Басмачество: правда истории и вымысел фальсификаторов - Александр Израилевич Зевелев

была оказана ему пролетариатом всех передовых стран в Европе»[296]. В памяти советского народа останутся имена более 1000 иностранных коммунистов интернационального полка Туркестанской Красной Армии, боровшихся с басмачами в Ферганской долине. Командир интернационалистов Э. Ф. Кужелло был награжден двумя орденами Красного Знамени и золотым оружием[297], серб Г. С. Маркович за борьбу с басмачеством был награжден тремя орденами Красного Знамени[298].

Основу вооруженных сил Туркестанской республики в 1918–1920 гг. составляли русские, узбеки, казахи, туркмены, представители других коренных национальностей края. В 1920 г., когда основные бои с басмаческими бандами велись в Ферганской долине, в Красную Армию было призвано более 30 тыс. человек из коренных национальностей Средней Азии[299]. Отметим, что особенность строительства Красной Армии в Туркестане заключалась в следующем: до мая 1920 г. всеобщая воинская повинность распространялась только на европейское население. Тем показательнее факт, что во второй половине 1918 г. и первой половине 1919 г. из добровольцев коренных национальностей края были сформированы первый стрелковый батальон имени III Интернационала и туркменская рота в Самарканде, узбекский отряд Красной Армии в Андижане, несколько национальных частей в Ташкенте. Всего с января 1918 по декабрь 1919 г. в Туркестане было сформировано 20 национальных подразделений[300]. Они внесли весомый вклад в разгром контрреволюции в Средней Азии.

Многочисленные факты опровергают фальшивое по своей сути заявление Б. Хаита, что русскому пролетариату в регионе помогали только иностранцы, бывшие военнопленные, которые «организовали так называемые интернациональные бригады» и «сражались с Красной Армией в Туркестане против туркестанцев» [301]. Как показано в советской исторической литературе, части Красной Армии, в которых бок о бок воевали русские, украинцы, узбеки, туркмены, казахи, киргизы, представители других народов нашей страны, трудящиеся из зарубежных стран, сражались не с «туркестанцами», а с русскими белогвардейцами, интервентами, басмачами, националистической контрреволюцией. Число иностранных интернационалистов, защищавших с оружием в руках Советскую власть, было относительно невелико, но неоценимо морально-политическое значение факта конкретного воплощения в жизнь принципов пролетарского интернационализма.

На все лады расписывали западные «советологи» подвиги басмачей, умалчивая об их варварстве, мракобесии, звериной жестокости. В памяти же народной навсегда останутся боевые подвиги красноармейцев, пограничников, милиционеров, отважно сражавшихся с бандами басмачей. Об этом — множество свидетельств. Мы приведем одно их них — воспоминания ветерана гражданской и Великой Отечественной войн Б. Гуджалова о разгроме басмаческой банды Шалтай-батыра:

«В составе сабельного эскадрона, сформированного из кавалерийского второго туркменского полка, я выехал с этой станции (Кизил-Арват. — Авт.) в глубь Каракумов, к колодцам Орта-Кую и Кирк-Кую. Нам предстояло уничтожить банду басмачей Шалтайбатыра, лютого врага Советской власти. Самому старшему из нас, командиру эскадрона Якубу Кулиеву (впоследствии он стал генерал-майором и геройски погиб во время Великой Отечественной войны), было 29 лет, остальные — совсем еще мальчишки… Нам противостоял хорошо вооруженный, прекрасно знающий местность враг, известный своим коварством и жестокостью.

Басмачи мстили нам за то, что Советская власть отобрала у них богатства, лишила права жить за счет труда других. Затаившиеся в песках Каракумов банды совершали налеты на мирные аулы, советские учреждения. Незадолго до нашего похода басмачи разграбили обоз с продуктами для рабочих и обрекли на голод людей, трудившихся в самом сердце пустыни.

А за что воевали мы, простые туркменские парни, а вместе с нами русские и украинцы, узбеки и таджики? Мы воевали за то, чтобы отстоять власть, которая научила нас читать и писать, которая освободила народ от гнета царизма.

Я рос без отца и матери, был батраком у бая, пас его отары. И только после Октября я смог выучиться грамоте, закончил Ташкентскую военную национальную школу.

Банды Шалтай-батыра мы разгромили. Это был не первый и не последний наш бой с басмачами. Главное, что я вынес для себя из этих трудных и порой смертельно опасных походов, — побеждает всегда тот, кто борется за правое дело, кто защищает не свои личные интересы, а интересы народа. За участие в борьбе с басмачеством я был награжден боевым орденом. Есть у меня и другие награды, но к этой, полученной в юности, отношение особое»[302].

Начиная со второй половины 60-х гг., когда с особенной силой выступает современное поколение фальсификаторов, изучение проблем Советской Средней Азии характеризуется все большей интернационализацией: издаются коллективные монографии не только ведущих западных «советологов», но и буржуазных исследователей того же толка из Индии, ряда других капиталистических государств. Различные аспекты истории советских среднеазиатских республик освещаются и в работах, посвященных новейшей истории Афганистана.

Рассмотрим некоторые коллективные работы ведущих «советологов». Наиболее крупными из них, в которых принимали участие буржуазные авторы из Великобритании, США, ФРГ, Франции, были изданные в конце 60-х — начале 80-х гг. труды «Средняя Азия», «Изменение и мусульманский мир», монографии А. Беннигсена и С. Уимбуша «Мусульманский национальный коммунизм в Советском Союзе: революционная стратегия для колониального мира», Беннигсена и Ш. Лемерсье-Келькедже «Ислам в Советском Союзе» и др. [303]Казалось бы, что объединение для написания единого, в какой-то мере обобщающего труда приведет к выдвижению новых идей и положений по этому вопросу. Но этого не получилось.

Среди авторов «Средней Азии»[304] была небезызвестный французский «советолог» Э. Каррер д’Анкосс. Она проповедовала ранее выдвинутую идею о том, что образование советских республик в Средней Азии было направлено «на уничтожение единства региона и искоренение таким образом националистических тенденций, которые преобладали во времена революции». Но все— таки одна новая мысль у автора имеется. Д’Анкосс вынуждена заявить, что осуществление новой экономической политики в Средней Азии, улучшение материального положения населения региона лишили «оппозицию, в особенности басмачество, народной поддержки» [305].

Тем не менее, по ее мнению, оппозиция Советской власти существовала до 30-х гг., когда басмачество вновь развернулось «в форме сопротивления коллективизации» и продержалось в Таджикистане якобы до 1935 г.[306] Но автор «забыла» сказать о том, что это были отдельные выступления разрозненных и немногочисленных банд, засылаемых из-за рубежа.

В целом авторский коллектив монографии «Средняя Азия», в который также входили другие французские «советологи» (А. Беннигсен, Ш. Лемерсье-Келькедже) и ряд авторов из США, остался на позициях крайнего консерватизма в оценке классовой борьбы в Средней Азии в первые послеоктябрьские годы.

А. Беннигсен и С. Уимбуш в книге «Мусульманский национальный коммунизм» опять повторяли тезис «о народном движении», охватившем якобы большую часть Средней Азии[307].

Остановимся на наиболее крупных работах отдельных буржуазных авторов из Франции, США, ФРГ, Великобритании, других капиталистических государств. Заметный след не только во французской, но и во всей западной буржуазной историографии оставил «труд» А. Беннигсена и Ш. Лемерсье-Келькедже «Ислам в Советском Союзе»,