Крушение империи Наполеона. Военно-исторические хроники - Рональд Фредерик Делдерфилд

закрепившихся в городе и готовых вопреки позиции своего короля продемонстрировать солидарность с пруссаками. В таких обстоятельствах несчастный капрал наверняка решил, что город уже взят и на том берегу осталась лишь толпа отставших, раненых и безоружных пленных. Марбо, перешедший мост рано утром и сейчас уже далеко продвинувшийся по дороге в Вейсенфельс, обвиняет начальника штаба Бертье не в том, что тот не разрушил мост, который не мог лично контролировать, а в том, что тот не наладил дополнительные переходы через реку во время передышки 17 октября. «Вся армия полагала, что это сделано, — говорит Марбо, — но, когда ночью 18 октября был получен приказ об отступлении, ни через один ручей не было переброшено ни бревна, ни доски».

К тому времени колонны австрийцев, русских, пруссаков и шведов ворвались в пригороды, и все остатки немецких союзников Наполеона — банды саксонцев, вюртембержцев, баварцев и гессенцев — начали стрелять по французам. Но даже в этих тяжелейших обстоятельствах арьергард не разбежался, а продолжал отступать шаг за шагом, отстреливаясь из-за садовых оград, из-за деревьев на бульварах, из окон домов, пока его не прижали к реке.

Моста не было, со всех сторон наседали вражеские снайперы — положение безнадежное, но Макдональд и Понятовский при поддержке генералов Рейнье, Лористона и нескольких других проявили такую же храбрость, которую год назад выказывал Ней на дороге из Смоленска в Ковно. Когда пропала последняя надежда на организованную оборону, Макдональд и Понятовский прорвались к болотистым полям вдоль Плейсе, так что теперь между ними и основной частью армии оказались две речные преграды. Здесь они разделились и попытались спастись поодиночке. Рейнье и несколько других старших офицеров были захвачены врагами, но Макдональд предпочел смерть позору плена. «Я оказался в толпе, которая утащила меня, и пересек два рукава Эльстера, — рассказывает он, — первый по маленькому мосту, хватаясь за поручень, так как мои ноги не доставали до земли, второй на лошади, одолженной мне квартирмейстером. Я выбрался в открытое поле, по-прежнему окруженный толпой, и блуждал, но толпа сопровождала меня, убежденная, что я должен знать дорогу, хотя я не мог найти ни одной из показанных на карте. Главный рукав реки все еще предстояло пересечь».

В этот момент Лористон, сопровождавший его, исчез, присоединившись к другим старшим офицерам, которые попали в плен, но шотландец продолжал пробиваться к своим и встретил одного из адъютантов Понятовского, рассказавшего, что, кажется, новоиспеченный маршал погиб. Тут примчался один из собственных адъютантов Макдональда и сказал, что полковник инженерных войск построил впереди что-то вроде моста, который дает шанс на спасение и по которому уже переправились верхом маршалы Ожеро и Мармон. Все они отправились туда в сопровождении толпы потерявших свои части солдат, видевших надежду в присутствии маршала Франции. Правда, сейчас уже никто не мог пересечь импровизированный мост верхом на лошади. Первоначально он состоял из двух поваленных деревьев, на которые настелили двери, ставни и доски, но стволы деревьев не были закреплены на земле и разошлись, из-за чего весь настил провалился. Однако для Макдональда это был единственный шанс, и маршал без колебаний рискнул. Спешившись, он поставил ноги на оба ствола и начал перебираться через реку. Его плащ раздувался на ветру, и маршал, опасаясь из-за этого либо потерять равновесие, либо того, что в плащ вцепится другой отчаявшийся беглец, развязал завязки и сбросил плащ. Он преодолел три четверти пути, когда те, что шли следом за ним, раскачали стволы, и Макдональд упал в воду, доходившую ему до плеч. Он попытался выбраться из реки, но это не получалось — берег был слишком скользкий. Между тем с дальнего берега по нему вели огонь вражеские стрелки, пока их не отогнал отряд французов, вытащивших маршала на сухую землю. Здесь Макдональд встретил Мармона; тот одолжил ему лошадь, но сухой одежды предложить не мог. Он дал измученному Макдональду немного денег, чтобы вознаградить солдата, который разделся и вплавь пересек реку, доставив бумажник, доверенный ему маршалом. Примерно таким же образом отец Макдональда спасся после разгрома якобитов под Каллоденом.

Понятовскому повезло меньше. Раненный в левую руку, он бросился в Плейсе и пересек реку, хотя при этом лишился коня. Он нашел себе нового и, настигаемый врагами, ринулся в Эльстер. Но ни конь, ни всадник не достигли противоположного берега. Через пять дней тело князя нашел рыбак в прибрежном саду. Оно было все еще облачено в шикарную форму, с эполетами, усыпанными алмазами, а в карманах его сорочки находились дорогая табакерка и прочие безделушки. Их с готовностью раскупили попавшие в плен поляки. Понятовский не пробыл в чине маршала Французской империи и сорока восьми часов.

Две трети армии спаслись. Император и уцелевшие маршалы временно находились в безопасности. Некоторые генералы и старшие офицеры, 30 тысяч солдат и все раненые попали в плен. Что же было с теми, кто сумел пересечь мост со своими измученными новобранцами, прототипом которых был Жозеф Берта?

Капитану Барре, как и Марбо, исключительно повезло. Он был на дальней стороне моста, когда тот взорвался. Во время атаки на пригород Халле Барре потерял свою часть. Оказавшись в одиночестве и на грани плена, он ускользнул через садовые ворота и выбрался на бульвар, где влился в поток беженцев, который протащил его по мосту за несколько мгновений до взрыва. При взрыве Барре находился так близко, что его осыпало градом обломков. Пробираясь дальше в обществе гренадерского капитана, также потерявшего всех своих людей, Барре наткнулся на императора, который делал все возможное, чтобы собрать беглецов. Вдоль дороги были расставлены столбы с номерами армейских корпусов, указывая людям места сбора. В тот момент Барре в последний раз видел Наполеона.

В Маркрундштадте, по дороге в Лютцен, он догнал уцелевших из своего батальона, которые перешли мост раньше его, и сумел перекупить у пехотинца заблудившегося коня. Судя по содержанию саквояжа на спине животного, конь принадлежал военному интенданту — кроме бумаг, там находилась одежда, которую Барре сразу раздал офицерам, потерявшим во время бегства все. На случай следствия он сохранил бумаги, распихав их по кобурам. Затем он расположился на ночлег, а на рассвете отправился в Вейсенфельс на Заале, миновав поле весенней битвы при Лютцене. «Сейчас время и вправду было другое», — прибавляет он. Затем в его дневнике следует абзац, иллюстрирующий дух товарищества, который сплачивал рядовых наполеоновских армий. Капрал из его роты, тяжело раненный в ногу, попросил одолжить ему коня, чтобы поехать домой во Францию, но тут объявился законный владелец, потребовав не только коня, но и саквояж. «Бросив коня, вы потеряли