Семейное счастье 2.0. Как избавиться от одиночества? - Андрей Владимирович Курпатов

для начала проясним, что такое вообще эта «социальная роль»? По сути, роль – это социальный рефлекс.

Вот видите вы своего педагога откуда-то из времён «бурной молодости» или «счастливого детства», который вам уже и не педагог вовсе, а просто старый знакомый, но вы начнёте перед ним отчитываться. Рефлекс.

Или вот перед вами ваш подчиненный. И у вас рефлекторно изменяется осанка, тембр голоса, да и мысли в голову лезут специфические: «Что он тут делает? Почему не на работе? Когда он уже сдаст отчёт? Больше делать ему нечего, только бы дурака валять!» Тоже рефлекс.

И с начальником, и с милиционером, и с кондуктором в троллейбусе – везде у нас срабатывает определённый социальный рефлекс, а проще говоря, мы автоматически начинаем играть ту или иную роль.

Разумеется, «отцы и дети» в этом смысле никакое не исключение. Два года вам, или двадцать два, или сорок два, ваш родитель – это ваш родитель. И вы не можете реагировать на него иначе, кроме как на своего родителя. Да, какие-то реакции модифицируются с возрастом, но главное отношение остаётся.

И если вы родитель – то та же самая история. Два года вашему ребёнку или пятьдесят два – он для вас сын или дочь. Вы беспокоитесь, переживаете: «Куда пошёл?», «Надень шапку!» и т. д. Всё это, само собой, социальный рефлекс. Что называется, не задушишь, не убьёшь, скипидаром не выведешь.

Итак, соответствующие роли – мамы, папы, дочери, сына – факт. Мы – дети и родители – выполняем очень важную роль в жизни наших родителей и детей. Мы для них ещё и определённые «персоны». И сейчас надо несколько слов об этом сказать.

Отец – это человек, который в нашем детстве олицетворял собой силу.

Мальчики со своими отцами или составляли команду по типу «мы банда!», или, что случается куда чаще, боролись с ними: сопротивлялись им, пытались доказать свою состоятельность. В общем, «борьба титанов», своего рода «титаномахия». Ничего не поделаешь: растёт «герой», он должен победить предыдущего «героя». Ну, или не «герой», а вожак, лидер, авторитет.

Девочки, в свою очередь, хотели или раствориться в силе отца, т. е. скрыться, упрятаться за его мощной фигурой, или же, напротив, мучались от недостатка любви, внимания, понимания с его стороны – чувствовали в связи с этим свою ущемлённость, ущербность, невостребованность, второсортность.

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Лев Толстой

Мать – это другое дело. Мама – человек, который так или иначе со всеми своими плюсами и минусами становится для своих детей неким эталоном женщины.

Для мальчика мама – это чаще всего нежность и любовь, принятие и поддержка, явленное одобрение или вечное ожидание этого одобрения.

Для девочки и весь этот список, конечно, но ещё и нечто другое, а именно конкуренция. Мама для девочки, как папа для мальчика, – эталон, который должен быть превзойдён.

Причём как мальчик в отношении папы, так и девочка в отношении мамы действуют методом подражания, хотят превзойти родителя, но копируют их модели поведения. Правда, форма этого поведения часто кажется совершенно противоположной, но тут надо видеть существо модели, а не её формальные признаки.

Сын – это тоже непростая «персона».

Он для отца, с одной стороны, некий продолжатель его самого, наследник традиции, но, с другой стороны, сын для него конкурент. Это проявляется и в подсознательной борьбе за внимание матери мальчика, и в более общем смысле в связи с жизненными успехами, достижениями, статусом и т. д.

Силы отца с возрастом убывают, а молодой человек, напротив, теми же темпами входит в период своего расцвета. Вот почему отцы так ждут от своих сыновей абсолютного подчинения: это и желание видеть в сыне свой «дубль», и желание прижать его к ногтю, чтобы не чувствовать свою нарастающую с течением лет слабость.

Для матери же сын – это нечто абсолютно другое: это тот мужчина, который всегда будет её мужчиной. Это трудно объяснить словами, но, наверное, достаточно легко понять, если об этом как следует поразмыслить…

Любой сторонний мужчина в жизни женщины ненадёжен. Он может в любой момент оторваться и, что называется, уйти в закат. Более того, в его руках её ролевая позиция: это решение мужчины делает женщину невестой, женой, любовницей, домохозяйкой, «мадам Брошкиной».

