Страшно сказать. Когда молчание ребенка говорит громче слов - Кэти Гласс

обязательно организует для мальчика возможность общаться с матерью, учительница выглядела чуть повеселевшей. Пока мы с ней беседовали в ожидании, когда социальный работник завершит встречу в соседнем классе, у меня зазвонил телефон: Эдит, мой супервизор.

– Я отвечу, – сказала я мисс Джордан.

– Да, конечно.

– Вы забрали Оскара? – спросила Эдит.

– Я сейчас в его школе. С ним его социальный работник. Мне позвонить вам, когда я вернусь домой?

– Да. Оставьте голосовое сообщение, если я не возьму трубку, и поговорим завтра.

– Хорошо. – Иногда Эдит информировала меня о том, что происходит в процессе передачи ребенка на попечение патронажной службы, но чаще, наоборот, я информировала ее. Роль Эдит в качестве супервизора заключалась в том, чтобы наблюдать за работой приемных родителей (за которых она отвечала во всех аспектах), поддерживать, давать советы и направлять.

Едва я завершила разговор и положила телефон обратно в сумку, дверь класса отворилась, и появился высокий светловолосый мужчина за тридцать. За ним шел маленький мальчик.

– Оскар, милый, – немедленно встав и направившись к мальчику, сказала мисс Джордан.

Я тоже подошла.

– Я Эндрю Холмс, социальный работник Оскара, – обратился ко мне мужчина. С Эрикой Джордан он, должно быть, был уже знаком.

– Кэти Гласс, временный приемный родитель, – ответила я, улыбнувшись Оскару.

– Это та леди, о которой я тебе говорил, – объяснил Оскару Эндрю.

– Привет, Оскар, – мягко сказала я. Сердце у меня разрывалось от сочувствия. Оскар был бледным, щуплым, слишком маленьким для своего возраста. Глаза его покраснели от слез. Он посмотрел на меня, застыв. Из-за мертвенной бледности кожи синяк на щеке выделялся сильнее.

– Ты в порядке, Оскар? – садясь на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с мальчиком, спросила мисс Джордан. Он едва заметно кивнул, расширившимися глазами встревоженно глядя на нее. – Кэти будет заботиться о тебе несколько дней, пока не вернется твоя мама, – сказала мисс Джордан. Я понимала, что она делала, что могла, чтобы утешить его, но годы приемного родительства научили меня быть осторожной с тем, что мы говорим детям, и не давать им ложной надежды.

– Увидимся завтра, – заключила мисс Джордан, вставая.

– Оскар завтра должен быть в школе? – уточнила я у Эндрю. Обычно на следующий день после того, как их отправляли под опеку, дети шли в школу, – чтобы не нарушать привычный распорядок и сохранить ощущение стабильности мира вокруг них.

– Да, почему нет, – ответил Эндрю.

– Ты встретишься со своей учительницей завтра, – сказала я Оскару, вновь ободряюще улыбнувшись. Он уставился на меня, растерянный и сбитый с толку.

– Мистер Новак – тот человек, который приехал забрать Оскара, – говорит, что может связаться с матерью мальчика, – обратился Эндрю ко мне и мисс Джордан. – Он собирается позвонить ей и попросить набрать меня. Когда мы пообщаемся, у меня будет больше информации о том, какова обстановка у них дома.

– Оскар будет видеться со своими дядями? – уточнила я. Мне нужно было знать это на случай, если кто-нибудь из дядей подойдет ко мне у школьных ворот.

– Нет, пока я не поговорю с его матерью и не составлю достаточно ясное представление о том, что происходит в семье, – сказал Эндрю. – Насколько я понимаю, никто из «дядей» не связан с Оскаром узами родства и никто, за исключением его матери, не несет за него ответственности.

Это само по себе было довольно тревожным и оказалось новостью для мисс Джордан.

– Я думала, они действительно его дяди, – явно обеспокоенная, проговорила она. – Я уверена, что, когда его мать записывала Оскара в школу, она сказала именно так.

Уклончиво кивнув, Эндрю обратился ко мне:

– Я постараюсь достать одежду Оскара, однако все, что есть сейчас, – то, что на нем. – Подобное не было необычным. Чаще всего, если ребенка срочно забирают из семьи, он остается в чем был.

– У меня большие запасы одежды, – сказала я.

– Его пальто здесь, – проговорила мисс Джордан, пройдя через комнату, чтобы забрать пальто с вешалки.

– Я уезжаю прямо сейчас? – тихо спросил Оскар.

– Да, скоро, – ответил Эндрю. Затем сказал, обращаясь ко мне: – Я передам вам документы на перемещение ребенка, как только они будут готовы. – Как правило, документы приходили до того, как ребенок переезжал ко мне, или же вместе с ним, если его передача в приемную семью планировалась заранее, но в обстановке срочности, как сейчас, на это не было времени. – Насколько известно мистеру Новаку, у Оскара нет ни на что аллергии и мальчик не придерживается никакой особой диеты. Также у него нет особых культурных потребностей, – добавил Эндрю. – Такого рода информация содержится в документах на перемещение. – Надеюсь, когда поговорю с матерью Оскара, я узнаю что-нибудь еще.

– Хорошо, – сказала я. Столь малое количество информации было привычно, но тревожило, так как означало, что я легко могла упустить что-то жизненно важное при уходе за ребенком. – Он не принимает никаких лекарств? Ему не нужен ингалятор от астмы?

– Нет, насколько мы знаем, – ответил Эндрю.

– В школу он ничего такого не приносил, – проговорила мисс Джордан, помогая Оскару надеть пальто.

– Вы теперь моя мама? – спросил Оскар свою учительницу; его нижняя губа задрожала. На глазах у мисс Джордан немедленно вновь выступили слезы.

– Мисс Джордан – твоя учительница, – мягко сказала я. – Я – твой временный приемный родитель. Я буду заботиться о тебе, и ты будешь жить у меня дома. Здесь недалеко, если ехать на машине. У тебя будет собственная спальня, и мои взрослые дети будут тебе помогать. И у нас есть кот. Ты любишь кошек?

– Я позвоню вам завтра, – сказал Эндрю.

Я попрощалась с ним и мисс Джордан, и мы с Оскаром вышли из класса. Пока мы шли к выходу из школы, я держала его за руку, не переставая доброжелательно разговаривать с ним.

Благослови его Господь, – шесть лет от роду и всего несколько месяцев в нашей стране, а теперь отправляется жить со мной в «странном доме», как выразилась мисс Джордан. Я почувствовала, как ладонь Оскара сжимает мою. Хотя я делала все возможное для того, чтобы утешить его, я знала, насколько потерянным и одиноким он должен был себя чувствовать.

Была половина шестого, и сейчас, в апреле, на улице все еще было светло. Мы прошли по тротуару к моей машине. Рядом были припаркованы другие автомобили, и, когда мы приблизились к моему, Оскар внезапно остановился и посмотрел через дорогу. Проследив за его взглядом, я увидела черную машину, припаркованную прямо напротив моей. В ней на передних сиденьях расположилось двое мужчин. Оба, казалось, наблюдали за нами.

– Ты знаешь этих людей? – спросила я Оскара, открывая свою машину.

Оскар не