Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

Работали на виноградниках местные черные племена — посреди фермы была целая соломенная деревня таких работников, которые уже не оставляли мне шансов подработать здесь денег.

Душан принял меня в своем кабинете очень радушно, сразу спросил, есть ли у меня материальные проблемы, и послал помощника за продуктами и газировкой. К сожалению, он не смог уделить мне много времени прямо сейчас, ибо уезжал на пару дней в Кейптаун по делам.

Но он предложил эти дни пожить у него на ферме под присмотром своего заместителя, тоже белого человека, которого звали Фредерик. Тут в комнату зашел «начальник безопасности»

и предложил поехать с ним на экскурсию по ферме. Шла уборочная страда (здесь собирают три урожая в год) и начальник следил, чтобы черные рабочие больше работали, а не воровали. А если и воровали, то не больше чем дозволенно. А я просто угощался очень вкусным, крупным виноградом и фотографировал плантации.

Примерно в 100 километрах вниз по Оранжевой, работали русские геологи- алмазоразведчики. Душан предположил, что мне будет полезно побывать и у них в гостях, но машины туда ходят не часто, 2–3 раза в неделю. Как раз когда я приступил к третьему килограмму винограда, подъехал белый «Мерседес» хозяина и еще одна машина, с двумя черными тетками. Тетки возвращались из Кейптауна в поселок Roshpina. Они согласились подвезти меня, прямо сейчас, к русским геологам.

Даже толком не попрощавшись с фермерами, залез в машину и еще два часа трясся по грунтовой дороге, вырубленной в довольно суровых и неприветливых горах. Иногда дорога выскакивала к реке, где по берегам росли кустарники, типа нашей ивы. Иногда скалы подходили вплотную к воде, как на Байкале, и тогда дорога петляла по узким ущельям и взбиралась не крутые перевалы.

В горах не попадалось ничего живого, кроме растения, которое является символом Намибии и даже изображается на монетах. Больше всего это растение похоже на белую морковку, которая вылезла из земли на два метра и держится за скалы самым кончиком корешка. Говорят, что оно способно запасать влагу из утренних туманов и прожить без дождя всю жизнь.

Через сто километров от виноградной фермы, долина реки снова расширилась. В прибрежных кустах показались жилые вагончики — поселок алмазодобытчиков. Я подоспел прямо к ужину. Начальника русских геологов звали Слава, родом он был из Екатеринбурга. Кто я и откуда, Слава уже знал с рождественского банкета, а вот для остальных русских людей попросили рассказать прямо в столовой.

После ужина, Слава в своем кабинете ответил и на мои вопросы. Расскажу читателю самое интересное из этого разговора:

Алмазы образуются при вулканических взрывах глубоко землей, при громадной температуре и давлении. Геологическую формацию, образующуюся в результате такого взрыва, называют «кимберлитовой трубкой». Но не каждая «трубка» содержит алмазы, в южной Африке, к примеру, только каждая пятая. Эти трубки получили свое название от городка Кимберли, который находится в верхнем течении реки Оранжевой. Именно там и было открыто самое первое месторождение.

В Намибии своих «трубок» нет.

Сотни тысяч лет до появления людей река размывала кимберлитовые трубки, и вместе с прочим мусором, уносила алмазоносную породу в Атлантический океан. Уже упоминавшееся мной, антарктическое течение, подхватывало эти камешки и уносило на север, вдоль берега.

Морской прибой превращал камни в мельчайший песок и, в результате колебания уровня океана появилась та самая «алмазная пустыня», которая сейчас принадлежит компании «Де-Бирс».

Намибия, получившая независимость только в 1990-ом году, до сих пор не имеет прав на эти алмазные пески. Поэтому, власти пригласили русских геологов, чтобы те разведали, есть ли промышленные залежи алмазов в долине самой реки Оранжевой, в ее береговых галечных отложениях. 12 русских специалистов работают в Намибии по контракту, на каждого пришлось оформлять в полиции специальное разрешение, доказывая что именно такого специалиста в их стране нет. И все равно, на каждого белого, правительство обязало компанию нанять (и кормить-одевавть) пятерых черных рабочих. Эти черные живут отдельно от русских.

