Лярвоведение. Как противостоять инфернальным паразитам - Валерий Юрьевич Бухарин

момента и пришло ощущение, что нельзя быть мелочным в отношениях с близкими, потому что в любой момент человек может просто умереть, и как жить-то потом, помня, что ругался с ним и раздражался на него до последнего. Что уж говорить о том, куда попаду я, застань меня смерть за этим занятием. В общем, в итоге я сделал свой выбор: близких нужно любить и относиться к ним с бесконечным терпением.

Ну а насчёт понимания, что такое этот ступор, в дальнейшем всё стало понятно. Это жалость к себе, причём в обнажённом виде. Давно уже психологами доказано, что когда человек прямо до боли жалеет котёночка, выброшенного на улицу, то он представляет на его месте себя и начинает интенсивно себя же жалеть. И котёнку этому он помочь не может, потому что, когда приходит мысль взять его себе или даже накормить, то жалость к самому себе тут же выдвигает аргумент, что человек этот станет ещё несчастнее, потому что ему придётся ухаживать за котёнком: он же будет гадить и орать, — а если не брать, но прикормить, то он будет это делать перед дверью. В сущности, точно так же в отношениях с людьми: все вокруг и повсеместно охают и вздыхают, входя в положение другого, но и пальцем не пошевелят, чтобы помочь. Потому что это не входит в план себяжаления, а вот посажалеть на словах и эмоциях — это самое то.

В жизни реально помочь готовы только те, кто меньше всех руками машет, голосит и не рекламируется где надо и где не надо, какой он весь такой сострадательный. Не очень-то переживает, но рубашку с себя снимет. Почему? Может, потому что жалость к себе не так гипертрофированно развита?

Потому-то и стояли люди кольцом в ступоре, что думали: «А на их месте мог бы оказаться я…» и боялись запачкаться.

И я наконец понял, что именно нужно ненавидеть священной и тихой ненавистью. Не людей, а их жалость к себе. И, проанализировав, понял, что гордыня зиждется именно на ней.

Стал бы человек красть, мстить, раздражаться, обижаться, жаждать власти, денег, быть трусливым, завистливым и так далее, если бы не жалость к себе? По-моему, нет. Всё было бы иначе. Настолько иначе, что это был бы совсем иной человек.

Потом уже я узнал, что эта жалость к себе не что иное, как первооснова сознания энергетического паразита. Вот потому-то так долго и стояли у меня перед глазами эти люди полукругом и создавали ощущение, что это инопланетяне с нечеловеческим взором, — в тот момент они и не были людьми, а были летунами, а может, лярвами во всей своей красе.

Сейчас бы я встал напротив них и, улыбнувшись, сказал бы: «Ну что, сгрудились, лярвы, а ну, кыш, разлетелись! Люди здесь есть?!» Интересно, как бы они тогда отреагировали? Может, и разлетелись бы…

Непричинение вреда

История первая

В процессе практических изотерических изысканий, я как-то пришёл к выводу, что нужно практиковать «непричинение» вреда. Есть такой термин.

Йоги, практикующие это, как бы распространяют вокруг себя мир и уравновешенность. И ни один голодный зверь не нападёт на жертву, если рядом этот йог. В общем, все правильные духовные практики так или иначе направлены на достижение такого внутреннего состояния.

Снимал я как-то квартиру, тараканов там было — караул. Чем я их только не травил. В конце концов я так этим озаботился, что просто начал их убивать подручными средствами. И вот как-то смотрю: здоровенный такой таракан вальяжно ползёт по мойке. Я — хвать тапок, изготовился — хрясь!.. Всегда попадал, а этот таракан оказался особенный. Он мгновенно перекинулся через голову, уходя с линии огня и, громко так сбренчав о металлическую мойку своей хитиной, пулей мызнул в какую-то щель. Я пытался его достать, сбивая кастрюли тапковыми очередями, но тщетно. «Джеки Чан хренов!» — подумал я с раздражением и уважением одновременно. Рассказал потом друзьям, посмеялись вроде и всё, но какое-то сомнение в меня закралось. Очевидно, что потенциал живучести этой домашней утвари превосходил всякие возможности изготовителей ядохимикатов. И самое противное, как я тогда уже смутно догадывался, что тараканы живут там, где грязная энергетическая обстановка. В чём она, эта грязность, заключалась, я тогда понять был не в состоянии. Да ещё ночью мне приснился сон, как я гоняюсь и убиваю тараканов, а утром проснулся и с ужасом подумал, что я их натурально начинаю ненавидеть, если они мне во сне уже снятся! Это просто переходило все границы, такими темпами уже очень скоро я начну ненавидеть всё, что мне мешает жить. До чего я тогда докачусь?

Начал я искать ответ на вопрос, как избавиться от тараканов, и мне попалась как раз эта статья про йога. Выходило так, что он, не причиняя вреда, любит всех тварей, какими бы они ни были, а взамен получает способность ими управлять. И я начал учиться тараканов любить. Лобызаться с ними, конечно, не стал, но убивать перестал, присвоил им клички и, когда они совсем наглели, подталкивал пальцем под зад со словами: «Васька, совсем обнаглел, а ну иди на место, и на глаза не попадайся, твоя территория — там, а тут моя». В общем, начал с ними общаться и относиться как к домашним животным. Собственно, они ими и были, хотелось мне того или нет.

Лазить по столам они через некоторое время перестали, стали какие-то вялые, и вроде бы их стало меньше. В какой-то момент, словно по импульсу, я встал у входа на кухню и говорю им: «Всё, теперь вы должны все уйти из квартиры, даю вам три дня! Потом применю ужасное химическое средство, от которого все, кто здесь останется, погибнут!» Подумал и глупо добавил: «Я вас всех люблю». Тут же представилась картина, как они умирают, и мне их стало жаль, а у самого — мурашки по коже. Уже потом я стал понимать, что мурашки — это признак приведения в движение магии, подключения энергии, истины или ещё там чего.

Мне действительно пообещали какое-то новое суперсредство и через два дня принесли. Но тогда я и не посмотрел, что это было то самое, которое я уже не раз сыпал, да всё было без толку. И вот я его беру, рассыпаю и приговариваю: «Вот и пришла ваша смерть. Я предупреждал…»

Надо сказать, что за эти три дня тараканов стало совсем мало, видимо, предупреждение было как-то принято. Потом ушёл на работу, прихожу… А там