Страшно сказать. Когда молчание ребенка говорит громче слов - Кэти Гласс

то, чего ты боишься, может никогда не случиться, – легкомысленно прощебетала Люси, спускаясь мимо него по лестнице.

Оскар сегодня выглядел еще более подавленным, чем обычно, тогда как Люси пребывала в постоянной эйфории. Отчасти это было связано с ее отношениями с Дарреном. Она никогда не была жаворонком, но сейчас излучала бодрость и предвкушение в преддверии рабочего дня. Хотелось бы мне, чтобы хотя бы часть этих радостных чувств передалась Оскару. Но этого не будет, пока он не откроет, что его огорчает. С тем же угрюмым выражением лица, с которым встал, он съел свой завтрак, и я отвела его в школу.

Поскольку был вторник, на вторую половину дня был запланирован контакт. Эндрю не ответил на мое письмо, но когда мы приехали в Семейный центр, стало ясно, что он прочел его и действовал в соответствии с новой информацией.

Роксана уже была на месте, в зеленой комнате, и выражение ее лица не сулило ничего хорошего.

– Не понимаю, к чему устраивать такой переполох! – едва мы с Оскаром вошли, воскликнула она. – Мои друзья дарят Оскару игрушки. Что тут плохого? Если у него случается авария, он все отмывает и кладет свою одежду в стиральную машину. Это никак не связано с игрушками. Зачем вы всё усложняете?

В ее интерпретации мое беспокойство выглядело едва ли не смехотворным, словно я слишком остро реагирую на обыденные вещи. Однако сейчас было не время объясняться – не в присутствии ее сына.

– Я не собиралась ничего усложнять, – сказала я. – Однако, вероятно, будет лучше обсудить это в другой раз. – Я бросила взгляд на Оскара, тревожно смотревшего на мать.

Роксана раздраженно фыркнула, но замолчала. Я надеялась, что она не станет давить на Оскара и выспрашивать об инциденте во время контакта, а если все же попытается, – что супервизор, вмешавшись, прекратит это. Попрощавшись с Роксаной и Оскаром, я вышла. Теперь я была полна сомнений. Я думала, что я ведь могла понять все неправильно. Возможно, игрушки и вправду были вполне невинными подарками и никак не связаны были с тем, что Оскар обмочился. Жизнь временного приемного родителя полна неопределенности, так как мы постоянно проверяем себя, чтобы убедиться, что поступаем верно, стараемся делать всё, что в наших силах, для блага ребенка и надеемся на лучшее, однако, как реалисты, готовы к худшему.

Когда я забирала Оскара, Роксана вела себя холодно, но не сказала больше ни слова об игрушках. Вечер продолжился обычно – ужин, затем Оскар немного почитал, потом принял ванну и отправился в постель. На следующее утро он был таким же тихим и задумчивым, как всегда. Я отвела его в школу, но еще до часу дня, когда я работала за компьютером дома, мне позвонила школьная секретарша.

– Эрика Джордан попросила связаться с вами, – сказала она. – Вы можете прийти и забрать Оскара? Он проплакал во время всего ланча и не говорит, в чем дело. Мисс Джордан сейчас с ним.

– Да, конечно. Я немедленно приеду. Мне потребуется минут пятнадцать.

– Хорошо. Я передам мисс Джордан.

Бросив работу на компьютере, я быстро сунула ноги в туфли, схватила сумку и вышла за дверь.

Ребенок может быть расстроенным в школе по разным причинам – его может тошнить из-за чего-нибудь, он может страдать от травли, беспокоиться о своей семье, о школе, но, как правило, в подобных случаях достаточно пары добрых слов кого-то из сотрудников, чтобы он пришел в себя. Но мне сообщили о том, что Оскар плачет, только в конце дня. Оскар был близок с мисс Джордан и доверял ей. То, что она до сих пор не сумела успокоить его, тревожило меня даже больше, чем то, что он плакал.

Пока я парковалась рядом со школой и выходила из машины, мой желудок болезненно сжимался. Было время ланча, и ученики заполонили детскую площадку. Они бегали, смеялись и играли – такой контраст с тем, что происходило с Оскаром. Поскольку дети были на площадке, ворота были заперты, и я нажала на звонок. Ворота щелкнули, открываясь, и я двинулась по детской площадке, лавируя между учениками. Я подошла к главной двери, и она отворилась. Должно быть, школьный секретарь видела меня на мониторе в офисе.

– Оскар со своей учительницей в медицинском кабинете, – сказала она, как только я вошла. – Дальше по коридору, третья дверь слева.

Поблагодарив ее, я двинулась в указанном направлении. По мере того как я приближалась к Оскару, моя тревога делалась сильнее. Когда все дети играли снаружи, в здании школы царила странная тишина. Я подошла к медицинскому кабинету и постучала в дверь.

– Войдите! – услышала я голос мисс Джордан.

Оскар сидел на детском стуле рядом с диваном, а его учительница – перед ним на большом стуле. На коленях у нее лежала открытая коробка с бумажными салфетками. Сейчас Оскар не плакал, но глаза его были красны от недавних слез, а щеки покрыты пятнами. Он грустно посмотрел на меня.

– Спасибо, что пришли, – сказала мне мисс Джордан. – Сейчас Оскару немного лучше, и он может рассказать мне, что случилось.

– Он говорил вам? – спросила я. – Слава богу! В чем дело?

Я подошла к нему.

Оскар уставился на свои колени, комкая салфетку.

– Он видел тех двоих мужчин в черной машине во время ланча. Я так рада, что он смог поделиться со мной тем, что его тревожит.

– Да, я тоже рада. Ты молодец, Оскар, – сказала я. Однако непохоже было, чтобы Оскара слишком успокоили мои слова. – Той машины сейчас там нет, – добавила я.

– Нет, я сразу же сказала об этом директрисе, – сообщила мисс Джордан. – Она вышла, чтобы поговорить с ними, но, увидев, что она идет к ним, они уехали. Я думаю, она сейчас звонит Эндрю.

– Спасибо. – Я спрашивала себя, связано ли их внезапное появление с тем, как расстроена и зла была Роксана на меня на контакте.

– Директриса сказала, что вы можете забрать Оскара домой, если хотите.

– Я так и сделаю, спасибо. После обеда у тебя свободное время, – сказала я Оскару с улыбкой. Он не вернул ее. Мрачный и озабоченный, он медленно встал со стула. – Ты поступил хорошо, сказав мисс Джордан, что тебя расстроило, – промолвила я снова, и мисс Джордан согласилась.

Мисс Джордан передала мне школьную сумку Оскара и его пальто. Поблагодарив ее за то, что она позаботилась о нем, я попрощалась с ней до завтра, и мы вышли из медицинского кабинета. На ресепшене я сказала школьному секретарю, что забираю Оскара домой, так что она может внести