Джеймс Аллен - Михаэль Шумахер – номер один

Шумахер всегда был на голову впереди остальных в том плане, что больше знал об изменениях трассы, устройствах безопасности и других инновациях. У него имелись определенные связи, и он всегда мог сорваться на важное собрание или встречу, поэтому он был лучше проинформирован.

Уэббер говорит:

«Никогда не будет второго Михаэля, не потому, что у нас нет сил или таланта, а потому, что ни у кого больше не будет столько влияния внутри команды и вне ее. Остальные гонщики в ассоциации не пытались сопротивляться – мы понимали, что ничего не можем поделать. Мы приняли поражение. Если бы мы бросили гранату, мы бы первые на ней подорвались. Мы нуждались в нем, потому что он делал действительно важные вещи, но в остальное время он расстраивал нас. Хотелось сказать ему: «Отступись ты хоть на йоту, пойди ты на компромисс, хотя бы иногда, для всех нас». Это ужасно нас злило.

Я был разочарован в нем и чувствовал, что должен поговорить с ним лично, чтобы вернуть уважение к нему, к человеку, чьим поклонником я когда-то был. Я увидел Сабину и сказал, что мне нужно лично встретиться с Михаэлем. Мы сели с ним в Сильверстоуне и нормально побеседовали. Ему необязательно было посвящать мне столько времени, но он это сделал. По большей части то, о чем мы говорили, останется между нами, но скажу, что я доволен тем, как проходила эта беседа. После этого я немного сбавил обороты и даже попросил других парней последовать моему примеру. Не знаю насчет уважения, но несколько очков в моих глазах он себе точно вернул.

В конечном итоге я понял, что сама Формула-1 изменилась. Михаэль родился таким же, как и Остальные пилоты, и смог подняться так высоко. Он сделал это благодаря своему таланту, благодаря умению концентрироваться и добиваться желаемого, но, к сожалению, были некоторые моменты, которые разочаровывали его поклонников и конкурентов. Знаете, австралийцы – спортивная нация, одни из самых яростных соперников. Но всему есть предел! Я сказал

Михаэлю: «Меня удивляет то, что ты делаешь определенные вещи. Притом, что у тебя есть все, чего ты хотел…»

Он влиятельная фигура, очень, очень великий человек. Мы никогда больше не увидим повторений того, что ему удалось с его командой. Очень похоже на Лэнса Армстронга. И я просто счастливец, что знаком с ними обоими».

Дэвид Култхард, как и Уэббер, был раздосадован доминированием Шумахера в Формуле-1. Он не считает Михаэля манипулятором, каким видит его Уэббер. По крайней мере не до такой степени. Но его отношение к репутации Шумахера точно такое же.

«Я считаю, что истинное величие в спорте – это когда вам не нужен судья. В сегодняшнем мире это фантастика. Но пятнадцать, двадцать лет назад, возможно даже раньше, вы могли сказать: «Извини, старик» – и продолжить борьбу.

Разве величие в статистике, победах, титулах или все же оно в результатах, подкрепленных тем, как к тебе относятся коллеги и как именно ты побеждал, в уважении, которое к тебе испытывают?

Вел ли он себя неспортивно? Да, потому что совершал неспортивные, умышленные поступки на трассе и никогда не допускал того, чтобы его напарником по команде стал пилот такого же класса. Но я говорю это без определенной уверенности. Потому что не понимаю, ни зачем ему это было нужно, ни как ему это сходило с рук».

Эдди Ирвайн считает, что Шумахер правильно делал, пользуясь своим влиянием. «У него было много власти, и он этим пользовался. Закулисные маневры – все это делают, а если ты не делаешь, ты выходишь из игры. Но когда ты гонщик номер один в мире, ты можешь делать это на полную катушку».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Бей и хватай

Мне повезло, что я смог реализовать свой потенциал; если бы вместо Jordan или Benetton я бы попал в Coloni, чего бы я достиг?

Еще до того, как попал в команду Jordan и вышел на старт Гран-при в Спа в 1991 году, Йохен Неер-паш из Mercedes вел переговоры с техническим директором Benetton Томом Уокиншоу о возможности взять Шумахера в Benetton в 1992 году. Но то впечатление, которое произвел дебют Михаэля в Спа, сделало ситуацию критической, приведя в движение все механизмы в кулуарах Формулы-1. Вероятно, самым примечательным моментом было участие концерна Mercedes. Роль Неерпаша в этой истории сродни роли агента Decca Records в истории «Битлз», который держал музыкантов в руках, но затем отпустил. Росс Браун объясняет:

«Тогда, в 1991 году, ясно было, что Михаэль вот-вот появится на сцене Формулы-1. К тому времени я пришел в Benetton. Мы с Томом Уокиншоу увидели великолепную возможность. Том очень целеустремленный человек, и он решил привести Михаэля в Benetton.

