Константинополь-Босфорский - Алексей Николаевич Осадчий

— Представьте, эскадра Чухнина выходит на Дальний Восток и перед Гельсинфорсом попадает в густой туман. Корабли дают самый малый, идут так часа два, ну, пускай три и когда туман рассеивается оказываются в октябре1854 года. Англо-французский флот блокирует Санкт-Петербург, на престоле Николай Павлович, Севастополь сражается…

И тут такой туз в рукаве у России — новейшие «бородинцы» против кораблей середины 19 века. Быстрый разгром балтийской эскадры союзников и гонка до Севастополя, чтоб успеть закупорить в Чёрном море экспедиционный корпус, чтоб ни один не ушёл.

— Нет, поступим иначе, — Семёнов невероятно воодушевился, — зачем при таком преимуществе в Чёрное море гнать, форсируя машины? Громим Лондон! Принимаем капитуляцию на руинах Тауэра.

— Ого-го! Сразу видно кто из нас писатель, а кто читатель. Владимир Иванович, вижу, что загорелись! Жду книгу на этот сюжет с дарственной надписью.

— А идите в соавторы, Виктор Васильевич, слог у вас прекрасный.

— Увы, времени нет.

— Так и у меня нет, пока в отставку не выйду, не до сочинительства, но идею вашу беру, так и укажу в заглавии как автора.

— Договорились…

А вызывал меня Семёнов, пытаясь «раскулачить» единственную ценную боевую единицу флота королевства в черноморском бассейне — «Константин». Мол, нам всё равно идти вслед за броненосной эскадрой, которая подавит сопротивление неприятеля. И зачем на вспомогательном крейсере, по сути на здоровенном пароходе два 120-миллиметровых и восемь 75-миллиметровых орудий? Оставить пару трёхдюймовок и хватит.

Еле отговорился, пообещав направить телеграмму его величеству, Николаю Константиновичу, который якобы и повелел усилить артиллерийское вооружение «Константина». Не могу же идти против воли суверена. Семёнов покивал разочарованно, но просил с отбитием шифровки на Буян не затягивать. Да я её вообще отправлять не буду, кто проверит? Нехорошо, конечно, обманывать прекрасного писателя и патриота, но, но, но…

Мало ли что в ближайшем будущем случится. Пока, с иным исходом Русско-Японской войны, гибелью в 1880 году на войне турецкой Брусилова и Макарова, события идут очень и очень похоже с нашей реальностью. А значит, возможен переворот, отстранение Николая Второго и непременно за этим последует бардак и развал. Тут то на «Константине» пушки и пригодятся…

Глава 4

Поездка в Санкт-Петербург для приёма дел от предшественника, серьёзно заболевшего и запросившего отставку контр-адмирала Свешникова, и для «серьёзного разговора» с послом Русского Тихоокеанского Королевства Георгием Георгиевичем Пороховым несколько напрягала. Как я выяснил, беседуя «по душам» с офицерами «Константина», дипломат не особо жаловал Колчака, слишком ретиво помогавшего русским союзникам. Надо же — «русским союзникам». Всё-таки чертовски интересно, когда есть два русских государства, пусть даже второе — остров в Тихом океане. Да, не свершись продажа Аляски, вероятно, Константин Николаевич получил бы при «разделе имперского пирога» заокеанскую территорию, тогда весьма любопытная завязка случилась бы. Но и сейчас, даже крохотулечная «Другая Россия», сколько там «квадратокилометров» у Гуама-Буяна и десятка островков помельче? Но уже иной вариант, иная реальность. И крайне интересная, особенно то, что касается Российской империи. Да что далеко ходить — пример самого Колчака. Родился у тех же папы с мамой мальчик, но не в 1874, а в 1880 году и не Сашей назвали, а Витей. И хотя пошёл по стезе служения Отечеству на морях мой Колчак, и даже до адмирала дослужился, таки он не АдмиралЪ! К тому же состою не на службе Российской империи и пока не понял, плюс сие обстоятельство или минус.

