Арвид Григулис - Пограничники, два мальчика и собака Марс

Через час в актовом зале начался концерт школьников — они декламировали и пели, затем водили хороводы. Гости постепенно начали расходиться.

Пионерское торжество удалось на славу.

Глава четырнадцатая

МАРС ВЫПОЛНЯЕТ ЗАДАНИЕ

Снова настало лето. Нежно шумя, море омывало побережье. Уже цвела колхозная рожь, и легкий туман цветочной пыли колыхался над необозримыми ржаными полями. Солнце грело землю, как это подобает ему делать летом. Все же солнечная погода продолжалась слишком долго. Земля высохла, и когда по ней шли, казалось, что она гудит. Колхозники с тревогой следили за облаками — не появится ли, наконец, дождевая туча? Старые рыбаки говорили, что дождя не будет, если не случится грозы, потому что она идет и против ветра.

Наконец, однажды после обеда гроза надвинулась. Уже к полудню стало так темно, что нельзя было читать книгу, поднялся ветер, и море начало реветь. Молнии сверкали по всему небосклону. Затем на землю обрушился ливень. Буря и дождь не утихали всю ночь. А утром сияло солнце, и можно было подумать, что никакой грозы не было, если бы там и сям не виднелись вывороченные деревья и в ложбинах не мерцали лужи.

Этим утром по тропинке, которая вела через сосновый лес к дому лесника, мчался мальчик. Он перебирал ногами так быстро, как только мог, не обращая никакого внимания на лужи, и неудивительно, что забрызгался водой и грязью до самых глаз.

Это был Индулис.

«Не ушли бы только они куда-нибудь, — думал он, — были бы они только дома…»

К счастью, «они» еще не успели никуда уйти. Теджус всего несколько дней назад приехал, и привычка вставать вместе с солнцем у него еще «не вошла в кровь». Учебный год он закончил хорошо, как и обещал пограничникам, и теперь мог со спокойной душой наслаждаться летними каникулами.

Теджус не ломал голову над тем, куда ему поехать на лето. Как-то вечером он как бы вскользь сказал: «Думаю, что в четверг я смогу ехать…» Долго он размышлял, как получше начать этот разговор, и наконец решил повести дело так, будто поездка к дяде — давно решенное дело. На самом же деле он немного беспокоился: а вдруг родители надумали как-нибудь иначе устроить его? Ведь они ничего об этом не говорили.

Мать в ответ на его слова только откусила нитку и начала вдевать ее в иголку; в сто первый раз она латала его «спортивно-тренировочный костюм», который состоял из зеленой рубахи и коротких синих штанишек. Когда нитка благополучно прошла через ушко иголки, мать нашла возможным ответить Теджусу:

— Куда же ты собираешься — в Балтезерс или на Гаую?

— Почему в Балтезерс или на Гаую? — удивился Теджус. Он и представить не мог, что можно думать о чем-то другом, а не о поездке к Диджусу.

— Разве рыболовный сезон еще не открыт? Дворничихин Эгиль уже два раза принес рыбу для кота.

— Ну, в шесть лет и этого достаточно! Но я думаю не о рыбной ловле, я думаю о поездке к Диджусу. Весной, когда я там был, мы условились…

— Ах, так… — протянула мать, улыбнулась и сказала: — В четверг-то еще нельзя будет. Стирку я хочу устроить только в субботу.

Больше Теджусу ничего и не нужно было. В субботу приехал отец, он дал ему; денег на дорогу и еще целых сто рублей на «мелкие летние расходы».

В воскресенье утром Теджус отправил телеграмму, а в понедельник утром он уже сидел на палубе парохода и разговаривал с капитаном Круминем.

Так же, как год назад, встречать его на пристань приехал Диджус, и точно так же, как год назад, у дома лесника его встретили отец и мать Диджуса, Марите и маленькая собачонка Боб…

Когда Индулис, пыхтя, как паровоз, стремительно вбежал во двор, Диджус и Теджус привязывали новые веревки к концу старого невода для ловли салаки, который они выпросили у рыбаков.

Затормозив бег, Индулис с трудом выговорил:

— Знаете ли… Знаете… — Дальше он говорить не мог, потому что ему пришлось заняться регулированием дыхания. Только спустя некоторое время он выкрикнул: — Знаете ли вы, что случилось?

— Неужели для МТС привезли новые комбайны? — спросил Диджус. — Но еще как будто рано, Силарайс только на прошлой неделе поехал в Ригу.

— Не комбайны, а Марс! Наш Марс! Наш Марс!

— Сорвался с цепи и убежал?.. Этого не может быть, для этого он слишком хорошо воспитан, — быстро возразил Теджус.

— Нет! Нет! Нет! Марс совершил подвиг!

