Реши это (ЛП) - Калмз Мэри

Ди? Все эти буквы вместо имен.

– Что... почему ты здесь?

Его глаза изменились, смягчились, когда он посмотрел на нее, и я как раз решал этот вопрос в своей голове, когда Бет внезапно оказалась у меня перед лицом, крича на меня.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь, что в приговоре есть это условие?

– Потому что именно Ник попросил, чтобы это было там, – ответил я, успокаиваясь, потому что она была так взбешена. Почему это так действует на меня, я понятия не имею, но чем громче, злее, полностью перегибает палку кто-то другой, тем более сдержанным становлюсь я. – И поскольку они позволили твоему дерьмовому отцу уйти по обвинению в создании угрозы для ребенка, они были весьма благосклонны ко всему, что твой брат хотел добавить к новым обвинениям, которые они предъявляли. В том числе и преступление на почве ненависти.

– Какое преступление? – вскричала она.

– Этого не может быть, – заныл Алан, пропустив мимо ушей то, что мы с его женой обсуждали, зациклившись на материале, который затрагивал его предполагаемые средства к существованию. Он подошел к ней, провел рукой по редеющим каштановым волосам, подергал и галстук, явно расстроенный. – Все готово к тому, чтобы я взял на себя управление фермой.

Бет набросилась на него.

– Мы должны поговорить с Ником и заставить его...

– Дез, – Ник поприветствовал мужчину с таким фальшивым энтузиазмом, что я обернулся, чтобы посмотреть на него, когда он шел через лужайку к нам. – Ты вернулся. Так здорово видеть тебя снова.

Он был таким лжецом, и я бросил на него укоризненный взгляд.

– Я… – пролепетал Дез, посмотрев на Ника, а затем на Джина. – Я хотел снова увидеть Локрина, чтобы... что ты здесь делаешь? – спросил он Джина, а затем повернулся к Даниэль. – И откуда ты его знаешь?

Она сглотнула и наклонилась, положив руки на колени.

– Я здесь со своей женой, и... почему ты хотел увидеть Локрина? – спросил Джин, выглядя как человек, тонущий на суше.

Я вскинул руки и повернулся, когда Ник подошел ко мне и положил руки мне на бедра, чтобы я не шевелился.

– Что, черт возьми, происходит?

Схватив его за бицепс, я оттащил его за пределы слышимости.

– Это, как ты знаешь, твоя сестра Даниэль, – сказал я, указывая на нее. – А вон тот парень - ее муж, Джин, который втайне трахается с Дезом.

– Хах.

– Ага, я так и сказал, – сказал я ему. – Но я подозреваю, что Дез также спит с Даниэль, поэтому она выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание.

– Я и понятия не имел, что «друг семьи» подразумевает именно это.

– О, ты гадкий.

Он нахмурил брови.

– Тебе должно быть стыдно за себя.

– Мне и правда стыдно, – успокоил он меня. – Глубоко.

– Задница.

– А кто он? – спросил он, указывая на Алана.

– Это муж твоей сестры Бет, Алан, который действительно не может придумать ничего хуже, чем быть геем, так что, думаю, тебе стоит пойти и сказать ему, что ты на самом деле би, и мы посмотрим, взорвется ли его голова.

Улыбка медленно изогнула его губы.

– А ведь еще пять минут назад Алан думал, что заберет лошадиную ферму у твоего отца.

– Что? Нет. Есть такая штука... как это называется.

– Соглашение.

– Ага, это.

– Что с тобой? Ты выглядишь рассеянным.

– Это потому, что я снова увидел Деза, и он направился прямо к тебе, так что я добрался сюда так быстро, как только смог, и мне действительно не нравится, что другие люди интересуются тобой.

Я ухмыльнулся.

– Я и сам прекрасно справлюсь, знаешь ли.

– Нет, я знаю, но мне интересно, как ты отнесешься к тому, чтобы носить очень большую золотую цепь с медальоном, на котором мое имя выведено сапфирами или чем-то в этом роде.

Я громко рассмеялся.

– Нет? – в его голосе звучало разочарование. – Ладно, а что насчет...

– Твои сестры и их мужья приехали сюда с явной целью заставить тебя оплатить долги твоего отца, чтобы через восемнадцать месяцев, когда он выйдет из тюрьмы, все вернулось на круги своя.

