Вперед в прошлое – 7 - Денис Ратманов

Да что толку! Ему ногу разрабатывать еще недели три, он не может ездить на авторынок.

Дед, привалившийся к стене и наблюдающий за моими метаниями, спросил:

— Что стряслось?

Рассказывать? Очень хотелось поделиться, казалось, если не спущу пар, у меня снесет крышу, как крышку с перегревшегося чайника.

— Давай пройдем в спальню, — предложил он.

Дед расположился на диване, а я принялся мерить шагами комнату, размахивать руками, с трудом сдерживая ругательства, захлебываясь злостью и бессилием. Он слушал, не перебивая. Когда наконец я закончил, он резюмировал:

— Это ведь не первый захват помещения, так?

— Да, — буркнул я.

— Подвал муниципальный, так? То есть он на балансе ЖЭКа…

— Он должен принадлежать жителям дома! — выпалил я и сам осознал, что это не наша собственность.

Да, он приносит пользу, дети не шарахаются по улицам, развиваются. Но юридически мы не должны там находиться.

— Таких помещение: сухих, обустроенных, чистых не так уж и много. Вот и нашлись желающие, с которыми вы ничего не можете сделать. Увы, это просто вопрос времени. Без соответствующей «крыши» его бы все равно у вас забрали. Вопрос, откуда эти люди узнали о нем, ведь пока вы там не обосновались, и желающих не было.

— Жэчка затаила зло, что мы армян прогнали, — предположил я и щелкнул пальцами. — Афганцы! Каналья ведь афганец, он может натравить их на быков!

Дед мотнул головой.

— Они не станут рисковать головами из-за помещения сомнительной ценности. Единственный способ избавиться от быков — навести на них милицию. Но тут снова много «если». Если они будут делать там что-то незаконное. Если не будут подкармливать ментов. Иначе — бесполезно. И опять же, никакой гарантии, что кто-то еще не захочет прибрать его к рукам.

— И что же нам делать? — всплеснул руками я. — Ты видел, как там классно! Рисунки на стенах — это Боря старался, душу вкладывал.

Вздохнув, дед продолжил:

— Увы, внук, время такое, что никому нет дела до души. Обесценилась она. Даже скорее не так, душа — камень на шее, который мешает всплыть. Твоего друга убили менты, но никто и не думает расследовать убийство. А тут — отжим помещения, которое вам и по закону-то не принадлежит, а стоит на балансе у ЖЭКа.

Хотелось возразить, что есть правила пользования подвалами, они типа принадлежат жильцам дома, и эти жильцы не против, чтобы там собирались их дети, но я сам понимал, что — «типа». Сейчас отобрать могут все что угодно, для этого и видимость законности делать не надо.

Представились Илья и Ян, стоящие посреди разгромленной квартиры, и я передернул плечами. Это нельзя оставлять без ответа. Но Илья прав, если ему лезть в бутылку, вызывать ментов, то потом его семья может попросту исчезнуть. Никто не посмотри на то, что Леонид Эдуардович — уважаемый человек, профессор.

Отца Кабанова убили — и что?

Пятьдесят человек в Москве расстреляли просто так, сотни случайных прохожих были или ограблены, или получили увечья — и что?

Была опасность, что Барик, или Рамиль, или еще кто-то, да хоть те же бабки, не угомонятся, продолжат мстить быкам, а выгребать будет Каретников-старший. Армяне побоялись связываться, а эти разбираться не будут, быстро назначат виноватого и так сделают, что потерпевшие еще и следить будут за сохранностью отжатого подвала.

Мысли прервал телефонный звонок, я нехотя взял трубку.

— Пашка? — крикнул басом какой-то мужик. — Не узнал, ха! Это Чумаков. Тетя сказала тебе позвонить, и вот, звоню. Ты в натуре меня в гости звал? Так я это… хоть сейчас!

У Чумы голос был сиплый и слабый, а не вот такой. Неужто мое внушение и на его физические характеристики повлияло? И почему раньше он не поддавался внушению, а теперь — на тебе! Стало жутко от осознания, какие у меня возможности. Вот так в сердцах ляпну: «Чтоб ты сдох»…

«Рейдеры, убейте другу друга».

Но еще противнее стало от мыслей о том, насколько это этично — менять людей, исходя о своих представлениях о правильном и должном. Вот Чума, у него был свой путь, пусть и вел он бездну. Но это была его жизнь и его выбор, а теперь он идет по другому пути, тому, что подготовил для него я.

Ни за что не хотел бы, чтобы кто-то решал за меня, вмешивался в судьбу, оберегая меня от ошибок…

По спине побежали мурашки. Но ведь вмешались же! Вернули взрослого, потом вернули меня… Но я — уже не тот, кем был раньше. Выходит, и меня откорректировали, чтобы я шел туда, куда нужно.

Благодарен ли я за такое насилие над своей судьбой?

Да! Черт побери, ДА!

— Сейчас уже поздно, — наконец сказал я. — Давай завтра. К шести вечера успеешь? Пиши адрес.

Хотелось быть рядом с Ильей в трудные для него минуты.

Вот приходит Леонид Эдуардович с работы и… Ни за что ведь пострадал! Что воевать он не станет, я был уверен на все сто. Каретниковым понадобится куча денег: стеклить окна, покупать новую технику и посуду…

Но я не мог не то что поддержать — даже поговорить нормально с Ильей из-за чертовой междугородной связи! И поэтому мучился чувством вины. А может, ее причина в том, что я косвенно виноват в этом всем. Потому оставалось одно: отвлечься на работу, учебу, общение.

Дед засел за новости, я накинул куртку и рванул на турники, надеясь, что новые приятели еще не разошлись.

Но спортивная площадка пустовала, тогда я скинул куртку и принялся подтягиваться до изнеможения. Когда устал, давай отжиматься. Руки перестали держать, и я принялся нарезать круги по спортплощадке до тех пор, пока хватало дыхания.

Но проклятые мысли все не уходили, а еще пришло понимание, как же мне до этого дня везло. Вот она правда: любой может тебя пнуть, когда ты слабее. Не согласен? Получи в зубы. И теперь не