Новая семья: Гостевой брак, лоскутная семья и другие форматы отношений в современном мире - Светлана Кольчик

жизнь стало сложнее, опция «родить для себя» стала еще актуальнее. Спрос на донорскую сперму, соответственно, тоже вырос[58].

«Я очень понимаю женщин, которые к нам приходят. Желание иметь ребенка сильнее любых условностей. В Дании рожать от доноров — уже давно норма», — с улыбкой соглашается Хелле Сэйерсен.

Моя новая знакомая — высокая, одетая во все черное брюнетка с элегантным макияжем и крупными золотыми украшениями — директор Сryos International Sperm Bank. Окна ее просторного кабинета с белыми стенами выходят на средневековые улочки университетского городка. Если бы не развешанные вокруг недвусмысленные картины с плавающими в океане разноцветными сперматозоидами, я бы не догадалась, что этот сверкающий офис с длинными коридорами — банк спермы.

Сперма викингов обходится недешево: возможно, придется выложить несколько тысяч евро.

У компании четыре филиала в Дании, офисы на Кипре и в Майами. Из каждого филиала замороженную при температуре –196 °C сперму в контейнерах с сухим льдом отправляют в сотню стран. Раньше разрешали рассылку на дом, но теперь это делается только на адреса клиник, где женщины потом будут делать искусственное — или, как говорят в Дании, ассистированное — оплодотворение.

Сперма потомков викингов обходится недешево: возможно, придется выложить несколько тысяч евро. Точная сумма зависит от количества и качества спермы, от того, будет ли резервироваться биоматериал на случай, если клиентка позже захочет ребенка от одного и того же донора, а также от степени анонимности последнего. Среди опций: полностью анонимный донор с базовой информацией о себе; донор с записью голоса, образцом почерка, детской фотографией и подробной анкетой, включающей информацию о ближайших родственниках и их состоянии здоровья; «открытый» донор с опцией контакта с ним по достижении ребенком совершеннолетия; а также донор с полной информацией о себе, включая актуальное фото.

Донорскую сперму в Дании используют с начала 1980-х годов, и уже выросло несколько поколений детей, появившихся на свет таким образом. Многие датчане не то что не скрывают своего происхождения, но даже объединяются в комьюнити. На Facebook, например, есть немало международных групп вроде Donor Children или Donor Sibling Registry, где воспользовавшиеся услугами спермодоноров женщины и сами подросшие дети ищут — и находят! — своих сводных братьев и сестер. Некоторые делают это из чистого любопытства, а некоторые, особенно те, кто живет в маленьких городках и активно пользуется, например, Tinder, хотят минимизировать риски влюбиться в сводного брата или сестру.

«Смотрите, какие у нас красавчики — вот этот, например, неанонимный донор, но за него придется доплатить еще пару сотен евро», — Хелле Сэйерсен с гордостью открывает в ноутбуке фото высокого, широко улыбающегося блондина, лет 30, в белоснежной рубашке и хорошо сидящем костюме. В Cryos принимают сперму у мужчин 18–45 лет, но большинство желающих, по словам Хелле, отсеивается — не проходят по критериям здоровья. Обследование здесь делают серьезное, оно длится несколько месяцев. В придачу к анализам крови и самой спермы, генетическим тестам, проверкам на наличие инфекций предусмотрены также собеседования у психолога.

Некоторые энтузиасты, впрочем, ходят в Cryos как на работу — годами. Я интересуюсь их мотивами. «Ну, кто-то, конечно, делает это ради заработка (за порцию спермы в банке платят от 500 датских крон[59]), — с задумчивым видом отвечает Хелле. — У нас университетский город — студентам нужны деньги. Но многие сдают сперму из альтруизма: хотят помочь другим создать семью. Тем более что половина наших доноров находятся в отношениях».

Амазонки 2.0

Врач Эмилия из Стокгольма, мама двух донорских детей, не скрывает историю появления своего потомства. Причем не только от друзей, коллег и учителей в школе, но и в первую очередь от девятилетнего сына и шестилетней дочки. «Когда им было еще по два года, я объяснила, что не все дети сейчас растут с папами и что я так сильно хотела стать мамой, что сходила в клинику к доктору, который "подсадил" мне baby seeds[60]».

Эмилия родила в 34, хотя материнский инстинкт, по ее словам, у нее проснулся лет в 27. «И с тех пор почти каждое мое свидание превращалось в интервью будущего отца моих детей, — вздыхает она. — Рожать от кого попало не хотелось, к усыновлению в одиночку я тоже была не готова. При этом бездетную жизнь я не представляла — для меня это гораздо более нежелательный сценарий, чем жизнь без партнера. Зато сейчас я могу спокойно встречаться с мужчинами просто для удовольствия, без прессинга биологических часов».

В контракте с банком спермы указано, что по достижении совершеннолетия дети имеют право на одну попытку контакта с их отцом.

Baby seeds достались этой женщине нелегко: она несколько лет подряд летала на ЭКО в соседнюю Данию: в Швеции одиноким женщинам разрешили делать искусственное оплодотворение лишь шесть лет назад. Сын получился с пятой попытки, дочка — с восьмой. Оба ее ребенка от одного донора. Эмилии известно, что у него двое своих детей и не менее десяти — донорских. Через группу в соцсетях, объединяющую таких же родителей, она получила фото нескольких сводных сестер и братьев ее детей. Оказалось, что они почти точная копия друг друга.

Для Эмилии быть матерью-одиночкой в каком-то смысле предпочтительнее, чем матерью-одиночкой с багажом в виде развода, особенно если бы он оказался болезненным: «Конечно, я могла бы попытаться выскочить замуж, просто чтобы родить, и в случае чего быстренько развестись. Но никогда не знаешь, как экс-партнер потом себя проявит. Поэтому мне было проще изначально взять всю ответственность на себя».

«Ребенком от спермодонора у нас никого не удивишь», — соглашается 38-летняя экономист по имени Марина. Родом из Минска, она со студенческих лет живет в Дании, куда однажды приехала по обмену и где позже нашла работу. Пять лет назад она родила сына от спермодонора, решив не искать отношений, тем более что жизнь соло ей в принципе по душе. В детсадовской группе ее сына шесть мам, которые сделали такой же выбор, а ее няня не так давно тоже воспользовалась донорской спермой и родила близнецов.

«Датчанки — амазонки, — смеется Марина. — Они самодостаточные и независимые. Многие не нуждаются не то что в мужской помощи, но даже в мужском присутствии. Рыцарей предпочитают не ждать и берут судьбу в свои руки. Тем более что государство одиноким мамам очень помогает».

Про отца своего ребенка Марина знает лишь то, что он — датчанин, на 10 лет ее младше и в детстве был очень миловидным ребенком (по его детсадовской фотографии она и сделала свой судьбоносный выбор). В контракте с