Джим Райан - рекордсмен из Уичито - Корднер Нельсон

мне даже находиться с ним во время зимней подготовки. Джим вынужден был навещать меня в плавательном бассейне для консультаций по вопросам тренировок. Все, что я мог сделать, ограничивалось советами, в остальном ему приходилось разбираться самому. Конечно, для каждого из нас такие условия не были идеальными».

«Однажды он пришел ко мне,- продолжает Тиммонс,- и я мог сказать, что дела у него разваливаются. Это было в межсезонье, он бегал в темноте, в снег, и в дождь, и по льду, и все в одиночестве. Днями он тренировался так, и это причиняло ему страдание. Я видел, что он начал задумываться, стоит ли все это делать. Тогда я сказал ему: «Джим, я не хотел бы, чтобы ты чем-то жертвовал. Если твоя цель - миля за 4 минуты не стоит того, чтобы выходить и работать день за днем, просто-напросто возьми и забудь о ней. Если ты не хочешь делать свое дело, забудь о нем начисто. Только я не хочу, чтобы ты пришел ко мне потом и сказал, что если бы я заставил тебя работать, то ты бы смог работать».

Рич Кпарксон, фотодиректор «Топика Кэпитал джорнэл», как-то заметил: «Тиммонс задает самую жесткую тренировочную программу из всех у нас в стране как для себя, так и для своих ребят, однако не подумайте, что он был жесток по отношению к Райану. Жесткая тренировочная программа - это как раз то, что нужно парню в средней школе».

Иногда, в действительно плохую погоду, единственным местом, где Джим мог бегать, были улицы Уичито. В этот час он видел немного людей, но те, кто видел его, наблюдали за ним с любопытством, некоторые останавливались и стояли, разинув рот. «Кое-кто из них даже сквернословил на мой счет,- говорит Джим.- Не могу понять почему».

Глен Каннингхэм из Канзаса, установивший мировой рекорд на милю (4:06,7) в 1934 году, приехал в Нью-Йорк на юбилейную встречу со старыми соперниками Джимом Венцке и Биллом Бонтроном. Во время этой встречи он сказал: «У нас в Канзасе есть парень, который со временем побьет все мировые рекорды на милю. Ему сейчас только 17 лет, но он уже бежит из 4:10 и пробежит еще лучше, когда начнется летний сезон. Его зовут Джим Райан, и он не упустит, чтобы стать величайшим бегуном».

Примерно в это же время Джим заметил: «Кое-кто в школе поглядывает на меня как на диковину». Он только усмехался по этому поводу.

Прошел месяц, и уже в первую неделю летнего сезона тренировка Джима оказалась такова, что многих великих милевиков прошлого отправила бы в больницу, если бы они вкусили ее. Однажды после полудня (утром в этот день Джим пробежал три мили) он начал тренировку, пробежав 10 раз по 440 ярдов в среднем за 71 секунду. На каждую пробежку и отдых после нее отводилось всего 3 минуты. После некоторой работы с тяжестями Джим снова пробежал 10 раз по 440 ярдов, теперь уже в среднем за 69 секунд. Затем он поработал с 70-фунтовым весом и пробежал еще 10 по 440 и снова за 69 секунд в среднем. Переключившись на некоторое время на тяжести по 33 фунта, он закончил тренировку, пробежав еще одну серию 10 по 440 ярдов, в среднем по 67 секунд на каждый отрезок! В общей сложности четыре серии 10 по 440 ярдов составили 10 миль.

Джим редко пропускал утренние тренировки, за исключением воскресной, а также тех случаев, когда выезжал на соревнования. Раз или два он сознательно не вышел тренироваться, «когда было темно и холодно и шел снег, а мне нехотелось вставать с постели. Самое трудное - не бегать, а вставать для бега. Как только вы встали и вышли на улицу, начинается настоящее удовольствие, и это время - лучшее время дня».

«Он должен был жертвовать,- говорит Тиммонс.- Он вел ту же спартанскую жизнь, повинуясь своему решению. Я не заставлял его и не понукал им. Я чувствовал, что он должен стать лучшим милевиком в мире, но как раз то, что чувствуем мы, посторонние, не имеет значения. Все дело было в самом Джиме. Он и должен был решать, как ему быть, если он хотел взойти на вершину мирового спорта сам».

«Самое главное,- говорит Джим,- это дисциплинировать себя. Если вы рассуждаете правильно и заставляете себя следовать идеям, физическая сторона дела второстепенна. Я понимаю, это звучит необычно, но со мной так и было».

4 апреля, в субботу, команда выехала на автобусе в Канзас-Сити на соревнования Вашингтон Инвитэйшенал. Дорожка была залита водой, и поэтому Джим бежал только на победу и показал на миле 4:33,2. Однако последний круг он пробежал за 60,2 секунды по грязи. Это было многообещающим.

Джим не торопился показывать хорошие результаты, одно соревнование он пропустил вообще из-за болезни горла. Он по-прежнему тренировался целую неделю напролет, стремясь к своей цели: пройти милю в конце сезона за 4:02,0. Он победил легко в соревнованиях перед встречей Канзас-Рилейз, показав 4:21,2, 4:33,2 и 4:18,5. В Канзас-Рилейз его целью было пробежать милю из 4:10.

«Он был готов для хорошего результата,- говорил Тиммонс.- Он жаждал его показать, однако погода весь сезон была против него».

В Лоуренсе Джим выиграл милю для школьников и показал 4:11,0. Последний круг он пробежал как никогда хорошо - за 58,7 секунды.

«Я не хочу показаться хвастливым, но я нисколько не устал от бега. Это означало, что я не установил достаточно быстрый темп. Я не могу устанавливать для себя нужный темп, когда лидирую. Я просто должен был заставлять себя бежать быстрее. Я надеюсь, что пробегу милю из 4 минут еще в этом году».

Нет нужды говорить, но некоторые спортивные обозреватели считали Джима все же хвастливым, даже тогда, когда он обнаружил свою принадлежность к высшему классу милевиков на следующий же день после этого заявления и привел свою команду на последнем этапе к победе в эстафете 4 по 880 ярдов. Свой этап он пробежал за 1:51,9.

«Топика Кэпитал джорнэл» поместил статью о Джиме с двумя фотографиями, выполненными Ричем Кларксоном. Тиммонсу приписывали в этой статье следующие слова: «Джим очень спокойный, вполне скромный спортсмен, большой спортсмен, умеющий выступать в команде. Он не сознает, насколько громаден его талант».

В следующую неделю Джим пробежал этап в 880 ярдов за 1:51,2. Его команда оказалась победительницей в соревнованиях Хатчинсон Инвитэйшенал. Спустя четыре дня после этого в Макферсоне, за день до своего семнадцатилетия, он пробежал единственные 880 ярдов (не считая эстафет) в