Неизвестен Автор - Дюрер

     Умом я понимала, что это - спятивший мальчик, от которого можно ждать самых неприятных номеров, который, как говорится, не отделяет реальность от сказки, что у него в комнате страшная кукла, ангелы Апокалипсиса и что-то жуткое, засушенное в баночках.

     Но ум мой куда-то делся, страх отступил, мне только хотелось, чтобы этот красивый юный мальчик с длинными волосами, жестоко и неистово, врывался в меня, и драл, драл бы меня до бесконечности::.

     Володя предусмотрительно зажал мне рот рукой, потом три его паль-ца, были захвачены моим ртом, и это единственное, что помогло нам не перебудить всё II ЛОР-отделение.

     Мои длинные волосы были по-прежнему намотаны на его левую кисть, и он время от времени задирал мою голову и впивался в меня поцелуем. Потом жестко нагибал мою голову вперед, кусал больно меня за шею, потом хватал за руки, заламывая их, нагибал меня, входя все глубже и глубже. Свободной рукой он сильно стискивал грудь, так что я вскрикивала от боли. Но больше всего меня заводили слова, что он мне говорил хриплым от желания голосом: -Получай, на тебе, на! Этого ты хотела, да? Отвечай! Блядь! Вот тебе, вот! Я уже давно все про тебя понял:Ты ведь такая же как я, не-нормальная, чокнутая:: Свихнутая на мальчиках:Дрянь! Сука! Вот тебе! Так! Так..так, ааааааа, обожаю тебя, обожаю, обожаю тебя, оооооо!!!!! Повернувшись, я увидела, как знакомо капризно кривится его рот, как он зажмуривается, резко выгибается назад, волосы взлетают и рассыпаются по плечам, и тугая струя вырывается, и рывками из него выскакивает раскаленная серебристая сперма.

     Обессиленные, мы повалились, на узлы, и некоторое время, молча созерцали потолок и стены, колышущиеся тени деревьев, вдалеке проехала машина, протащив за собой вереницу теней по потолку, ветер зашумел в ветвях:. Потом он обнял меня. Мы лежали, обнявшись, прильнув друг другу.

     -Знаешь, я люблю тебя, я не смогу без тебя::.не надо так со мной, зачем ты так мучила меня:.

     -Ох, лучше бы ты молчал, мальчик:

     -Почему?

     -Тебе так больше идет: ничего не нарушает твою красоту: да еще это твоя комната ужасов:

     -Отчего ты не хочешь понять:

     - Потому что понять это невозможно:

     - Если бы ты знала:.

     - Как я одинок:.

     - Вот и ты уже читаешь мои мысли:

     - Лучше бы ты прекратил эти свои чернушные упражнения. Выкинул бы все это на помойку, а лучше бы сжег. И вообще, пойду я в палату, мой принц. - я попыталась встать, но он рывком вернул меня обратно.

     - Нет, мы уйдем отсюда вместе - сказал он жестко.

     - Да, да, завернемся в простыни

     Он засмеялся.

     -Я тебя никогда не забуду

     -Что за патетика: Собрался в мир иной?

     -Я же говорил, хочешь ты этого или нет, но ты:

     -Ааа, опять про свой знак смерти? Начитался Шиллера, бедный мальчик, Вертером себя представил. Вертер Хауге. Тебе идет.

     -Ты - сумасшедшая:

     - А ты - образец психического здоровья, только вот комната вызовет несколько вопросов у специалистов:.

     - Ты все не так поняла:

     - Ну уж, конечно, куда уж нам, убогим.., говорю я, начиная серьезно раздражаться

     - Ich liebe dich, Гретхен, улыбаясь шепчет он, обнимая меня, и, глядя мне в глаза с холодным торжеством , снова вставляет мне без всяких предисловий...

     Мы некоторое время еще встречались в кастелянтской. Несколько раз мы виделись после моей выписки, но домой к нему я отказалась ехать. Я перестала верить в эзотерику, и это разрушило чары и перестало влиять на меня. Сразу после выхода из больницы я к великой радости родителей, вывезла все свои книги на помойку.

     Владимир продолжал звонить мне, но - началась учеба, надо было писать диплом, а вскоре я познакомилась с милым англичанином - славистом по имени Джон, и вскоре я вышла замуж и уехала со своим мужем в Лондон. Прожив там 5 лет, родив двух сыновей-близнецов, и вернувшись погостить в Москву, я вошла в вагон метро, и увидела Владимира. Я сразу узнала его, хотя он заметно повзрослел, волосы были обрезаны по плечи, и одет был совсем обычно, очевидно, средневековая эстетика себя исчерпала.

     Он стоял ко мне вполоборота, и вдруг, словно что-то почуяв, он стал озираться по сторонам, - я быстро спряталась за чью-то могучую спину, он встал, двинулся в мою сторону, словно сомнамбула, смотря перед собой невидящими глазами, тут в вагон вошла толпа людей, и я, словно Улисс, прикрываясь ими, благополучно выбежала из вагона незамеченной. Теперь я даже не знаю, что с ним, жив ли он, сбылись ли его мрачные предсказания в духе немецких романтиков, что сейчас в его комна-те, так же он любит слушать Вагнера и есть ли у него какая-нибудь женщина:

     Думаю, он помнит меня, как помнит и никогда не забудет свою первую женщину каждый мужчина:

     А может - все нежнее, грустнее и легче, не знаю.

     От него в моей жизни осталось лишь это красивое воспоминание, которое, как любимую книгу, иногда достаешь с полки, и бегло пролистываешь, любуясь на готический орнамент, обвивающий строки изящных стихов, давно знакомые гравюры с изображением юноши-мага с тонким надменным лицом и волосами цвета меда.

     В любом случае, что мне еще сказать- when all is said and gone.