.

[1] Что чересчур, то плохо.

[2] Если не умеете, повторять не нужно, особенно на детях.

Глава пятая

Дела кушкинские. Силы и возраст

Кушка встретила нас ясным голубым небом и горячим южным ветерком со стороны Афганистана. Не пыльной бурей и на том спасибо. А к среднеазиатской жаре за этот год я как-то даже уже привык. Впрочем, утро было раннее, и жара ещё не началась.

Такси в Кушке не было. Вообще, здесь было очень мало личных автомобилей.

Я уже давно понял эту особенность Советского Союза: всё для людей на словах, но на деле — выборочно. Да, бесплатная медицина, образование и жильё.