Главный бой Дмитрия Лавриненко. «Серпухов не сдавать!» - Артем Владимирович Павлихин

танковой бригады)[6]. Большое внимание автор книги уделил случаю с экипажем танка Т-34 лейтенанта Д.Ф. Лавриненко, произошедшего под Серпуховом[7]. Сам автор не служил в 4-й танковой бригаде, опубликованная история была записана им со слов ветеранов и на основе документов бригады. Согласно автобиографии Я.Л. Лившица, во время Битвы за Москву он был политруком в 9-й дивизии народного ополчения Кировского района г. Москвы, а затем ответственным секретарем бюро ВЛКСМ 1304 стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии. Наиболее вероятным первоисточником информации, изложенной Я.Л. Лившицем, был командир 4-й танковой бригады (4 тбр), на момент окончания войны маршал СССР М.Е. Катуков.1-я гвардейская танковая бригада. На снимках: Командир танка лейтенант Д. Лавриненко, старший сержант М. Бедный, сержант И. Борзых и старший сержант В. Федотов. Газета «Красная звезда» от 12 ноября 1941 г.

Вот цитата из книги Я.Л. Лившица.

«Бой лейтенанта Лавриненко под Серпуховом».

Когда первые танки бригады подходили к окраинам Москвы, танк лейтенанта Лавриненко появился на улицах Серпухова.

Сразу же после выхода из Мценска Лавриненко получил задание по охране штаба армии. Бригада вышла к Москве, а Лавриненко со своим экипажем вынужден был задержаться для приведения в порядок своей машины перед длительным маршем. Накануне марша он получил карточку кандидата в члены ВКП (б). Настроение было радостное и приподнятое. Он ехал по приказу товарища Сталина защищать столицу Советского Союза.

— Ну, дадим немцам смерти! — говорил Лавриненко своему экипажу. Бодрость его передавалась всему экипажу.

Остановив свой танк на центральной улице города Серпухова, Лавриненко, Бедный, Борзых и Федотов — весь экипаж «тридцатьчетверки» — направились в парикмахерскую. Приезжать в Москву небритыми танкисты не хотели.

Танкистов усадили в кресла, но вдруг в парикмахерскую вошёл солдат и сказал, что командир танка срочно вызывается к коменданту города. В городской комендатуре Лавриненко ждал комбриг Фирсов. Он сказал, что к городу по шоссе Малоярославец — Серпухов подходит колонна немецкой пехоты с артиллерией и колёсными машинами, и приказал лейтенанту Лавриненко задержать своим танком эту колонну до подхода вызванных на помощь частей Советской Армии.

— Ну как, справитесь с этой задачей? — спросил Фирсов. — Будет выполнено, — ответил Лавриненко. Как всегда, не торопясь, Лавриненко рассказал экипажу о задаче предстоящего боя. А она была нелёгкой. К городу подходил немецкий батальон, сопровождаемый противотанковыми орудиями и мотоциклистами.

— Главное — внезапность, — заключил Лавриненко разъяснение задачи.

Экипаж занял свои места, и танк пошёл на сближение с противником. Не доезжая деревни Высокиничи, Лавриненко поставил танк в засаду в роще таким образом, чтобы держать под обстрелом всё шоссе. Через несколько минут из-за поворота показалась голова немецкой колонны.

Впереди двигались мотоциклисты, затем штабная машина, противотанковые орудия и, наконец, немецкая пехота в строю. Немцы были настолько уверены в успехе, что даже не организовали разведки.

Колонна приближалась. Башенный стрелок Федотов зарядил орудие, но к нему стал Лавриненко. В ответственные моменты боя он всегда стрелял сам.

Немцы подходили всё ближе. Уже были видны их омерзительные лица. Но Лавриненко ждал. Он хотел, чтобы вся колонна подтянулась к этому участку шоссе. Ещё несколько минут…

— По фрицам осколочным, огонь! — сам себе скомандовал Лавриненко, и снаряд за снарядом полетел в колонну противника. С первых же выстрелов были подбиты два орудия. Третье орудие немцы начали разворачивать в сторону советского танка.

— Вперёд! — командует Лавриненко. Федотов нажимает на стартёр, машина вздрагивает, мощные моторы бросают её рывком на шоссе. И она мчится навстречу врагу. Немцы были ошеломлены. Они даже не пытались сопротивляться. Противотанковые орудия их не успели сделать ни одного выстрела. Советский танк врезался в немецкую колонну, сокрушая всё на своём пути. Его пушка и пулемёты работали безостановочно. Через десять минут подоспевшая пехота с криком «ура» добивала немцев.

Всё было кончено. Тринадцать трофейных автоматов, шесть миномётов танкисты уложили на броню танка, а затем прицепили к нему десять трофейных мотоциклов и одно противотанковое орудие с полным запасом снарядов. Штабную машину повёл своим ходом сержант Бедный.

В Серпухове отважный экипаж ждал комбриг Фирсов. Старый воин видел, как дрались танкисты; он с радостью обнял и расцеловал этих смелых людей.

Штабная машина оказалась наиболее ценным трофеем. В ней нашли важные немецкие карты. Все документы были немедленно отправлены на самолёте по назначению.

Гнев и возмущение всех присутствовавших вызвали найденные в машине женские туфли, сковородки, бельё, детские соски. Штабные немецкие офицеры возили с собой награбленные у населения вещи.

Получив официальный отзыв о проведённом бое, экипаж Лавриненко мог продолжать свой марш.

Возвращаться в парикмахерскую было некогда, и танк тут же направился к Москве.

Утром 20 октября Лавриненко прибыл в Кубинку, где скромно доложил о проведённом бое.

«Только приехал Лавриненко — вспоминает начальник политотдела Деревянкин, — я на него набросился: как же ты отстал от бригады? Вместо ответа Лавриненко вынул бумажку. В ней значилось:

«Полковнику Катукову. Командир машины Лавриненко Дмитрий Фёдорович был мною задержан, ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на фронте в районе г. Серпухова. Он эту задачу не только с честью выполнил, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде». — Тут ругать его уж никак нельзя было»[8].

Экипаж танка Т-34 лейтенанта Д.Ф. Лавриненко (слева), старший сержант М. И. Бедный, сержант И.П. Борзых и старший сержант В.Д. Федотов. Газета «Правда» от 24 октября 1941 г.

Запись о происшествии под Серпуховом с экипажем танка Д.Ф. Лавриненко была сделана Я.Л. Лившицем со слов знавшего эту историю человека по истечении большого срока, поэтому в рассказе Я.Л. Лившица есть географические неточности: