Нильс - Андрей Валентинов

— Как-то глупо получается, — заметила Мари-Жаклин. — Теперь о нас все знают, скоро фильмы начнут снимать. Неужели этого и добивались? Но зачем?

Вместо ответа Анри-Леконт дернул плечами, удивляться он давно перестал. Подумалось лишь о том, что большое, как известно, видится на расстоянии…

— Большое видится на расстоянии, — повторил он вслух. — Значит, чтобы на расстоянии смогли увидеть нечто, оно обязано быть большим.

— От Земли до Марса минимум 56 миллионов километров, — согласилась бывшая ученица. — Бульварная газетенка это действительно умный ход. Шпион ни за что не поверит тому, что печатают «Фигаро» или «Матэн».

С приезжим полковником шеф объекта так и не поговорил. Тот вихрем пронесся по замку, собрал музейных работников, затем заглянул к экспертам и намертво увяз у подножия Речной Анны. Легионеры-караульные, оба сенегальцы, мертво держали оборону, а пришедший к ним на помощь капитан Пастер ограничился тем, что сунул полковнику под нос какую-то бумагу. Тот замахал руками, словно мельница в ураган и умчался обратно к авто, где его уже поджидал генеральный эксперт Жорж Леконт. К всеобщему удивлению, гром не грянул и молния не сверкнула. Мужчины, наскоро переговорив, проследовали к дальнему корпусу, где на втором этаже генеральный эксперт и квартировал. Там они находились и поныне.

— Ты спросила вчера, Жаклин, что мы будем делать при бомбежке, — негромко проговорил Анри Леконт. — Отвечаю точно и исчерпывающе — пропадать. Поэтому… Жаль, капитан Гарнье сегодня слишком нервный… Не помнишь, как фамилия сержанта? Усатый такой, с медалью.

— Тиссандье, — доложила бывшая ученица, заглянув в блокнот. — У него не медаль, а знак за призовую стрельбу.

Анри Леконт покрутил каску в руках. Тяжелая, изнутри слегка ржавая с белой цифрой «9» на боку и с выпуклыми литерами RF над козырьком.

— Шлем Адриана или просто адрианка, — со знанием дела сообщил Тиссандье. — Выпуск еще военный, со склада взял.

— А защитит, если что?

Сержант, хмыкнув, огладил левый ус.

— Был у нас в части один умник, он с другим умником об заклад побился на двадцать франков. Каску надел, а тот взял винтовку MAS-36. Не в упор, с пяти шагов. Одного в цинк и домой, второго, стало быть, под трибунал.

Шеф объекта невольно сглотнул, сержант же добродушно усмехнулся.

— Но вообще-то, да, защищает, главное же, моральный дух на высоте.

— А еще что у вас есть?

Тиссандье задумался, но недолго.

— Ну, если поискать… Газовые маски! Весь личный состав обеспечен, даже запасные имеются. Только они не новые, из части взяли, значит после прошлогодних учений. А на учениях солдат первым делом что с газовой маской творит? Правильно, клапан вынимает и выбрасывает, чтобы дышать не мешал.

Поглядел внимательно, с прищуром.

— Вам что собственно требуется, мсье Леконт?

— Выжить, — просто ответил тот.

Тиссандье решительно кивнул.

— Уяснил. Ну, тогда… Придется испачкаться.

3

Олендорф легкомысленно махнул рукой.

— Ледника здесь нет, так что остаток смело можете выбросить. Запасов нам за год не съесть.

Доктор Фест на миг растерялся. Выбросить? Еду?

— Это вы, бригадефюрер, в окопах не сидели. Там бы вам за подобное предложение живо котелок с кашей до самых ушей на голову натянули.

И в самом деле! В банке гречневая каша с мясом. Банка, конечно, большая, так и аппетит впору, последний раз ели еще в Бад-Тёльце. А еще маринованные огурчики, тоже в банке. Сюда бы сливочного масла, пусть даже крохотный кусочек, но такого на фронте точно не выдавали и в тылу не везде. В Мюнхене, допустим, масло было, в Касселе — нет.

Устроились по-спартански. Двое крепких парней из охраны приволокли консервы и спиртовку. Дважды доктор Олендорф с подобной техникой дела явно не имел, поэтому бывший унтер-офицер подогрел консервы сам. Пристыженный бригадефюрер сходил за чайником и заваркой.

Белым огнем горел поставленный на ящики фонарь, негромко шипел закипающий чайник. Для тех, кто понимает, верх уюта, даже лучше, чем в тыловом блиндаже.

— На складе, кажется, консервированные ананасы есть, — задумчиво молвил Олендорф. — Было бы еще шампанское… Знаете, как у русского поэта… Маяковский? Нет, у того рябчики.

— Как говорили у нас в полку, жрать — дело скотское, — заметил доктор Фест, окончательно входя в роль старого фронтовика.

Олендорф негромко рассмеялся.

— Не скотское, а вкусное… Та-ак, кого это еще несет?

Пистолет на поясе, кобура расстегнута, бдительности бригадефюрер не терял. Теперь уже и бывший унтер-офицер отчетливо слышал шаги, торопливые, не очень уверенные. В дверном проеме мелькнул узкий луч фонарика.

— Ага, значит, не ошибся! Приятного всем аппетита! Не нальете бездомному страннику?

Доктор Брандт выглядел бодро и стоял на двух ногах, пусть и придерживаясь рукой за дверной проем. Дышал же такими ароматами, что Олендорф, не выдержав, наморщил нос.

— А не хватит ли вам, штандартенфюрер?

— Не хватит!

Брандт бухнулся на ближайший ящик, чуть его не развалив. Спрятал фонарик в карман, снял с носа окуляры, затем, достав носовой платок, принялся их тщательно протирать.

— Вы тут, камрады, языками треплете, а я, между прочим, усмирял личный состав. Подушек им, видите ли, не выдали.

— Никому не выдали, — наставительно заметил Олендорф. — У рейхсфю… У рейхсляйтера есть надувная, но он отказался, сказал, что будет как все.

— Вот я им и объяснил. Пришлось на склад за шнапсом посылать. Нет-нет, без всяких излишеств, бутылка на четверых. Склад запер лично и караульного приставил. Еще на воду жалуются, с привкусом она.

— То есть? — на этот раз Олендорф действительно удивился. — Резервуары пополняются из естественного источника, его открыли еще