Сражение за Берлин. Штурм цитадели Гитлера, 1945 - Вернер Хаупт

– Да брось ты, – ухмыльнулся Рамлау. – После окончательной победы мы все бесплатно получим по народному автомобилю с деревянным карбюратором.

– Ребята, поспешите! – крикнул Райнварт. – Иначе мы отстанем! Давайте держитесь за танками!

Боевая группа дивизии «Мюнхеберг» пошла в контратаку. Тяжело дыша, бойцы побежали за танками, прижимая к себе свое оружие, и подтянулись к идущим впереди. Они влились в группу пехотинцев из 18-й моторизованной дивизии. Офицеры коротко совещались между собой. Затем танки снова пришли в движение. Русские стреляли как одержимые, однако они были не в состоянии остановить стремительно развивающуюся контратаку. Танки своими пушками быстро навели порядок, в течение нескольких секунд они подавили пулеметные гнезда противника.

– Перед нами иваны!

Солдаты бросились в укрытие. Но боевые машины продолжали катиться дальше. Строчили пулеметы. Фельдфебель Хартман пробежал дальше вперед, выглянул из-за каменной стены. Теперь он увидел ивана прямо перед собой. Кроме того, он заметил группу людей с белым флагом. Однако было слишком поздно. Немецкий пулемет открыл огонь по группе парламентеров. На той стороне в воздух взлетели комья земли и грязи.

– Прекратить огонь! – крикнул Хартман. – Прекратить! Это парламентеры!

– Чушь! – ответил ему чей-то голос. – Это немцы! Это псы! Перебежчики! Предатели!

– Заткнись, придурок, – заорал в ответ фельдфебель. – Разве вы не видите, что они идут к нам?

Теперь уже все бойцы боевой группы дивизии «Мюнхеберг» заметили парламентеров. Несколько офицеров выскочили из укрытия, прекратили огонь и направились навстречу группе парламентеров. Хартман снова навел порядок в своем взводе, который спешил за выдвинувшимися вперед танками. Когда они проходили мимо того места, где немецкий пулеметчик[18]обстрелял группу парламентеров, увидели двух мертвых русских офицеров. Здесь же стоял немецкий полковник и разговаривал с офицерами-танкистами.

– Полковник фон Дувфинг, – услышал Хартман, проходя мимо, – я только что был в штабе советского командования и возвращаюсь в рейхсканцелярию!

Полковник вместе со своими спутниками попал под эту пулеметную очередь. Два русских офицера, майор и лейтенант, погибли. Обер-лейтенант Нейландис был легко ранен. Полковник фон Дувфинг отослал латышского офицера назад, чтобы тот доложил генералу армии Чуйкову о случившемся, а затем приказал связать его с ближайшего командного пункта с рейхсканцелярией.

В первой половине дня полковник фон Дувфинг еще раз прошел тем же путем до командного пункта советской 8-й гвардейской армии. Он добрался туда только к полудню. Русские офицеры сразу пропустили полковника. Он принес сообщение, что министр доктор Геббельс хочет лично переговорить с Кребсом, прежде чем тот в конце концов сможет прийти к окончательному решению.

Генерал Кребс попросил, чтобы генерал Чуйков снова переговорил с ним. Тот согласился. Когда начальник немецкого Генерального штаба сухопутных войск, выглядевший усталым и изможденным, изложил русскому командующему желание Геббельса, тот коротко ответил:

– Я прикажу отвезти вас назад. Передайте своему правительству: безоговорочная капитуляция!

Генерала Кребса и полковника фон Дувфинга в 13.08 отпустили и проводили к выходу. Уже давно наступил полдень. Яркое майское солнце сияло над смертельно раненным городом. Оба офицера облегченно перевели дух. К зданию подъехал советский разведывательный бронеавтомобиль. Молоденький капитан предложил им занять место в броневике.

Вскоре немецкие парламентеры прибыли в рейхсканцелярию. Геббельс, Борман, Бургдорф и Вейдлинг уже начали терять терпение. Геббельс приказал привести офицеров, которые, кажется, уже совершенно выбились из сил, в кабинет Гитлера. Министр начал дебаты в своей излюбленной деятельной манере:

– Что говорят Советы? Они согласны с моим предложением?