Если, конечно, она воспротивится, то сможет сама определять свою ролевую позицию – с ним или с другим; но в целом позиция женщины на психологическом уровне очень уязвима в отношении с мужчиной.

Сын же – принципиально другое дело. Он её вечный спутник, вечное пристанище. Он никогда не перестанет быть для неё сыном, т. е. он гарантирует ей определённую ролевую стабильность, а значит, и вообще стабильность (что, в общем-то, в палитре мужских достоинств является для женщины самым важным). Вот почему сыну отведено в жизни женщины привилегированное положение. Он её «платонический любовник».

С дочерью другая ситуация. Для отца она с детства «гений чистой красоты», а в старости, если всё у них хорошо сложится, идеальная мать: любящая, нежная, чуткая, отзывчивая, принимающая, одобряющая.

Прежде чем жениться на ком-то, посмотрите, как он ведёт себя перед компьютером с очень медленным интернетом. Только так вы узнаете, кто он есть на самом деле.

Уилл Феррелл

Сын в любом случае отходит от отца. Даже если они достаточно близки, они два соперника. Нет войны, нет никакого конфликта, но они продолжают оставаться конкурентами. А девочка, дочь – нет. Он для неё идеальный мужчина.

И отец знает это, он это чувствует, он понимает. И то, что есть в мире женщина, для которой он идеален, делает его счастливым. Счастливым и безгранично благодарным. А сама дочь оказывается для него некой несбывшейся мечтой о счастье, ускользающим счастьем.

Впрочем, если отношения испорчены, то разочарование, пережитое дочерью в отношении отца, и гнев, выношенный отцом в отношении дочери, представляют собой нечто совершенно ужасное. Так что тут они могут испортиться ого-го как! Например, в связи с разводом, случившимся, когда дочь была в пубертате и встала в роковой момент на сторону матери.

Возможны, впрочем, и другие варианты развития этого конфликта. Но так или иначе, дочь, как правило, переносит это своё переживание отношений с отцом на отношения со своими мужчинами.

Разумеется, всё это по большей части бессознательные переживания, но от этого они не становятся менее яркими и драматичными, скорее уж наоборот.

На таком же подсознательном уровне разворачивается и конкуренция между дочерью и её матерью. Мать стареет, теряет привлекательность, дочь взрослеет, набирает красоту и в социальном смысле силу. И если поначалу мать была привлекательна и представлялась своего рода эталоном для девочки, то с возрастом она неизбежно блекнет на фоне «распускающегося бутона».

Самим фактом своего взросления, своей растущей привлекательностью в мужских глазах дочь невольно указывает своей матери на её увядание, на конец её «короткого женского века». В общем, настоящая архетипическая драма: «Свет мой зеркальце, скажи…», «Ты прекрасна, спору нет, но…»

А как часто в фильме можно увидеть настоящую нежность в отношениях между партнёрами либо между родителями и детьми, да вообще между людьми? Довольно редко. Я не собираюсь утверждать, что мы не способны на нежность. Я лишь хочу сказать, что наша культура лишает нас мужества быть нежными.

Эрих Фромм

Зачастую этот конфликт между матерью и дочерью обретает трагические черты отчуждения, холодности и даже жестокости. К сожалению, нередки и такие случаи, когда дочери буквально уводят у своих матерей их возлюбленных. Разумеется, если это происходит, то проблема тут, прежде всего, в мужчине. Однако не увидеть здесь и очевидного противостояния двух женщин тоже непросто.

Однако матери могут избрать и другой, более изощрённый способ «борьбы» с дочерью: всемерная опека, абсолютный контроль, полное и безоговорочное присутствие матери во всех делах дочери и т. д. Мать пытается как бы проживать жизнь своей взрослой дочери, пользуясь своим авторитетом и влиянием. Всё это может приводить и к открытой конфронтации.

ПРИМЕЧАНИЕ«Всё по Фрейду!»

В этой книге мне приходится часто упоминать Зигмунда Фрейда. Что, впрочем, вполне объяснимо, ведь речь идёт о мужчинах и женщинах и об их отношениях друг с другом, а здесь открытия Фрейда действительно можно считать фундаментальными.

Именно основателю психоанализа принадлежит теория «эдипова комплекса», который имеет как женский, так и мужской вариант. Женский вариант получил название «комплекс Электры». Объективных научных доказательств у этих психических феноменов