Станислав Долецкий - Мысли в пути

Девятый - сплетник. Даже не знаю, как бы это тебе объяснить. В монархических государствах, как известно из романов "Три мушкетера" или "Анжелика", были люди, обладавшие врожденной способностью к интриге. Иногда подобные лица встречаются и теперь. Представь себе, что он знает все обо всех. С невероятной быстротой распространяет разные сведения. Общителен. Находится в контакте с нашим руководством. Связан с друзьями из разных институтов, которые охотно обмениваются с ним информацией. К сожалению, он далеко не безобиден. Слухи становятся в его руках мощным оружием. Не дай бог на его пути встать товарищу до работе или даже начальнику. Не пощадит никого. Самое печальное, что почему-то подобным слухам многие верят, и они начинают определять тот "микроклимат", в котором некоторое время приходится существовать пострадавшему... Говорят, что он даже автор анонимок, но я этому не верю.

Десятый - переполнен идеями. Блестяще говорит. Настолько логично и убедительно, что способен заставить людей поверить в то, в чем сам еще не очень убежден. Часто оказывается на грани беспринципности. Слушать не умеет совершенно, считая разговор односторонним актом. Пишет плохо и учиться не хочет. Всякую правку считает нарушением своего оригинального авторского стиля...

- Сережа, вот здесь ты не прав, - перебил я его. - Вспомни многих крупных ученых. Того же Ландау, который признавался, что не способен к какой-либо писательской деятельности. А один из его учеников подтверждал: "Ему нелегко было написать даже статью с изложением собственной научной работы, и все такие статьи в течение многих лет писались за него другими".

- Зря ты привел в пример Дау. Он исключительное явление. К тому же представитель теоретической физики. А им немного нужно: мел, доска и голова. В нашем многопрофильном деле, где медицина граничит с биологией, химией и чем хочешь еще, перед учеными ставится такое многообразие творческих, технических, организационных задач, которые требуют комплекса многих натренированных качеств. В том числе умения четко, доходчиво и грамотно излагать свои мысли. Без этого у нас не выйдет.

Ну, я буду продолжать.

Одиннадцатый - пишет, как Лев Толстой. Я имею в виду количество. В сутки он может написать до 20 - 30 страниц машинописного текста. По непроверенным слухам, за два года он написал по объему пять кандидатских и докторскую диссертацию, не считая печатных работ в журналах и докладов. Он обладает своеобразным талантом: достаточно ему подсказать идею или рациональное зерно проблемы, как, после преодоления некоторого внутреннего сопротивления, он развивает их в хорошем общепринятом стиле.

Двенадцатый - молчальник. Он знает вопрос. Внимательно слушает обсуждение. По глазам видно, что не только понимает, о чем идет речь, но имеет свое собственное мнение. Если высказываются лишенные основания или вздорные мысли, он не скрывает иронической улыбки и... молчит. Когда я его спрашиваю: "Каково ваше мнение?" - он или отделывается шуткой, или говорит, что все уже ясно. Пишет он просто и лаконично.

Я подумал, что Сергей очень наблюдателен, но, вероятно, весьма близко принимает все к сердцу. Сколько таких молчальников нас окружает! Хорошо, что хоть от них вреда нет.

- Ты что задумался? - спросил Сергей. - Слушай дальше.

Тринадцатый - необыкновенно инициативен. До всего ему есть дело. Он охотно задает вопросы. Выступает. Делится своими мыслями и предложениями, порой весьма интересными. Однако у всех складывается впечатление, что он "хорош, но в небольших дозах".

Четырнадцатый - поклонник женщин. Часто находится в состоянии влюбленности. Тогда он пишет стихи и работает с исключительным подъемом. Он был женат пять или шесть раз, что не мешает ему оставаться кумиром наших лаборанток. Ухаживает он красиво, и ни у одной из них не возникает сомнения, что она и есть та единственная и неповторимая...

Пятнадцатый - барин. Все, в том числе и я, обязаны ему служить. Когда он своим хорошо поставленным голосом заявляет: "Когда же я получу лаборанта (или переводчика, или счетную машину, или еще тысячу мелочей)?" - то всем становится неловко: все чувствуют себя виноватыми. Прямо хоть бросай свои дела и беги доставать то, без чего его работа неминуемо и немедленно остановится.

Шестнадцатый - пьяница. Нет, не алкоголик. Те просто больные люди, и с ними форменная беда. Любитель выпить - обычно милейший парень, душа общества, артист. В его поведении и в труде отчетливо виден недостаток воли. Где причина, а где следствие этого - не знаю... Друзья, и особенно девушки, жалеют его, но на очередном банкете почему-то охотно наливают ему рюмку за рюмкой.