Генерал Кребс отвечал спокойно. Каждое предложение он произносил, растягивая слова, громко и четко, так что каждый из присутствующих хорошо слышал его. Он сообщил, что советское Верховное командование требует безоговорочной капитуляции на всех фронтах, в том числе и на Западном фронте, где сражаются армии союзников. Оно дало согласие на то, чтобы новое имперское правительство собралось в Берлине. Советы гарантируют доставку гроссадмирала Дёница в столицу рейха.

– Да, а как обстоит дело с предложенным перемирием? – нетерпеливо вставил свое замечание Геббельс.

– Герр министр, – ответил Кребс, – Советы категорически отклоняют перемирие. Речь может идти только о капитуляции!

– Капитуляция, – протяжно повторил Геббельс. – Капитуляция, но это же конец!

– Герр министр, – на этот раз в разговор вмешался генерал Вейдлинг. – Я как командующий Берлинским оборонительным районом допускаю капитуляцию. Борьба в городе стала совершенно бессмысленной. Ежечасно погибают сотни людей.

– Я не разрешаю капитуляцию! – резко запротестовал Геббельс. – Для меня последняя воля фюрера священна, а он запретил капитулировать. Национал-социалист никогда не капитулирует!

– Я позволю себе обратить ваше внимание на то, – настаивал Вейдлинг, – что мы должны в интересах германского народа принять именно такое решение. Я предлагаю, чтобы мне позволили еще раз связаться с советским командованием. Стоит попытаться избежать дальнейшего кровопролития!

Генерал Кребс, который в этот день впервые увидел ужасные разрушения в городе, поддержал генерала Вейдлинга. Начальнику Генерального штаба удалось уговорить Геббельса предоставить командующему Берлинским оборонительным районом свободу действий. А когда к предложению Кребса присоединились Борман и Бургдорф, Геббельс окончательно сдался.

– Герр генерал Кребс, – обратился министр к начальнику Генерального штаба, – вы самый старший по званию офицер в рейхсканцелярии, поступайте по совести!

Доктор Геббельс оставил трех генералов и рейхсляйтера одних. Тогда Вейдлинг предложил Кребсу осуществить наконец сегодня прорыв, запланированный на завтрашний вечер. Тем самым удалось бы перебросить на запад хотя бы часть войск.

– Дальнейшая борьба в руинах Берлина совершенно бессмысленна!

– Я понимаю вас, герр Вейдлинг, – ответил Кребс. – Хорошо, делайте то, что считаете нужным! Я прошу вас только об одном: все приказы должны отдаваться из рейхсканцелярии. Это возможно?

– Так точно, – подтвердил Вейдлинг. – Мой батальон связи контролирует нужные частоты. Мы можем в любое время связаться друг с другом.

– Тогда все в порядке! Отдавайте свои приказы! Но будьте в нашем распоряжении, чтобы мы могли в любое время переговорить с вами здесь, в рейхсканцелярии!

После того как генерал Вейдлинг попрощался, возвратился Геббельс. Он снова вызвал к себе Кребса, Бормана и Бургдорфа. Они недолго посовещались вчетвером. Теперь они знали, что нет никакой возможности вести переговоры с русскими. Оставался только прорыв из окруженного города. Геббельс предложил сообщить Дёницу о кончине Гитлера.

В 15.15 в Шлезвиг-Гольштейн ушла последняя радиограмма из рейхсканцелярии:

«Гроссадмирал Дёниц!

Вчера в 15.30 фюрер скончался. Завещанием от 29 апреля вам передается должность рейхспрезидента. Вам самому предоставляется право решить, в какой форме и когда проинформировать об этом войска и общественность!»

Во второй половине дня с быстротой молнии по Берлину распространился слух, что Гитлер мертв. Это известие привлекло к себе внимание людей в бункерах, на станциях метро, в подвалах домов, в руинах зданий, солдат в окопах, в воронках от снарядов и бомб и на позициях.