Светлана Хоркина - Кульбиты на шпильках

Больше того, этому замечательному виду спорта взялись создавать самую настоящую антирекламу, заниматься каким-то черным пиаром. Да, в каждом виде спорта есть свои проблемы, есть моменты, когда можно получить травму. От этого в спорте никто не застрахован. А тут в одном документальном фильме (не называю его из принципиальных соображений, чтобы не делать рекламы ни передаче, ни телеканалу, который ее создал) собрали нескольких известных гимнасток. В разное время они получили серьезные травмы и были вынуждены со спортом закончить. Но они все девчонки настойчивые, с мозгами, выучились… Тем не менее все они жаловались, что остались они такие несчастные, брошенные, никому не нужные, что их использовали, пока был результат, а потом забыли. Конечно, было бы хорошо, если бы наше государство помогало безболезненно переходить от одного жизненного этапа к другому. Но ведь это проблема не только спорта, но и многих других сфер нашей общественной жизни. Вспомните известных актеров театра и кино, цирка или шахтеров, да кого угодно. Везде есть подобные истории. К сожалению, в нашем государстве пока этот механизм не отработан, и мы должны рассчитывать только на свои силы и на помощь близких и сами думать о своем будущем.

Да, никто в спорте не застрахован от неудач и от травм, как из-за собственных ошибок, так и из-за ошибок тренера. Но это вовсе не означает, что этот вид спорта нужно ликвидировать и не давать детям им заниматься. Кстати, я тоже участвовала в этой программе, но говорила совершенно о другом, не о проблемах, а обо всем лучшем, что дал спорт, в том числе и этим гимнасткам, хотя они за собственными трудностями не желали этого признавать. А гимнастика ничуть не опаснее горных лыж, тенниса, хоккея, футбола, велогонок. Везде можно грохнуться так, что потом руки-ноги не соберешь. Я уж не говорю об экстремалах, которые сами ищут приключений на свою голову, ради «глотка» адреналина.

Спорт всегда был именно тем и привлекателен, что он предоставляет человеку возможность побеждать себя, чувствовать себя хозяином своей судьбы. А создавать плохой пиар виду спорта, который тебя вырастил и воспитал как личность, явно не стоит. Девчонки не задумались над последствиями такой антирекламы — ведь детей просто перестанут отдавать в гимнастику… Хотя спортивная гимнастика еще с древнегреческих времен ценилась как вид спорта, дающий человеку самое гармоничное развитие. И я считаю, что нужно максимально его пропагандировать, работать на местах, проводить турниры, как я это делаю в родном Белгороде. Конечно, это непросто, требует немало времени и средств, но я буду этим заниматься, пока хватит сил. Жаль только, что спонсоры до сих пор не проявляют к нему большого интереса. Но думаю, что и это придет.

Когда я начинала заниматься спортивной гимнастикой, у нас еще не было возможности снимать на видеокамеру ни мои выступления, ни тренировки. Единственное, с чем можно было работать, так это с телетрансляциями спортивных соревнований, записанными на видеомагнитофон. Но и тогда их было не так много, как хотелось бы. И показывались они в доступное для детей время, а не ночью, как сейчас.

Потом спорткомитет Белгорода выделил нам с Пилкиным камеру, и мы стали записывать себя сами. И когда с Борисом Васильевичем все это вместе просматривали и разбирали, я каждый раз ругала себя на чем свет стоит: какая же я дура, что не могла понять такую простую ошибку… А Борис Васильевич только посмеивался: мол, лучше тебе один раз показать, чтобы ты своими глазами посмотрела, чем я тысячу раз тебе буду талдычить одно и то же. Все-таки мудрый у меня был тренер…

Вообще я всегда относилась к себе очень критично. И все время твердила: «Господи, какая же я страшная, неповоротливая, и как у меня все плохо получается…». Да и чтобы у Бориса Васильевича заработать на тренировке похвалу, нужно было я даже и не знаю, что сделать: надо было сработать даже не на десять, на одиннадцать баллов… Хвалил он крайне редко. Обычно он говорил: «Получше, но…» И это означало, что я сделала почти «на отлично». Правда, иногда он вдруг говорил: «Ну вот, а это было хорошо…» — что означало: все было просто «супер», и значит, что уже никто вообще рядом не стоит.

Когда тебя приглашают тренироваться в составе национальной сборной команды, нужно понимать, что претендуешь ты на место под флагом страны не один-одинешенек, даже если ты был лидером по итогом всероссийских состязаний. Наравне с тобой приглашают еще человек десять — пятнадцать, хотя мест в команде всего семь, с учетом запасных.