Семнадцатый - путаник. В его голове смешано все в одну кучу. Он знает на память вторую партию из матча Спасского и Фишера. Насвистывает старую мелодию Дюка Эллингтона. Увлекается выжиганием по дереву. Выдает интереснейшие мысли. Не разбирается в примитивных понятиях. Себя считает ученым чисто теоретического плана. Попытка доказать ему пользу литературной или экспериментальной работы воспринимается им как личное оскорбление. Педагогический процесс, даже в самом скромном объеме, вызывает в нем отвращение, которое он не пытается скрывать. Может быть, для начала хватит?

- Ты не напутал, Сергей? При чем здесь таланты? Тобой обрисованы обычные человеческие характеры.

- Сейчас поймешь.

Стюардесса с укором посмотрела на нас. Заговорились. А столик не поставили. Нам стало стыдно, и мы с удовольствием принялись за аэрофлотский завтрак южного направления. Когда Сергей закурил сигарету, я спросил:

- Неужели ты всерьез изобразил мне всю эту кунсткамеру? Ты просто состарился и брюзжишь. Не увлекся ли ты поиском частных недостатков, которые в приведенной тобой комбинации рождают довольно мрачную картину? Мне припомнилась старая притча. Господь бог, наделяя гениев тремя качествами - талантом, волей и порядочностью, - в последний момент раздумал и решил, что хватит и двух. С той поры в большинстве случаев если человек талантлив и порядочен, то ему не хватает воли. Если он волевой и порядочный, то у него отсутствует талант. Но если у него есть и талант, и воля, то он непорядочен...

Сергей посмотрел на меня внимательно.

- Черт с ней, с притчей. А что касается "отдельных" недостатков, то я хорошо это продумал и в состоянии вынести за скобки те отрицательные черты моих подопечных, которые присущи им почти всем без исключения. Хочешь? Но давай условимся. Коль скоро ты с чем-то будешь не согласен, перебивай и говори свое мнение.

Ну что ж, начнем. Они не умеют отделять главное от второстепенного...

- Верно. Пока еще не умеют. Ты умеешь. Но ты старый.

- Они не ограничивают свои творческие задачи. Им все интересно, а принципиальные задачи гибнут...

- Верно. Не хватает опыта. Для этого и существуют старшие.

- У них гипертрофированное самолюбие. Каждый совет, доброе замечание рассматривают как личную обиду...

- Верно. Совсем как дети. Защитная реакция при посягательстве на внутренний мир и свободу.

- Они бестактны, назойливы. Слышат не то, что им говорят, а то, что им хочется услышать...

- Очевидно, недостаток их воспитания множится на твою излишнюю демократичность.

- Они критиканы. В своем глазу не видят бревна, но уж в чужом заметят крохотную соринку. И не любят самокритики...

- Любить нужно жену. Или знакомую девушку. К самокритике нужно привыкнуть и пользоваться ею, как безопасной бритвой.

- Они не чувствуют времени. Нарушают сроки...

- Значит, плох твой контроль.

- Они эгоистичны. Их интересы важнее всего. О товарищах и задачах, стоящих перед всем коллективом, они не думают...

- Ты не путаешь увлеченность своим главным делом с эгоизмом? Это не одно и то же.

- Они не желают считаться с возможностями. Давай, и дело с концом...

- Может быть, именно ты и создал им особые условия. А теперь они не могут остановиться.

- Они отказываются от любой организационной, руководящей деятельности. Для них - это хомут. Они не хотят планировать работу и отчитываться за нее. Не понимают значения контроля исполнения, точности, обязательности.

- А ты зачем поставлен? Вот и учи их основам управления и организации!

- Самое огорчительное, что у всех в большей или меньшей степени существует сознание превосходства. Этакое пренебрежение к "черной кости". Им известно то, что другим понять не дано. Проявляется это по-разному. У кого - ироническим взглядом. У кого - вежливым отмалчиванием. У кого откровенным хамством. Я постоянно задумываюсь. Ученые вы хорошие. А люди какие? В трудных условиях на вас можно положиться?

- Справедливо ли это? Ведь ты говоришь о молодежи! Многие из них страдают от собственной робости, стеснения, ощущения неполноценности. Порой эти чувства остаются надолго. И маскируют они их всяческими способами, в том числе и такими, о которых ты говорил. Почему ты не хочешь этого понять?!