– Что? – он посмотрел на меня в замешательстве. – Мэвис вчера прислала нам письмо, в котором говорилось о намерениях окружного прокурора.

– Да, но они его еще не получили, так что даже не подозревают, что это произойдет.

– Вот почему... О, я понимаю.

– Они все еще думают, что это всего лишь дело о мошенничестве и жестоком обращении с животными.

– Это я понимаю, но все равно из-за мошенничества и заговора с целью мошенничества у моего отца больше не будет конефермы.

Печально то, что жестокое обращение с животными было в порядке вещей на скачках. Лошадей накачивали наркотиками, чтобы они не чувствовали боли, ими пренебрегали, их эксплуатировали и обращались с ними как с товаром, а не как с животным, которое нужно ценить. Обвинение в жестоком обращении с лошадьми обернулось бы для Стерлинга Мэдисона штрафом, возможно, даже небольшим тюремным сроком, поскольку обвинения были вопиющими, но не из-за этого он лишился своей фермы и был отстранен от участия в скачках. А потому, что он обманул других заводчиков, и ни по какой другой причине.

– Это то, чего ты хотел, и то, чего он заслуживает.

Ник прильнул ко мне, обхватил руками мою талию и глубоко вздохнул.

– И ты так злишься, что они пришли сюда поговорить со мной об этом, что ты тут вышагиваешь.

– Ты понимаешь, что все эти люди видят, как ты обнимаешь меня?

– Ну, чтобы ты знал, я только что объявил со сцены, что выхожу за тебя замуж, и все зааплодировали, так что я не особо беспокоюсь о том, что это может стать проблемой.

– Да, хорошо, хорошо, – согласился я, разом сдуваясь, и мой гнев вырвался из меня, как воздух из воздушного шарика, когда я прижал Ника к себе, прижимая его к своей груди.

– Ты был таким злым, – прошептал он, улыбаясь, уткнувшись лицом в мою шею. – И все ради меня. Ты такой защитник, знаешь ли ты это о себе?

Я хмыкнул.

– Почему? Почему так защищаешь?

– Серьезно? Тебе нужно услышать это снова?

Он хихикнул, и это было низко и соблазнительно.

– Да, детка, скажи мне еще раз.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – проворчал я на него.

– Почему мне нравится, что ты раздражаешься? – промурлыкал он, глубоко вдыхая. – Пойдем, сядем у сцены, чтобы я мог тебя видеть. Вся эта история с Дезом сделает из меня убийцу.

Я уже был готов согласиться, когда оглянулся на Джина и Деза, увидел, что они оба теперь ближе к Даниэль, отметил, как сильно плачет Бет, и увидел, как Алан в это же время поднял пистолет и направил его на Ника.

– Нет, – прорычал я, повалив любимого парня на траву и опустившись над ним, прикрывая его своим телом, стараясь, чтобы ни одна часть его головы или спины не была открыта.

– Лок! – закричал Ник подо мной, звук был приглушен землей, но все равно разорвал меня, наполнив ужасом и яростью, потому что за мгновение до этого он был игривым и дразнящим, а теперь его голос превратился в пронзительный вой.

Подняв голову, я увидел, как один помощник шерифа ударил Алана сзади, повалив его лицом в траву и грязь, а другой выхватил у него из рук оружие. Командная работа - прекрасная вещь, и я был поражен тем, как быстро они обезоружили Алана.

– Слава богу, – пробормотал я, скатываясь с Ника и некоторое время лежа, глядя на звезды.

– Лок! – закричал Ник. Это было громко, так близко, как он был, и его руки были везде сразу, порхая по моей голове, груди и животу, прежде чем он схватился за мое лицо.

– Ник, – успокаивал я его, мой голос был спокойным и ласковым. – Милый, я в порядке.

– Что это было? – закричал он на меня.

– Режим телохранителя, – резко ответил я, нахмурив брови. – Горячо, да?

Он дрожал, глядя на меня.

– Нет? Не горячо?

Он начал задыхаться, и я сразу же понял, что он на грани гипервентиляции.

– Ладно, – прошептал я, садясь и наклоняясь поближе, чтобы обнять его.

Я понимал, что вокруг нас царит бедлам, но это не имело значения: мы с Ником были в своем собственном маленьком мире. Когда к нам пытались подойти другие, я отмахивался от них. Мы оба были невредимы, и я мог сам позаботиться о Нике.