Эпилепсия – оставаться в сознании. Истории о том, какой разной бывает болезнь - Мария Панова

Врач объяснил, что это такая эпилепсия, которая возникает в мозге из-за повреждений, что нанесла нервным клеткам опухоль. Оказывается, не всегда эпилепсия – это когда человек сходу отключается и бьется в судорогах. Я даже название запомнил: «когнитивные приступы». Бывает такое, что при эпилепсии человек словно смотрит фильм – со стороны или являясь непосредственным участником действия. Это больной мозг генерирует сложную картинку, стереотипный сценарий. А тоску и безысходность, что наваливались на меня на том кладбище, я ощущал, когда приступ захватывал область мозга, что отвечает за эмоции – врач сказал, кажется, что это лимбическая система.

В общем, все это был фильм, который срежиссировал мой мозг, страдающий от опухоли. И приступ начинался с того, что меня переносило на то жуткое кладбище, продолжался чувством безнадеги и тоски, а потом переходил в то, что любой доктор опознает как эпилепсию – падение с судорогами. Но я об этом не знал. Помнил только тоску и то странное кладбище.

Опухоль удалили быстро. Повезло, врачи сказали, она находилась где-то близко и достать ее было почти легко. Во всяком случае, после наркоза я очнулся не инвалидом. И довольно быстро пришел в себя.

Вот такая мистика, ребята. И пришлось ее доставать из меня с помощью ножа хирурга», – улыбнулся Женя.

И окружающие заметили, что улыбка у него чуть кривая. Будто одна половина лица слушалась хуже, чем другая. Это был прощальный привет от опухоли, которая, к счастью, была полностью и навсегда удалена.

Разные лики эпилепсии

Обыватель знает, что эпилепсия – это когда человек теряет сознание, падает, у него идет пена изо рта. Иногда бывают судороги. Потом больной приходит в себя. Не случайно эта болезнь раньше называлась «падучая».

Но в реальности эпилепсия имеет куда больше ликов. Ведь это болезнь мозга. Именно он обеспечивает работу всех-всех структур и функций человеческого организма. А приступ – это по сути раздражение определенной области мозга, которое заставляет нервные клетки повторять разные действия, от взгляда в сторону до движений тазом, которые совершаются при половом акте. И стереотипно повторяться при эпилепсии могут не только действия!

Приступ может быть ощущением, и тогда он называется сенсорным. Например, чувство ползания мурашек по лицу, переходящее на руку и ногу, тоже может быть эпилептическим припадком. Или мысль: «Это я уже видел!» Такой приступ будет называться когнитивным. Это чувство, названное французами dejavu, характерно для височной эпилепсии. Как и противоположное переживание никогда не виденного, или jamais vu. Бывают и эмоциональные приступы эпилепсии, которые переживал Федор Михайлович Достоевский. И этими припадками очень дорожил, ведь они переносили его в удивительное состояние измененного сознания, что сопровождалось эйфорией и трудно поддающимися описанию религиозными переживаниями.

Иногда приступы эпилепсии остаются незамеченными. Например, короткие замирания, или абсансы, которые часто встречаются у детей, обычно списывают на задумчивость, мечтательность. А дрожание век при миоклонической эпилепсии Дживонса расценивают как сознательное движение. Только тщательное обследование такого пациента и обнаружение соответствующих паттернов на электроэнцефалограмме помогает поставить верный диагноз.

Однажды у меня на приеме оказалась пожилая пациентка, у которой были вегетативные приступы эпилепсии в виде чувства жара в животе. Они сменялись когнитивным припадком с ощущением уже виденного. Общая длительность таких состояний была несколько секунд. Приступы возникали не чаще двух раз в год. Обследование не показало каких-то структурных изменений в височной доле, которые часто обнаруживаются при таких типах приступов. От лечения пациентка отказалась. Прием препаратов снижал ей качество жизни куда больше, чем сами приступы. Бывает и такое.

Хотя иногда приступы не только серьезно мешают жить, но и ведут специалистов по неверному пути диагностики, доставляя пациенту немало тревожных минут.

«Почти инсульт»

«Врач в поликлинике сказал, что сделать тут ничего нельзя. Если случился один инсульт – тут же возрастают риски второго, а за вторым нередко следует третий. Транзиторная ишемическая атака – это ведь совсем как инсульт, только потом все возвращается в норму. Но до поры до времени. Я все это понимаю, доктор, но может, вы придумаете, как остановить эти бесконечные ишемические атаки?..» – так говорила на приеме кардиолога дочь пациента. Мужчина этот страдал от повторяющихся будто в дьявольском закольцованном сюжете из-за какой-то ошибки там, в небесной канцелярии, предынсультных состояний. Их было больше десяти. Весьма утомительная болезнь!

Дочь ругала себя последними словами. Это не скажешь ни одному врачу, но она почти надеялась, что очередная ишемическая атака оставит его инвалидом. Нет, ничего серьезного, может, небольшая хромота… Что ограничит, наконец, его подвижность. Потому что у нее не осталось никаких сил.

В первый раз ей позвонили из отделения полиции, что находилось в соседнем с ними городе: «Ваш отец тут, заберите». Папа сидел совершенно нормальный, хотя вид имел виноватый. Он не помнил, как тут оказался. Восемь часов напрочь стерлись из его памяти. Дочь потащила его к врачу, костеря дурацких служителей правопорядка, что не догадались сразу вызвать скорую – по свежим следам-то поди и определили бы чего.

В анализах все было нормально. На МРТ головы инсульт не определялся. Хотя и плоховата была картинка мозга для возраста 65 лет – началась атрофия областей, что отвечают за память, а еще лобных долей. Кардиолог тоже не признал каких-то серьезных болезней.

И по всему-то пациент был совершенно здоров. Однако раз в неделю пропадал, уезжал куда-то, каждый раз в разные места и на разном транспорте, и часами блуждал среди людей, создавая впечатление деятельного мужчины, занятого и совсем не глупого. С ним ведь никто не заговаривал в эти моменты. А он покупал в магазине хлеб и строительный клей, или три бутылки кефира и один банан, выходил с покупками, оставлял их на скамейке, садился в пришедший троллейбус и ехал до конечной. Долго гулял по парку, сидел у пруда, смотрел на уток. Потом заходил куда-то и тут уже выдавал себя, пытаясь завести разговор.

Вроде речь была четкая, а предложения складывались в обыкновенные слова, но через минуту-другую собеседник ловил себя на мысли, что его разыгрывают, понимал: околесица, которую несет этот мужчина – что-то ненормальное. Быстро становилось понятно, что действует мужик бездумно, хоть и прилежно имитирует обычную жизнь обычного человека, будто статист из долгого и нудного сна, навалившегося на тебя в жаркий летний полдень после избыточно плотного обеда.

Прохожие обычно вызывали полицию, а когда и скорую.

Дочь снова и