Юрий Аракчеев - Путешествие в удивительный мир

Ничего не сказано о пилильщиках и их личинках — ложногусеницах, а они тоже представляют интерес для фотографа-натуралиста: обратите внимание на снимок на вкладке, где они дружно подняли вверх задние концы тел, изображая таким образом «вопросительные знаки» — это у них такая поза угрозы...

А жуки-слоники и листоверты? А тли? А богомолы и эмпузы, наконец, — это же просто счастливейшая находка для фотографа! Впрочем, о богомоле Пете вы еще прочтете в конце книги...

Да, нельзя объять необъятное. Одна надежда: дать вам толчок, напутствие, хотя бы лишь намекнуть на то, какие радости и открытия ждут вас, если вы только захотите.

Вперед, читатель! Вперед — в поле, на поляну, на опушку леса, в степь, в пустыню... И ты увидишь много такого, о чем не прочтешь ни в какой книге...

Несколько слов все же еще — как напутствие — скажу о поведении насекомых, которое может быть квалифицировано точно так же, как и окраска: маскирующее, отпугивающее и подражательное.

Главная жизненная задача каждого живого существа — сохранить себя и продлить свой род на земле. Много, очень много врагов у насекомых, поэтому жизнь научила их разными способами избегать опасности. Легко увидеть, что те, кто окрашен скромно, покровительственно, соответственно и держатся: прячутся, стараются оказаться в таком месте, где их трудно наметить. Их фотографии не очень эффектны, но они имеют познавательную, а иной раз и научную ценность. Бабочка-пяденица, скромно сидящая на коре дерева. Пустынная кобылка среди комочков сухой глины... Это понятно. Но вот каким оригинальным способом передвигается гусеница бабочки-пяденицы: словно отмеривает «пяди», закрепляясь передней частью тела и подтягивая к ней заднюю, при этом складываясь пополам... Вы случайно потревожили стебель, по которому она ползет, и... Нет гусеницы! Исчезла. Вместо гусеницы на стебле появился новый стебелек-отросток с почкой на конце... Как и положено стебельку, он совершенно неподвижен, торчит под углом и чуть в сторону... Таково маскирующее поведение гусеницы, которое, впрочем, имеет и подражательный характер — ведь она подражает стеблю растения...

Совершенно фантастический облик у палочника: его тело — сухая веточка с рябинками на коре, как и положено, а ноги — тонкие высохшие сучочки или черешки опавших листьев... Тут уже не только окраска, тут форма и соответствующее поведение: палочник днем практически неподвижен, питается он листьями, главным образом ночью...

Но совсем иная картина, когда мы имеем дело с поведением отпугивающим, предостерегающим. Вот где простор для наших эмоций! Вы догадываетесь, наверное, о чем тут речь: устрашающе распахивают крылья (да еще и с шуршанием-треском!) богомолы; встают на дыбы или сворачивают тельца наподобие вопросительного знака («Ну, чего пристал?») ложногусеницы пилильщика; некоторые гусеницы превращаются в «змею», «собачку», «дракона» и так далее — это, в общем-то, описано в разных книгах о насекомых и даже в учебниках. Потому и опустим эти описания здесь. Как и рассказ о мимикрии, этом удивительнейшем явлении природы. На самом деле: каким путем пришли мухи-сирфиды к подражанию — и в окраске, и в поведении — осам, этим грозным хищникам, вооруженным опасным жалом? Или бабочка-стекляница? С каких пор крылышки ее стали удлиненными и прозрачными, а тельце поперечно-полосатым — тоже словно бы у крупной, прямо-таки огромной осы? Почему «съедобные» лжепестрянки подражают «несъедобным» пестрянкам, вернее, не почему — это-то понятно! — а вот каким путем пришли они «к жизни такой»? Наконец, если вернуться чуть-чуть назад и задуматься над тем, о чем уже сказано: почему рисунок на спинке клопа-солдатика похож на «лицо», изображаемое на африканской маске? Почему — добавим — на спинке бабочки «мертвая голова» нарисован словно бы череп с костями — наш человеческий «предостерегающий знак»? Почему вообще «портреты» насекомых, как это ни странно, напоминают подчас человеческие портреты или «портреты» крупных животных, которые, в свою очередь, часто опять же схожи с людьми?..

Пауки

Но ведь не только шестиногие насекомые относятся к числу «объектов» вашей охоты.

