Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй - Таша Муляр
Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй читать книгу онлайн
«Рожденная быть второй» – первая часть новой серии романов «Дом на птичьем острове» популярного блогера и писателя Таши Муляр, автора бестселлеров «Любовь без дублей», «Игры с небом», «Танец стрекоз» и др. Это начало истории о героине по имени Василиса, которой предстоит пройти немало испытаний, прежде чем по–настоящему понять себя и обрести истинное счастье. Действие романа начинается в 1980–е годы, в станице Должской, расположившейся на берегу Азовского моря. У Василисы обычная и по–своему радостная жизнь, проходящая в кругу большой семьи. С детства она помогает матери по хозяйству и приглядывает за младшей сестренкой, слушается отца и старшего брата. Однако, становясь взрослее, девушка замечает, что принятый в их семье уклад начинает тяготить ее, что отношения с родными становятся все сложнее, а первая любовь окончательно переворачивает ее привычную реальность с ног на голову.
А она, как только ходить научилась, всюду за матерью по двору – то кур накормить, заодно и яички беленькие в соломе выискивать, то рядом присядет, когда мать корову доит. К свиньям боялась идти, уж больно они большие. Полы мыла, вместе с мамой белье стирала и полоскала, горох лущила, ягоды собирала… Да еще миллион дел научилась делать, и многие из них к ее девяти годам стали обязанностями, а к пятнадцати приросли к ней как родные – все считали, что кроме нее и некому больше этим заниматься. «А Рита? Ведь еще Рита есть», – думала про себя Василиса, понимая, что озвучивать эти мысли – совершенно лишнее, маме и так тяжело, а Рита – совсем малышка и до реальной помощи ей еще расти и расти.
«Почему я и правда не родилась парнем?» – все чаще думала Васька, полоща белье в ледяной воде, чтобы пахло свежестью.
Белье было необходимо вначале выстирать в стиральной машинке, которая около часа гоняла его по кругу, перемешивая с тягучей бледно-желтой субстанцией, добавленной туда мамой. Далее белье полоскалось три раза. Сначала – в горячей воде, для этого разжигали огромный металлический титан, который располагался на летней кухне – небольшом старом сарае, где во время строительства их большого дома жили отец с матерью. На кухню приносили охапками дрова, наполняли бак титана водой из уличного водопровода – редкая роскошь в те времена, разводили огонь и ждали, пока вода закипит. В это же время топили плиту и там же готовили на всех воскресный обед.
После купания белья в горячей воде, обжигающей руки до красноты ошалевших раков, его перемещали в теплую, а далее – в ледяную воду, от которой раскрасневшиеся руки сводило, пальцы скрючивались и потом несколько часов ныли, напоминая о постирочной субботе. Пока занимались бельем, Василиса успевала помогать маме – взбивала вручную масло или раскатывала тесто на пироги, присматривая одним глазом за сестрой и мечтая освободиться, чтобы все-таки сделать уроки. По мнению отца, уроки для дочери были чем-то не столь важным, как все остальные домашние дела, и их нужно было успевать сделать в школе на продленке, а не нести домой.
– Тебе на что образование-то? Время только терять понапрасну. В школе же учишься – и хорошо, – говорила бабушка каждый раз, когда Васька жаловалась, как ей трудно учиться, как не хватает времени на домашние задания и как хочется погулять с другими девочками. Бабушка заходила к ним все реже. Она себя плохо чувствовала, уставала, часто лежала и читала свои молитвы. Вот уж и Васька стала навещать бабулю, помогать ей с домашними делами, стирать, гладить, а то и готовить.
– Как на что? – удивлялась Василиса в ответ, вскидывая огромные глазищи на свою маленькую сухонькую бабулю, в которой, несмотря на возраст и одиночество, поселившееся в глазах после смерти деда, чувствовалась женская сила и жизненная мудрость.
– Ну да, на что? Ты девка смотри какая складная. Всё при тебе! Ростом вышла, здоровая, статная, сейчас еще худющая, но ничего, пару лет – и округлишься.
Васька опускала глаза на свою росшую как на дрожжах грудь, невольно проводя рукой по волосам, которые она по-прежнему заплетала в длинную, так ей надоевшую косу.
– Судьба тебе замуж выйти и детей рожать, для этого ты уже достаточно выучилась. Женой хорошей будешь, преданной, послушной, домовитой – у нас в роду других и не может быть. Справят тебе отец с матерью жениха хорошего, думаю, что уже приглядывают. Ну, иди ко мне, что ты зарделась-то? – Бабушка привстала с кресла, отложила вышивку – несмотря на возраст, у Серафимы Игнатьевны было хорошее зрение, она никогда не носила очки, – подошла к внучке, заглянула в глаза, увидела в них подступающие слезы и обняла за пояс – Васька уже давно обогнала бабулю, была выше почти на голову.
– Ба, да что же вы мне с отцом и матерью заладили одно и то же? Я что, учиться дальше не могу? Я в город уеду, жить буду по-другому, в институт поступлю! – скороговоркой, с неожиданным для самой себя вызовом затараторила Васька, вдруг выдав те мысли, которые бродили в ее голове, которые она регулярно слышала в школьной среде от Наташи и других девочек и которые боялась оформить во что-то более-менее связное даже для самой себя.
От бабы Симы всегда по-особенному пахло – хлебом, каплями валокордина, смешанными с чем-то еще, таким родным и неуловимым, что она помнила с младенчества, когда бабуля приходила и сидела с ней, забирала ее из садика, читала книжки и рассказывала сказки. Этот запах охладил пыл девочки – она словно очнулась.
– Ну, у нас все девчонки в классе обсуждают, что в город поедут после школы – поступать на следующий год, вот и решила тебе рассказать.
– Ишь ты, обсуждают они, балаболки! Ты смотри, отцу этого не наболтай, нечего его расстраивать, он и так весь нервный от работы, не спит совсем, засуха в этом году идет… Видела, какие ветра на полях, черные тучи землю уносят? Ты должна матери помогать и о сестре с братом заботиться, а там уж – еще год-другой, – бабушка сбавила голос, почти зашептала, поглаживая внучку по спине между лопаток неожиданно тяжелой для ее роста и веса рукой, словно успокаивала не внучку, а саму себя, отгоняя мысли о сыне, – встретишь его и успокоишься, вот увидишь.
– Ба, о ком ты? Кого встречу? Того, кого мне отец с матерью назначат? Вот еще встреча!
Внутри нее шла борьба. Одна Васька хотела спорить с бабушкой, в сердцах кричать о том, как она устала, что она
