Я с тобой! - Людмила Лаврова

Кроссовки Артем отмыл, урок усвоил и с тех пор уже безо всякой просьбы приводил свою и мамину обувь в порядок. Свои кроссовки отчим после окончания срока наказания Артема мыл сам.

В другой раз Артем без спроса притащил в дом кота. Причем не маленького котенка, а взрослого кота с помойки. Он подобрал его, когда пошел утром выносить мусор. Пожалел. Кот уже готовился отправиться на радугу, или куда там еще животные попадают после того, как срок их жизни заканчивается, но Артему стало почему-то до слез жаль этого ободранного представителя семейства кошачьих. Кот был грязен, почти лыс, покрыт какой-то коростой с головы до лап и едва дышал. Даже прикасаться к нему было противно, но Артем понял, что, если он этого не сделает, кот вряд ли протянет больше суток.

Мамы дома не было. Зато был отчим. Он оглядел находку Артема, хмыкнул то ли одобрительно, то ли вопросительно и сказал:

– Принес? Твоя ответственность. С матерью поговорю, а дальше – сам. Уборка, уход и прочее – за тобой. Ни я, ни мама помогать не станем. А еще этому заморышу нужен ветеринар. Это – дорого.

– У меня есть деньги. Я же на комп новый собирал.

– И ты готов их потратить на него? – отчим кивнул на кота и посмотрел на Артема так, что тот понял – отыграй он все назад, и уважения от этого человека ему не видать как своих ушей.

– Готов!

– И ты готов к тому, что, несмотря на это, кот может и не выжить? Ты оплатишь лечение, а оно не поможет. Так тоже бывает. Готов к этому? Не пожалеешь?

– Готов!

– А раз готов – делай.

Отчим осторожно погладил тяжело дышащего кота и пожал руку Артему.

– Коробку какую-нибудь найди, чтобы машину мне не уделал. Отвезу вас.

Денег, конечно, было жаль. Сумма получилась весьма приличной, и покупку нового компьютера пришлось отложить надолго. Зато кот поправился. Он терпеливо сносил все, что делали с ним ветеринары, и спустя каких-нибудь полгода его было просто не узнать. Шерсть отросла, раны затянулись, оставив после себя лишь узкие шрамы на боках кота. О разудалом помойном прошлом теперь напоминали только ободранные кончики ушей да сломанный и неправильно сросшийся хвост. Артема кот обожал, маму его любил, а отчима уважал. Был строг, не приставал попусту, уважая чужое личное пространство, но если кто-то звал его, предлагая ласку, никогда не отказывался и с удовольствием подставлял бока, мурлыча так, что слышно было всем, кто находился в тот момент рядом.

Мама, которая всегда была против животных в доме, мотивируя это тем, что в тесной двухкомнатной квартире им не место, после разговора с отчимом насчет кота и слова не сказала. Но и помогать с уходом за ним не стала, по настоянию отчима, отдав это на откуп Артему. Конечно, Артем видел, как она заходила по утрам в его комнату, пока кот болел, вставала на колени рядом с коробкой, в которой тот спал, и тихонько гладила, проверяя, как он себя чувствует. Жалела.

Кот на ее такое отношение отвечал полной взаимностью и ни разу не сделал свои дела мимо лотка, несмотря на то, что убирала за ним вовсе не хозяйка дома, а Артем.

Конечно, Артем знал, что живет не с родным отцом. Мама никогда от него этого не скрывала. Как не скрывала и то, что отчим и родной отец Артема были лучшими друзьями.

– Твоего отца не стало, когда я ждала тебя. Он ушел из жизни… А ты в нее пришел… Мы ехали к моей матери. Хотели объявить ей, что стали мужем и женой. Так уж получилось, что у нас не было возможности сыграть свадьбу. У твоего отца никого из родных не было, а моя мама… Она была категорически против того, чтобы мы встречались. Не понимала, почему я, девочка, воспитанная в «такой» семье, выбрала в мужья твоего отца.

– Какой «такой», мам?

– Твой дед был академиком. Бабушка довольно известной актрисой. А я… Я была никем. Но на меня у всех были такие грандиозные планы, что мне иногда становилось страшно от того, сколь многого от меня ждут… Я занималась музыкой, разбиралась в живописи, знала три языка. В нашем доме свободно говорили по-французски, так как моя бабка была француженкой. Она ушла довольно рано, но в гостиной висел ее портрет, и иногда я садилась перед ним и смотрела на ту, которую почти не помнила. Я была похожа на нее как две капли воды, и это очень раздражало мою мать. Возможно, это потому, что в ней от бабушкиного изящества не было ровным счетом ничего. Мама была похожа на деда – высокая, нескладная, громогласная. Почему-то моя мать не любила своих родителей. С отцом у нее были сложные, запутанные отношения. И когда я спрашивала, почему так, она обычно советовала мне не совать нос не в свои дела. Уже потом я разобралась. Дед всю жизнь любил мою бабушку, но не чурался женского внимания к своей персоне. А этого внимания всегда было в достатке. Он был очень красив по-своему. К тому же, умел быть рыцарем и рядом с ним любая могла почувствовать себя дамой, а не просто женщиной. Он даже с домработницей разговаривал так, словно она не пол мыть пришла в наш дом, а на светский раут. Маму это раздражало безмерно. Со своим отцом моя мать рассорилась, и мы уехали в другой город, когда мне исполнилось двенадцать. Причиной стало то, что он не поддержал ее развод с моим папой. Тот болел, и мама его оставила, не желая ухаживать за ним и тратить свое драгоценное время на «отработанный материал», как она говорила… Ее слова я помню дословно… И это было очень несправедливо и страшно. Они тогда поругались с дедом, и он кричал… Впервые на моей памяти. Спрашивал у нее, что она будет делать, если сама заболеет и ее все бросят… Она смеялась ему в лицо и твердила, что проживет сто лет и уйдет из жизни по собственной воле. И все это при мне. Ничуть не стесняясь… Дед не мог выгнать ее, потому что была я. Знал, что мать меня не отдаст. Но мы все-таки уехали. Мама устраивала свою жизнь с новым мужем, и мне пришлось следовать за ней… Общаться