Специальных полицейский-наблюдатель бдительно следит, чтобы русских было не больше, чем положено, поэтому мое пребывание в лагере было чревато забастовками и «волнениями пролетариата». К тому же, геологи работают здесь за «трудодни», а зарплату получают лишь в Москве, после возвращения. Продукты для кухни и все необходимое компания закупает сама.

В лагере есть электричество и душ, но воду из реки русские пить побаиваются (хотя фермеры пьют) и ездят за питьевой водой, каждые три дня, в поселок Рошпина на машине, где есть артезианская скважина.

Как раз завтра запланирован очередной рейс за водой. Мне предложили с утра совершить экскурсию по прииску, а потом уехать в Рошпину и дальше в Людерец, куда я и планировал.

В 6-30 геологи уже завтракали, а в семь выезжали на работу.

В нескольких излучинах реки выкопали пробные траншеи (шурфы), а гальку с них свозят на один обогатительный агрегат. Там, в специальных машинах, камни просеиваются, дробятся, промываются вплоть до самых мелких крупинок. Через шланг, вместе с водой, раздробленная

порода попадает в специальный домик, где за столом сидят два геолога и просматривают день за днем, с помощью совочка, даже самые мелкие зернышки.

— А можете мне показать хоть один алмаз? — Сразу спросил я.

— Конечно. — Ответили серьезные геологи — Вон, на стене, фотография.

Над столом висела черно-белая фотография, где изображена крупным планом линейка, а возле нее белое зернышко, миллиметра в четыре размером. Не впечатляет.

Все мы помним книги Джека Лондона — золотая лихорадка, мешочки с золотым пеком и коробочки с алмазами… Так рухнул еще один литературно-романтический стереотип.

Сфотографировав все увиденное, я отправился купаться на речку, километрах в двух ниже прииска. Переплыл в ЮАР. Никаких столбов и пограничников не было видно, но геологи предупредили, что границу охраняют какие-то специальные, замаскированные приборы. К тому же, мне нечего было делать в ЮАР без визы, а тем более голым. На прощанье я кинул в землю ненавистного апартеида (русских угнетают!) кимберлитовый камушек и переплыл обратно в Намибию.

Ведь если меня не пустили в ЮАР чиновники, это не значит что мое путешествие стало менее интересным! Так чего расстраиваться?! Сидя в кузове между пустыми канистрами, я распевал песни Иващенко и Васильева и любовался горами. Дорога все так же петляла вдоль реки, но вот показались ворота «алмазной территории». Охранники строго посмотрели на нашу машину, но мы повернули на север, поднялись в горы и вскоре остановились в центре поселка Rosh Pinah.

Вы наверняка не раз видели в кинохронике, как начинались великие советские стройки:

приходят геодезисты, потом саперы, потом заключенные, потом рабочие… и все это время они живут в палатках, или в лучшем случае, в деревянных бараках. Здесь же строительство велось в жарком сухом климате, но началось оно именно с возведения жилья. Причем это были не какие-то временные лачуги, а настоящие каменные домики, с горячей водой, спутниковой тарелкой и даже приусадебным участком. Один домик на две семьи. Насколько хватала взгляда вдаль уходили бесконечные ряды аккуратных беленьких коробочек с красными пластиковыми крышами. И еще целые улицы жилья были в стадии строительства. Самого же комбината не было пока и следов.

Так где же, спрашивается, было настоящее «угнетение прав рабочего человека», на «Великих стройках СССР», или в Африке?

Единственная работа, которая шла в скалах на месте будущего комбината — бурение скважин для саперов. Специальная машина стояла на хребте и методично долбила в камне узкие отверстия глубиной 1,5–2 метра. Как раз недалеко от того места, где я остановился в ожидании попутки на север, черные рабочие разгружали из грузовичка мешки с порошком белого цвета. Белый инженер-сапер руководил работой. Сначала на дно шурфа закладывалась динамитная шашка на желтом шнуре, потом туда засыпали пять килограмм гексогена.

Конечно я не удержался, взвалил 25-ти килограммовый мешок на плечи и сфотографировался.

— А взрывать сегодня будете? — Спросил я инженера. Может мне подождать и посмотреть?

— Нет. Сегодня не будем. Рядом работает техника. — Ответил инженер и показал мне рукой на скалодробильную машину.

— Очень жаль. Я всю жизнь мечтал нажать на кнопочку!

— Приходи завтра в полдень. — Видимо, меня приняли за какого-то служащего компании.