Вся правда о войне. Причины. Итоги. Потери - Александр Павлович Русаков

больше оправданий для своего полного в ней разгрома. Да и не очень прилично было признавать, что благодаря фактически награбленным средствам Германия смогла так резко усилить свою военную мощь в 1939—1940 годах. Вот и получается по данным немецких генералов, что солдат у них было много, а основных видов боевой техники – непропорционально мало. Других же источников для подсчета немецких и союзных им сил и средств у наших исследователей и публицистов практически нет, что видно даже из солидных отечественных трудов о войне, например, из многотомных энциклопедий «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг.» или «История Второй мировой войны 1939—1945 гг.».

Что же тогда нужно делать? Правильно, пытаться определять суммарные оценки всех сил и средств Германии и ее союзников, а не только танков и самолетов, причем исходя из всех данных, а не только тех, которые нравятся немецким генералам и поющим с их голоса исследователям, учитывая также и логику развития событий. При этом, конечно, нужно откровенно признать их оценочный и приблизительный характер. Однако это все же будет гораздо ближе к истине, чем выдавать те же фактически оценочные данные, и притом более чем сомнительные, за вполне точные, да еще, как правило, почти без учета других важных средств.

Надо принимать во внимание еще и то, что военно-политическому руководству Германии совсем излишним было упоминание в различных документах о всех своих силах, которые выдвигались к границам с СССР в 1941 году. Им же, как известно, нужно было скрывать эти факты, преуменьшать их масштаб, так как они втайне готовились к нападению на нашу страну, опасаясь ответной реакции руководства Советского Союза.

Итак, большинство авторов считают, что в выдвинутой против нашей страны немецкой группировке было около 3,5 тыс. танков и штурмовых орудий, причем почти исключительно собственного производства, и еще их союзники имели чуть более полутысячи танков производства разных стран. Но если у немцев и их союзников было так мало этих боевых машин собственного производства, а, судя по заявлениям К. фон Типпельскирха и некоторых других немецких генералов, написавших впоследствии труды о войне, им было известно о якобы большом перевесе советских войск в числе танков [96], кто им мешал использовать трофейные танки, коих захвачено было в разных странах, но большей частью, конечно, во Франции, в основном во вполне пригодном состоянии в общей сложности до 6 тыс. штук? Так, тот же В. Гончаров справедливо отмечает, что, хотя точное количество трофейных танков, имевшихся у Германии на лето 1941 года, установить трудно, однако только в мае – июне 1940 года во Франции было захвачено не менее 4 тысяч английских и французских машин, значительная часть которых не имела повреждений либо могла быть легко отремонтирована [97].

Однако это самое большинство игнорирует наличие в начале Великой Отечественной войны в распоряжении Германии большого числа трофейных танков, не приводя, впрочем, никаких серьезных аргументов в пользу такой позиции. К примеру, Л. Лопуховский и Б. Кавалерчик, хотя и насчитали в армии вторжения 1941 года чуть больше танков, штурмовых орудий и танкеток, чем многие их единомышленники: в общей сложности – 4643, но признают наличие в это время в действующих войсках Германии только небольшого числа чешских танков, практически полностью отрицая использование в них трофейных боевых машин Франции и иных стран. По их предположению, большинство французских танков было уничтожено или повреждено в боях 1940 года [98].

Вот только много ли на самом деле было в этой кампании упорных боев, с большими потерями сторон, они, пожалуй, и не подумали. Да и непонятно из их слов, а сколько же все-таки немцам досталось неповрежденных танков либо имеющих небольшие, вполне устранимые повреждения, и куда они все-таки делись! Читая их размышления, можно подумать, что таковых и вовсе не было.

Из всего этого логически возможны два основных вывода: либо собственных танков у немцев было гораздо больше, и им не было нужды особенно-то «возиться» с трофейными, либо трофейные танки они все же активно использовали, но достоверных и точных сведений об этом в силу тех или иных причин в доступных источниках не осталось. В свою очередь, уже из этого, а также иных указанных выше обстоятельств вытекает другой вывод: по числу исправных и укомплектованных танков в начале войны враг имел, скорее всего, над нашими войсками на фронте преимущество, а с учетом их лучшего качества и огромного превосходства в укомплектовании танковых частей и соединений иными средствами, преобладание в силе танковых войск врага было подавляющим. Что они и доказали на деле, а не на бумаге. И те же французские и прочие трофейные танки были достаточно широко применены немцами в течение по крайней мере 1941—1942 годов, в том числе и в борьбе против СССР, как и немало их они передали своим союзникам. Другое дело, что эти трофейные танки, вероятно, не двигались стройными колоннами и широкими цепями по просторам СССР в авангарде вермахта, а были, видимо, по большей части применены во второстепенных боях, в виде приданных, дополнительных средств, в учебных и прочих вспомогательных целях либо переделаны в САУ и тягачи.

В частности, упоминавшийся уже А. Широкорад приводит конкретные примеры применения французских «толстобронных» танков под Брестом, Москвой и Севастополем в 1941—1942 годах, где они сыграли немаловажную роль [99]. Разумеется, трофейные танки использовались немцами в начале войны и в других местах. Однако немецкие мемуаристы, а вслед за ними и наши ведущие авторы не спешат подсчитывать общее число этих, как и других, трофейных танков и прибавлять его к традиционно называемому числу немецких танковых сил вторжения.

Преимущество вермахта и других сил вторжения над Красной Армией, помимо сказанного, подтверждают и такие элементарные логические рассуждения: слишком рискованно нападать на страну, у которой сильнее танковые войска, да еще, как свидетельствуют большинство источников, и авиация многочисленней. Даже если победишь ее, то не слишком ли высока будет цена такой победы? Ну ладно, многие сильно не любят Сталина и иных руководителей СССР, порой выставляя их дураками, но зачем немцев-то за дураков принимать? Разве они бросили бы на сильно превосходящую в численности танков и других боевых средств Красную Армию свою более многочисленную пехоту? Или кто-то в самом деле думает, что немцы наступали со штыками наперевес (или с шашками наголо?) на наши танки, да еще и громили при этом наши войска? Автору этой работы в это поверить при всем желании не удается, так как руководство нацистской Германии и ее вооруженных сил свое умение стратегически и тактически правильно планировать военные операции