Причем эта «десятка» — не кандидаты, а именно те, кто рассматривался или будет рассматриваться на предстоящий олимпийский цикл. Из той когорты, которая пришла вместе со мной, не все дошли даже до промежуточного финиша. Кто-то ломался психологически, кто-то не выдерживал физических нагрузок, кто-то уходил по личным обстоятельствам, кому-то просто надоело… А ведь среди них такие перспективные девчонки были! С такими фантастическими природными данными! Увы, не каждый личный тренер мог постоять за свою воспитанницу, мог пойти и поспорить со старшим тренером, что ей не нужно такой сумасшедшей нагрузки, потому что она к ней не привыкла и не в состоянии ее переварить, что у нее что-то болит и нет сил терпеть. Да и моему Пилкину не все давалось легко, не случайно из-за таких «дипломатических» переговоров он пережил не один микроинфаркт. Тем не менее он всегда стоял за меня горой и почти всегда был рядом, и это оправдалось…

А вот в австралийском Брисбене, на моем первом чемпионате мира 1994 года, Бориса Васильевича рядом не оказалось, он приболел и со мной не поехал. Мне казалось, что этого путешествия я просто не вынесу. Во-первых, мы летели с пересадками, потому что федерация не располагала средствами для комфортного перелета с максимально удобными стыковками самолета, поэтому покупали самые дешевые билеты. Помимо того что мы летели с пересадками, так еще и в эконом-классе. А это значит, что кресла были тесные, ноги не вытянешь, и они затекают. И пока мы взлетали и садились, мучились во время полета, я думала, что умру раньше, чем мы доберемся до места. Ноги-руки опухли, стали какими-то деревянными. Но мы все-таки доехали живыми, хотя и не совсем здоровыми. До соревнований была еще неделя, а это значит, можно было хоть немного прийти в себя. Но кроме тяжестей перелета, нужно было еще приспособиться к разнице во времени. По ночам мы бодрствовали, как совы, не зная, что с собой делать ночью, а днем, наоборот, были как сонные и вареные мухи. Но мы старались изо всех сил. Особенно тяжело стало на третий и четвертый день. На эти дни как раз и приходится пик акклиматизации. Но это никого не волновало: ты приехал соревноваться и выступать, и то, что ты не акклиматизировался — твои проблемы, а не организаторов турнира. Судьи сидят, на тебя смотрят, и ты должен несмотря ни на что выходить и тренироваться, делать свои программы по всем видам предстоящих выступлений. Было очень тяжело. Но судейские бригады были хитрее нас, спортсменов. Они приходили на тренировки и смотрели наши программы заранее. И уже перед началом самих соревнований они знали, с чем я буду выступать: у них все было расписано по элементам — и сколько ошибок я допустила во время тренировки на каждом снаряде. То есть они уже создали обо мне свое впечатление. Я всегда считала, что это неправильно, что нельзя смотреть выступления спортсменов с заранее сложившимся мнением и предубеждением на их счет. И вообще я против того, чтобы судьи присутствовали на тренировках. Их задача оценивать результаты в пылу сражения, а не во время черновой работы. Оппоненты считают, что такая предварительная подготовленность придает динамику ходу соревнований, что это более выгодно для телевидения. А поскольку именно телевидение в последние годы правит бал во всех видах спорта, и в гимнастике в частности, именно телевидение привлекает главных спонсоров и от него зависит бюджет соревнований, то оно, соответственно, и «музыку заказывает»…

Несмотря на сложности акклиматизации и накал предстоящей борьбы, нас отвезли на экскурсию в местный зоопарк. Стоит заметить, что зрелище это впечатляющее. Таких экзотических животных я еще ни разу в жизни не видела: какие-то странные коалы, дикая собака динго… Я и понятия не имела о существовании каких-то диких динго. Я знала только о бродячих собаках. А какие там были громадные попугаи! А уж кенгуру — особые эмоции.

И выглядит смешно, и еще можно было к ней подойти и покормить. А она сидит на хвосте и смотрит на тебя удивленными глазами… Нельзя подходить только к самке с детенышем… А какие там сумасшедшие страусы! Бежит за тобой, шипит — с ума сойти можно! Конечно, мы и нахохотались там, и с коалами, и с кенгуру фотографировались. Эмоции перехлестывали. Мне безумно понравилось в Австралии. Это очень интересная и познавательная страна. И вокруг абсолютно все по-другому, не как у нас. И такое все зеленое — прямо изумрудное, как в сказке. И люди какие-то другие, хотя и говорят по-английски, да и жизнь какая-то размеренная и спокойная.