Протрясшись в поезде до Питера усиленно изучал губернскую прессу, отсылая денщика, Тараса Лаптева за местными газетами, велев брать все, даже где одни объявления про куплю-продажу и прочие «шалости»…

Тарас, судя по кратким записям в дневнике «предшественника», мечтает о военной карьере и торчит при каперанге, а теперь контр-адмирале Колчаке исключительно ради протекции на офицерские курсы. Так и пометил «донор» — «унтоф Лаптев, на 1917 год школа прап. по АдмирРоссИмп. Просить ходот. к-адм Свешн». Ну а коль я меняю контр-адмирала Свешникова, значит мне и определять парня в школу прапорщиков. Только год мне категорически не нравится — 1917 и Ленин бодрячком в Швейцарии, пишет антивоенные статьи, разъясняет, почему революционерам архивыгодно поражение царизма в мировой войне. А ну как полыхнёт в России матушке. Стоп, я же русотихоокеанец, Россия мне не матушка, скорее тётушка. Впрочем, неважно.

Несмотря на победы генерала Путинцева, командующего Юго-Западным фронтом и разгром летом 1916 года австро-венгерский армии, российский генералитет ворчал, что легко лупить австрияк, которые сдаются ротами и батальонами, там где чехов и словаков большинство. А пускай уважаемый Юрий Сергеевич своих орлов попробует против германских дивизий — бит будет точно также как Рузский (Северный фронт) и Ренненкампф (Северо-Западный фронт). К началу сентября наступление Путинцева выдохлось, сил добить австро-венгерскую армию не хватило совсем чуть-чуть, да и немцы перебросили два корпуса для спасения союзников. Прочие же фронты вроде и поддержали наступление, но были жестоко биты германскими дивизиями и очень быстро остановились, продвинувшись где на 5, где на 10 вёрст. Но потом в половине случаев откатились в «обжитые» и'родные' окопы и блиндажи. Позиционная война! Ренненкампф в этой реальности воевал неплохо, дослужился до командующего фронтом и в 1914 также нахлобучил в Восточной Пруссии немцев, никакого поражения армии Самсонова не случилось, так как погиб бравый кавалерист в Русско-Японскую войну. А Павел Карлович в четырнадцатом под натиском превосходящих сил неприятеля (корпуса из Франции перебрасывали в Пруссию ради спасения Кёнигсберга, почти всё как «у нас») образцово отвёл войска 1-ой и 2-ой армии на старую границу.

Слежку за собой заметил уже в Петрограде. Штабс-капитан с рукой на перевязи, что ехал через три купе, уселся в автомобиль, тронувшийся за нашим посольским лимузином.

— Знакомый офицер, ваше превосходительство, — поинтересовался шофёр.

— Да уж, раненый герой, соседушка по вагону, похоже из контрразведки.

— Личность штабс-капитана мне неизвестна, но мотор состоит на службе контрразведывательного отдела Северного фронта. Позвольте представиться, ваше превосходительство, подполковник Гурко, помощник посла Русского Тихоокеанского Королевства в Российской империи.

— По особым поручениям помощник?

— Многим заниматься приходится, — выкрутился Гурко.

— Простите, но мы с вами раньше встречались?

— Вряд ли, я в Германии работал, год назад под угрозой раскрытия и ареста сумел проскочить в Швейцарию, оттуда во Францию. Полгода отдохнул в нашем «европейском филиале королевства» и в Петербург, в помощь Георгию Георгиевичу.

— Лицо знакомое, кажется видел ранее. Может в Европе, в общинах «эРТэКа»?

— Нет, я бы вас запомнил, ваше превосходительство.

— Зовите Виктор Васильевич, а вас как величать, господин подполковник?

— Пётр Алексеевич.

— Очень приятно.

— Взаимно, Виктор Васильевич. И коль скоро разговор