Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

не могли быть призваны в армию. А когда заканчивали, то отслужить надо было только три месяца, и все. Но если ты не учился в университете, то тебя могли призвать» [112].

Валдис Валтерс: «Первый раз ЦСКА пытался меня ”завербовать“ во время юниорского турнира, я набирал в среднем около 30 очков, тогда меня заметил Озеров и предложил поехать, когда мне исполнится восемнадцать лет. Но я не захотел. Потом, когда я стал лучшим игроком в своей команде, меня хотели забрать в армейскую команду Латвии, ”СКА Рига“, но потом я поступил в университет и таким образом смог вырваться. У меня родилось двое детей, и после этого меня не могли призвать в армию. Мне предлагали уехать, один генерал сказал, что мне дадут ”Волгу“, четырехкомнатную квартиру в Москве. Но я снова отказался. В СССР каждый выступал за свою республику, в то время была Латвийская Социалистическая Республика, поэтому если бы я уехал, то это было бы предательством».

Александр Волков: «Тогда многое было связано с военной службой. Я пытался ее избежать, но в Киев приехали два офицера, пригласили меня в ЦСКА, я прошел медкомиссию и был отправлен в Москву. Конечно, я не был рядовым солдатом, но в Киеве меня никто не защищал. Правда, в любом случае я не жалею об этом, я очень хорошо сыграл два сезона в отличном клубе. Мне многое нравилось – хорошая организация, жизнь в Москве… Это был новый опыт. После этих двух лет я вернулся в Киев» [114].

Саша Гомельский: «Мой отец не был идиотом, он понимал, что конкуренция необходима для роста, но как тренер ЦСКА он должен был еще и побеждать. Это была сложная проблема <…>. В то время важен был результат, поэтому он набирал лучших игроков» [34].

Мышкин: «У меня был вариант перейти в ленинградский ”Спартак“, меня приглашал Кондрашин. Но я выбрал ЦСКА, и скажу почему, об этом мало кто знает. Почти вся моя семья связана с армией, отец – полковник, и он однажды полушутя сказал: ”Баскетбол – это, конечно, хорошо, но ты должен быть офицером“. Так что в итоге я выбрал ЦСКА. Были игроки, у которых не было выбора, у них не было другого пути: например, если ты сделал что-то незаконное и тебя поймали на таможне… Так что иногда ЦСКА спасал людей. Не могу сказать за других, но я не считаю, что у нас не было выбора. У меня была возможность перейти в ”Спартак“, а если бы я туда перешел, никто бы ничего не смог сделать. Кроме того, однажды Александр Кандель (тренер ”Уралмаша“) сказал мне: ”Если ты уйдешь из „Уралмаша“, ты должен идти в ЦСКА. Ты должен идти туда, где лучшие, чтобы стать лучшим. Нет смысла играть в команде, которая только за медали борется. Ты должен быть чемпионом“ <…> Я пошел в ЦСКА, потому что это был лучший клуб, а не из-за денег, машин, квартир…» [103].

Римас Куртинайтис: «У Гомельского были знакомые в Кремле, и он знал, как решать такие сложные дела. Он все решал за тебя и ставил одно условие: либо ты играешь за ЦСКА, либо садишься в тюрьму» [112].

Валерий Тихоненко: «В те времена в СССР никому ничего не предлагали. Мне просто пришел приказ о зачислении в ЦСКА. Я не хотел, но у меня не было выбора, я не мог оставаться в Алма-Ате. Когда я отработал два сезона, они должны были меня отпустить, но не отпустили. Сказали, что ЦСКА не хочет этого делать, меня повысили в звании, хотя я ничего не просил и не подписывал. Я сказал, что все равно поеду в Алма-Аты, но тогда мне пригрозили, что на меня заведут дело и передадут его в суд, поэтому мне пришлось остаться. Все это оказывало на меня давление, меня могли даже посадить в тюрьму за неповиновение, но я все равно принял решение уезжать. В тот момент Гомельский сыграл очень важную роль, он пообещал мне, что если я отыграю еще один сезон, то меня отпустят. Я согласился, но все то время, что меня не отпускали, я перестал выполнять их приказы, на меня завели дело, вызвали на Красную площадь в Кремль и сказали, что посадят. И они, на самом деле, могли это сделать, поэтому каждую ночь я должен был нести дежурство, как настоящий военный. Я был молод, не понимал многих вещей, но, к счастью, великий Гомельский умел все решать, договариваться, и через год я смог вернуться в Алма-Ату. Я его уважаю, он очень много сделал для моей карьеры, и благодаря ему я играл на таком высоком уровне» [115].

Едешко: «В первый год работы в ЦСКА я выиграл чемпионат и Кубок Европы, но все равно хотел вернуться <…>. Меня привели в кабинет руководителя, где мне сказали: ”Мы хотим, чтобы ты остался“. Я отказался, Москва всегда казалась мне скучной. Тогда они предложили мне двухкомнатную квартиру с отличным расположением. Я снова отказался. Мне напомнили, что это международный клуб, что у меня будет возможность ездить за границу, но я все равно не хотел менять свою точку зрения. Тогда лейтенант сказал мне: ”Хорошо, возвращайся в Беларусь, но через месяц я призову тебя офицером в военную казарму. Потом ты вернешься в Минск, а через две недели тебя снова призовут. И будешь ты не в Москве, а в месте гораздо хуже“. Это были не очень многообещающие перспективы… Я уже несколько раз слышал, как Тарасов[54] отправлял некоторых хоккеистов служить на Дальний Восток <…> В общем, я остался, о чем ни разу не пожалел, там прошли мои лучшие годы» [110, с. 136].

Владимир Ткаченко: «Я отыграл в киевском ”Строителе“ восемь сезонов и эта команда стала для меня родной. Но в 1982-м я окончил Киевский институт физкультуры, и у меня закончилась отсрочка от армии. Москвичи только этого и ждали. Никаких предложений в современном понимании тогда не было. Меня просто забрали на службу. Подчеркиваю – забрали. Меня с милицией разыскивали. Я прятался, неделю жил по разным квартирам – у друзей, знакомых. Действовал по всем законам конспирации – два раза в одном месте не ночевал. Но не помогло, потому что решение о моем переходе в ЦСКА было принято на самом высоком уровне. Мне потом уже сказали, что приказ о призыве меня на воинскую службу подписал лично маршал Гречко – тогдашний министр обороны СССР. Меня вызвал к себе тренер ”Строителя“ Владимир Шаблинский и