— Марс поймал врага? — крикнул Теджус и, отпустив конец невода, разинул рот и выпучил глаза.

— Да, — ответил Индулис и сел на землю. Все самое важное уже было высказано, и теперь можно было дать отдых ногам.

Диджус протяжно и многозначительно свистнул.

Теджус быстрым движением подтянул штаны и крикнул Индулису:

— Что же ты уселся! Бежим к Сергею Николаевичу!

Индулис сделал вид, будто он не слышит этого решительного предложения.

— Не мешало бы сходить, — как только мог спокойно сказал Диджус и начал тщательно складывать невод.

— Нельзя, — ответил Индулис. — Велено прийти вечером после восьми часов.

— Кто же может так долго ждать! — рассердился Теджус.

— Раз сказано — нельзя, значит нельзя, — поучительно сказал Индулис. — Учительница говорит, что терпением можно закалять характер.

Теджус уже собирался сказать что-то по адресу этой учительницы, но, овладев собою, только посмотрел исподлобья на Индулиса:

— Ну, а откуда ты знаешь, что это случилось? Может, ты напрасно поднимаешь тревогу и занимаешься паникерством?

— Откуда знаю? Мне сам Сергей Николаевич сказал.

— Он что, завтракал у тебя?

— Нет. Но я уже с восходом солнца был на излучине Водяной долины и удил там рыбу.

— Ну, так вечером пойдем, — закончил спор Диджус. — Придержи невод, чтобы не запутался.

Мальчики продолжали работать, но работа не спорилась, потому что все время то один, то другой снова затевал волнующий разговор:

— Я же говорил, что Марс совершит великие дела… Я же говорил, что Марс настоящий… От Марса даже мышка не улизнет… Уже по одному его виду можно было сказать, что Марс — собака, рожденная для пограничной службы…

После обеда мальчики побывали у пионеров, которые жили недалеко от них, велели им передать дальше, что в восемь часов следует быть у капитана пограничной охраны Сергея Николаевича.

Ровно в восемь часов вечера группа пионеров и Марите вошли на хутор, где жил капитан. Елизавета Михайловна их уже ждала и сразу усадила за стол пить чай.

— Будьте моими дорогими гостями. Сергея Николаевича нет дома. Мы выпьем чаю, поговорим, может быть, он скоро вернется.

«Может быть, он совсем сегодня не вернется», — сердился про себя Теджус, но открыто говорить не осмеливался, потому что это было бы свидетельством невоспитанности. А потом, пить чай разве не приятно? Разве не приятно чувствовать себя настоящим гостем и сидеть за столом, на котором много такого, от чего слюнки текут. Было видно, что ребят здесь ждали.

Индулис первый сообразил, что в честь такого момента следует что-нибудь оказать. Он встал, откинул со лба непослушные пряди волос и сказал:

— Не будем никогда забывать, что за таким столом мы можем сидеть только потому, что нас охраняют храбрые люди.

Речь Индулиса очень понравилась Марите, и остальные тоже были довольны. Индулис сказал как раз то, что следовало сказать.

Капитан Сергей Николаевич все же вернулся, и в тот вечер дети узнали обо всем, что случилось прошлой ночью. Рассказ был такой яркий и понятный, что перед глазами слушателей встала вся картина происшествия. Каждый из ребят этот рассказ передал дальше, и скоро о случившемся узнал весь округ. Осенью Теджус увез этот рассказ в Ригу и даже изложил его в своей тетради для сочинений.

Событие совершилось приблизительно так.

Нагрянул долгожданный дождь. Вода лилась с неба белыми струями. Молния сверкала огненными стрелами, и гром сотрясал землю. Сильные порывы ветра сшибали людей с ног. В лесу с треском ломались сосны. Люди в домах раньше времени зажигали огонь и тревожно слушали, как буйствует природа. Редко кто разговаривал — только с опаской поглядывали на окна, в которые стучали тяжелые капли дождя. Казалось, будто кто-то беспрерывно бросает в окна горсти песку. Временами даже самые темные уголки комнаты освещались молнией, которую сопровождал такой удар грома, что даже новые дома колхозников содрогались до основания. Всем казалось, что вот-вот в их дом ударит молния, и тревожными глазами люди смотрели, не запылает ли рядом пожар.

У пограничников же все шло своим чередом. Там не заметно было ни малейшего волнения.

К одиннадцати готовилась к выходу на границу новая смена. Ровно в одиннадцать Сергей Николаевич, накинув плащ, вышел во двор. Буря пыталась сорвать с него плащ, но он крепко его придерживал. Левой рукой он надвинул фуражку низко на лоб. Дождь хлестал в лицо тяжелыми каплями, лился за воротник, но и на это капитан не обращал ни малейшего внимания. В темноте он разглядел стоявших в строю пограничников.