Пауки — не насекомые. У них не шесть ног, а восемь. У многих к тому же и восемь глаз. Большинство из них плетет паутину. И вообще они какие-то не от мира сего.

Этакие инопланетяне — право, ни на каких других земных тварей не похожи.

Увлекшись фотографированием жителей «джунглей», я поначалу более всего был удивлен как раз необычностью, «инопланетностью» именно этих созданий. Я помнил, конечно, уэллсовское описание марсиан, и первые встречи с пауками каких только фантазий у меня не вызывали! И все же пауки — жители нашей планеты, коренные, можно сказать. Они, более того, одни из самых распространенных, наряду с насекомыми, и самых приспособленных к жизни на земле. Пауками населена буквально вся суша: их можно встретить и в лесу, и в поле, и в овраге, на пустыре, в пещере, в пустыне, даже в горах, на большой высоте — там, где как будто бы никакой жизни нет, на границе вечных снегов, а то и на них самих... Ветром заносит их на паутинках на огромную высоту — а значит, они встречаются и в атмосфере... Но кроме того, есть ведь и пауки, живущие под водой, строящие там свои удивительные подводные «колокола», состоящие из серебряной паутины и наполненные воздухом (пауки-серебрянки)...

Пауки не только внешне любопытны и очень своеобразны — они чрезвычайно интересны своим поведением. Во-первых, им присущи индивидуальные черты — почти как нам, людям... Причем эта индивидуальность проявляется не только в окраске (у каждого паука-крестовика свой рисунок на спине, каждый из них «носит свой крест»)... Она проявляется, что самое интересное, в поведении, обычаях восьминогих. И может быть, самое-самое интересное: пауки плетут паутину! Кто еще из живых существ планеты, если, конечно, не считать нас, людей, может похвастаться столь развитой способностью к творчеству? Ведь паутина — это настоящее рукоделие. В отношении к пауку, правда, точнее будет сказать «ногоделие», ибо, плетя паутину, он работает ногами, ну, да это неважно. А «ногоделие» это, опять же, у разных пауков разное — не только у разных пород, разных видов, но, что самое удивительное, оно бывает разным у представителей одного и того же вида. Не только окраска, повадки, но и «творчество», получается, разное, индивидуальное!

Не буду распространяться на эту тему: о пауках много написано, да я и в своих книжках много о них рассказывал (в книге «Джунгли во дворе» двум крестовикам посвящена даже целая глава — «Турок и Серый», где описаны два совершенно разных паучьих «характера»). В этой книжке стоит сказать, пожалуй, лишь о практической стороне фотоохоты на пауков.

Конечно, «объекты» они очень ценные, заслуживающие самого пристального внимания, и легкие для съемки. В отличие от легкокрылых и очень все же пугливых бабочек или чутких стрекоз, пауки никуда не улетают, сидят, как правило, спокойно либо в центре своей паутины, либо где-нибудь на цветке, на листике, а то и в «жилище» — этаком зеленом домике, скрепленном при помощи паутины из одного или нескольких листьев. Особенный интерес, как я уже говорил, представляет, конечно, сама паутина.

Ну, а теперь по порядку.

Крестовики появляются в средней полосе во второй половине лета. Фотографировать их лучше всего при помощи зеркала, сочетая прямой свет с контровым (один от солнца, другой от зеркальца), чтобы, во-первых, осветить и показать на снимке узор на спинке, а также маленькую, но весьма выразительную «физиономию» паука с восемью черными глазами-бусинками (по две пары с каждой стороны головы), а во-вторых, контровым светом как бы отделить паука от фона, заставить светиться его длинные полупрозрачные ноги и серебряные нити паутины. Также при помощи зеркальца можно дать блики света на глазах-бусинках, фотографируя весьма выразительный портрет восьминогого «марсианина».

Интересны, хотя и выглядят не всегда приятно, снимки паучьей охоты — когда крестовик тщательно запеленывает муху в паутину, а потом транспортирует «сверток» поближе к своему «жилищу» и, наконец, с аппетитом высасывает ее.

Нечего говорить о красоте и эффектности снимков паучьей паутины, особенно после дождя или росистым утром с каплями воды, сияющими, словно драгоценные камни в свете солнца; Но и без капель снимки могут быть очень эффектными, если вы будете снимать паутину против света и сумеете подбором точной экспозиции передать многоцветное радужное сияние, вызванное интерференцией и дифракцией света на паутинных нитях. О подборе экспозиции в этом случае, как и в других, я поделюсь своим опытом, как уже сказал, в следующей главе.