Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

Уж не знаю, почему я послушался, но пошел. Меня привели в какую-то комнату – я потом узнал, что там проводились личные досмотры, – и попросили достать все из карманов. В этот момент в комнату ворвался отец, причем его туда явно не пускали, и с ходу начал объяснение на повышенных тонах, что ребенок тут ни при чем – а ребенок – это я, – что то, что у него в карманах, принадлежит ему, и оставьте его в покое. В итоге обыск проводить не стали, потому что я честно достал из карманов то, что мне передал отец. Тут-то и выяснилось, что это были четыре золотые цепочки с золотыми часами-кулонами в виде собачек. Конечно, был составлен протокол об изъятии. И в результате нарушения таможенного режима страны папа уже третий раз в своей жизни стал невыездным. Я до сих пор чувствую свою вину за этот инцидент. Но через много лет мы выяснили, что, оказывается, был сигнал. Кто-то послал анонимку в контрольные органы, и таможня встречала отца, уже твердо зная, что у Гомельского что-нибудь найдут <…>. Однажды я разговаривал об этом с мамой, и она со мной полностью согласилась, что если бы не это, то нашли бы другой предлог и все равно бы отца с работы сняли» [24, с. 217–220].

Андреев: «Да, я думаю, что произошло что-то, о чем мы не знаем. Гомельскому запретили выезжать из страны, и он сделал все, чтобы и я не смог выехать. И ему это удалось. Я не понимал, почему Гомельский, такой интеллигентный человек, пошел на такое. Он говорил мне: ”С Алачачяном ты играешь хорошо, а со мной – плохо“. Еще он говорил, что когда мне обещали деньги, я играл лучше. Это была чушь. Может быть, он шутил, но я таких шуток не понимал» [92].

Владимир Гомельский: «Через некоторое время была получена информация о том, что ту злосчастную анонимку на папу написал Арменак Алачачян. Его цель была абсолютно понятна. <…> И Арменак считал, что если у него хорошо получается работать с командой ЦСКА, то по логике вещей, если Гомельского снимут, первым претендентом на должность главного тренера станет он сам <…> Судьба сложилась таким образом, что решение Федерации баскетбола СССР в декабре 1970-го было вынесено все-таки не в пользу Алачачяна. На должность главного тренера был назначен Владимир Петрович Кондрашин <…> В 1994 году чемпионат мира по баскетболу проходил в канадском городе Торонто <…>. И однажды на трибуне увидели Арменака Алачачяна, который практически не изменился <…>.

И представляете, именно там, в Торонто, два бывших тренера команды ЦСКА все-таки помирились. Еще раз встретившись в ресторане, где мы сидели, они отошли за дальний столик и о чем-то долго разговаривали. После этого я понял, что примирение произошло. Через двадцать четыре года, не желая слышать друг о друге ни единого слова, они снова нашли общий язык. Арменак Алачачян пригласил папу в гости, после чего сам приезжал к нам в гостиницу. И расстались они все в тех же теплых и дружеских отношениях, в которых они были в 1960-х годах» [24, с. 217–220].

Эта версия только лишний раз подчеркивает то противостояние, которое, по мнению ряда игроков, было у Алачачяна и Гомельского внутри ЦСКА. Однако, по признанию самого Владимира, у его отца было много врагов, а Папа, как и многие другие, в своих зарубежных поездках занимался бизнесом, в большинстве случаев вне закона. Единственная вещь, в которой можно быть уверенными, так это наказание: Гомельскому запретили покидать страну до конца 1972 года, и только через несколько лет он вновь стал тренером национальной сборной.

«Спартак» Кондрашина и Александра Белова. Альтернатива, развивающаяс, в Ленинграде

В 1970-е годы у ЦСКА появился соперник во внутреннем первенстве, который всеми силами пытался нарушить сложившийся порядок. Этой командой стал ленинградский «Спартак». При поддержке тренера Владимира Кондрашина и центрального нападающего Александра Белова команда могла выступать в качестве альтернативы «Красной Армии». И Кондрашин, и Белов сыграли важную роль в советском баскетболе того периода.

Санкт-Петербург был основан на берегах Невы в начале XVIII века. Он служил столицей страны до принятия большевиками решения о переносе правительства в Москву в 1918 году, а после смерти Ленина в 1924 году был переименован в честь главной фигуры революции. Во время Великой Отечественной войны город был окружен фашистскими войсками практически с самого начала войны. Блокада началась в сентябре 1941 года и закончилась только в январе 1944 года – 872 дня, не меньше. Ужасы того времени не сходят с уст и не оставляют равнодушными до сих пор. По разным оценкам, в результате блокады погибло около трех миллионов человек.

Однако возвращение эвакуированного населения и иммиграция из других регионов страны привели к демографическому взрыву в конце войны. К концу 1950-х годов численность населения Ленинграда превысила довоенную, и город в значительной степени вернул себе статус второго по величине города СССР.

Несмотря на свою значимость, город не отличался спортивными успехами. Ленинградский «Спартак» был основан в 1935 году, но только в 1958 году был переведен в Первый дивизион. В 1960-е годы «Спартак» показывал посредственные результаты и был далек от элиты. Но команда была на грани изменений.

Владимир Кондрашин дебютировал в качестве игрока в пятидесятые годы в составе «Спартака». Несмотря на то, что он не играл в сборной, Кондрашин несколько сезонов выступал в высших советских соревнованиях, был большим знатоком баскетбола и даже совмещал роль игрока с тренерской работой. После окончания карьеры игрока в 1964 году он полностью посвятил себя тренерской работе, которая была его настоящим призванием. В 1967 году он был назначен новым тренером клуба, который в то время был не так популярен как ЦСКА или другие команды, такие как киевский «Строитель» или тбилисское «Динамо».

За несколько лет до этого он случайно познакомился с мальчиком по имени Александр Белов, и эта встреча стала судьбоносной для обоих. «Это был сентябрь 1962 года, Саше было 11 лет, я ходил в школы в поисках высоких мальчиков и девочек. Когды зашел в последнюю школу, увидел, как открылась дверь, появился мальчик с длинными руками и ногами, большими ногами, было понятно, что он вырастет как минимум до двух метров. Поговорил с ним, чтобы убедить его приехать в ”Спартак“, чтобы попробоваться у нас. Он пришел на три тренировки, а на четвертой он, казалось, заскучал и перестал приходить. За эти три или четыре тренировки мы могли видеть,