Для нас стало шоком то, что Йохен Неерпаш ищет способы привести Михаэля в Формулу-1 без каких бы то ни было условий. Даже тогда мы предполагали, что Mercedes отдаст его за определенную компенсацию. Возможность была слишком хорошая, и Том решил действовать».

В тот уик-энд в Спа Уокиншоу поговорил с Вилли Вебером и предупредил его о том, что, так как Benetton был заводской командой Ford, он случайно узнал, что Ford не будет больше поставлять моторы Джордану в 1992 году. Команда ирландца, вероятно, заключит договор с Yamaha. Yamaha поставляет лучшие агрегаты в мотоспорт, но их непродолжительная программа по разработке двигателей для Ф-1 окончилась неудачей. Они так и не наладили заводское производство, как в случае с мотогонками. И в результате их движки не соответствовали стандартам, необходимым для победы в Формуле-1.

Yamaha была партнером команды Brabham в 1991 году, и во время дебюта Шумахера в Спа ни для кого не являлось секретом, что в следующем году их двигатели будут стоять на болидах Jordan. Моторы Yamaha поставлялись бесплатно, тогда как двигатель Ford обходился Джордану в миллионы. Ирландец провел отличный дебютный сезон, но в результате задолжал порядка пяти миллионов фунтов стерлингов, поэтому ему были необходимы деньги, которые давал Mercedes за дебют Михаэля, и бесплатные двигатели Yamaha. Берни Экклстоун выручил Эдди в финансовом плане и стал посредником в заключении сделки с Yamaha. Он также сыграл ключевую роль в переводе Шумахера в Benetton.

Переход на двигатели Yamaha был из ряда «пан или пропал» для Джордана, это спасло его команду от банкротства, но также стоило ему одного из лучших гонщиков, которые когда-либо появлялись в паддоке Формулы-1. Yamaha стала большим минусом в глазах Вебера и Шумахера. Еще до завершения уик-энда в Спа они на всех парах летели к сделке с Benetton. «Мы знали в то время, что Джордан собирается перейти на моторы Yamaha, и понимали, что это будет гибельным шагом, — вспоминает Шумахер. — Переход в Benetton был для меня огромным шансом. И когда этот шанс появился, мы за него ухватились. В самом поступке не было ничего приятного, но мне пришлось это сделать».

Этот эпизод стал классическим примером оппортунизма в стиле Формулы-1, все было исполнено в бескопромиссной манере. Команда Benetton набирала силу под руководством своего нового босса, Флавио Бриаторе, давнего товарища Лу-чано Бенеттона и магната в швейной промышленности. (Команда участвовала в гонках с 1986 года под флагом Бенеттона, и на ее счету до прихода Шумахера было пять побед.) За лето 1991 года Бриаторе нанял двух ведущих инженеров, Росса Брауна и Рори Берна, которые оказались одной из самых блестящих инженерных связок в истории спорта. Шумахер стал последним компонентом, который был необходим для превращения Benetton в достойного претендента на титул чемпиона мира.

Бриаторе – прагматик, один из самых бескомпромиссных боссов в Формуле-1, и он освободил место в команде для Шумахера, просто-напросто выбросив из нее одного из гонщиков, Роберто Морено. Две ведущие в то время команды, Williams и McLaren, не готовы были освободить место для Шумахера в столь короткий срок, несмотря на его ошеломляющее выступление в Спа.

Что немаловажно, в то время у Шумахера все еще был контракт с командой спорткаров Sauber-Mercedes. Руководство Mercedes рассматривало вариант участия в Формуле-1 с собственной командой, собственной машиной и мотором, как уже делало в 1950-е годы. На самом деле Mercedes уже нанял британского конструктора Харви Постлетвейта для разработки шасси. Однако в конечном счете немцы пришли в Формулу-1 только в качестве поставщика моторов для команды Sauber. В феврале 1992 года Петер Заубер объявил, что в 1993-м Шумахер и Вендлингер станут пилотами новой команды Sauber-Mercedes. Заубер настаивал, что у Шумахера был контракт с его командой, а не с Mercedes.

«Юридически у Михаэля в то время был контракт с Заубером, — говорит руководитель спортивного подразделения Mercedes Норберт Хауг. — Но он не хотел выступать за его команду. Даже если легально такая возможность существовала, на мой взгляд, нельзя заставить гонщика водить твою машину. Он к тому моменту уже был в конкурентоспособной команде, и делать шаг назад… мы не могли его принуждать. При всем этом у нас в том году была отличная машина, и первый сезон с Заубером мы провели очень здорово».