Колокол Нагасаки - Такаси Нагаи

Так мы продолжали работать в долине горы Мицуяма до 8 октября.

Один за другим члены нашей команды оказывались на больничных койках. Их истощали последствия атомного взрыва, переутомление и недоедание. Количество лейкоцитов в крови профессора Фусэ было в два раза меньше нормы. У Мориути открылись многочисленные кровотечения. Старшая медсестра облысела.

Некоторые из нас не могли ничего делать во время медицинских обходов и лежали, испытывая нестерпимую боль. Тем временем их товарищи, возвращаясь после работы из деревень, проводили ночи, заботясь о своих коллегах, превратившихся в пациентов, а когда наступал рассвет, снова отправлялись в ежедневные обходы от деревни к деревне, от дома к дому. Они проходили по опаленной солнцем горячей долине по восемь километров. Когда через некоторое время врачи и медсестры, ставшие пациентами, приходили в себя и могли встать, уже те, кто недавно ухаживал за ними, теряли сознание от сильной лихорадки. Заботиться и принимать помощь, ставить и получать уколы – такова была наша жизнь. Когда кто-нибудь просил пить, всегда находился тот, кто спускался к ручью и, зачерпнув чистой воды, приносил ее. Если кто-нибудь из нас не мог есть твердую пищу, ему давали пару мягких и спелых груш, полученных в награду за лечение. А для того чтобы пополнить запас обезболивающих препаратов, приходилось преодолевать расстояние около двадцати пяти километров.

* * *

20 сентября я сам тяжело заболел и, честно говоря, потерял надежду на выздоровление. Появились симптомы лучевой болезни, а высокая температура держалась в течение недели. Как раз в то время поступила просьба о медицинской помощи из деревни Кидатё, располагавшейся на вершине горы. Я чувствовал, что, если пойду туда, вероятнее всего, умру. Поразмыслив, решил, что пожертвовать жизнью ради неизвестного пациента – достойная смерть. И я отправился в путь. Мои ноги дрожали и почти не слушались. По дороге я остановился, чтобы отдохнуть в приюте монастыря в Кавадоко. «Я не понимаю! Я не понимаю, почему вы так безответственно относитесь к своему здоровью!» – отчитал меня настоятель. Но мне все-таки удалось добраться до раненого и помочь ему. А потом, придя домой поздно вечером, я рухнул на постель, как камень падает в ущелье.

Когда очнулся, отметил нечто странное. С тревогой наблюдая за собственным телом, я распознал симптомы дыхания Чейн – Стокса[62]. Это особый вид дыхания, который начинается за несколько часов до смерти.

«Чейн – Стокс», – сказал я вслух. Неожиданно рядом с моей кроватью оказался доктор Томита, который когда-то занимался лабораторными исследованиями. Посмотрев на меня, он покачал головой. На его лице появилось беспокойство. «Спасибо, доктор, – сказал я. – Мне жаль, что доставляю вам проблемы».

В этот момент пришла Морита-сан – главная медсестра военного госпиталя. «Все в порядке, доктор Нагаи, – твердо сказала она. – Просто сохраняйте спокойствие». С этими словами она сделала укол. Судя по боли, это был кордиамин[63]. Мой пульс ослабел, я почувствовал мучительную боль в груди, будто внутри меня кругами ездила пустая машина. Но медсестра сказала, что все будет хорошо, значит, все будет хорошо.

Я лежал, не в силах повернуть голову или открыть глаза. Почувствовал, что вокруг собралась толпа людей и они о чем-то шепчутся друг с другом. Ощущалось какое-то движение.

– Где доктор Фусэ? – спросил я слабым голосом.

– Он сейчас далеко. Но скоро вернется, – ответила старшая медсестра.

– Понятно, – сказал я и снова потерял сознание.

Я и не знал, что доктор Фусэ, отчаянно стремясь помочь мне, уже навестил профессора Коино, поговорил с профессором Тё и дошел до профессора Кагэуры. С утра до вечера Фусэ бегал, пытаясь получить информацию и лекарства, которые могли бы мне помочь. Но все доктора, которым он рассказывал о моих симптомах, приходили к выводу, что надежды нет.

Когда я впал в кому, многие друзья поспешили ко мне. Они делали все, чтобы спасти мою жизнь. Меня посетил святой отец Тагава, чтобы подготовить меня к смерти. Думаю, я был готов умереть. Но смерть не пришла. Когда я вышел из комы и открыл глаза, был, наверное, полдень. Когда я увидел друзей, собравшихся вокруг кровати, ощущение счастья наполнило меня. Но сердце все еще разрывалось от боли.

Я знал, что если случится еще один судорожный приступ, то я умру. Раздвижные двери были открыты, и с того места, где я лежал, виднелись три пика горы Мицуяма. Они словно символизировали Святую Троицу. Небо дышало осенью.

Сверкает в выси

Осеннее облако.

Чиста гладь неба.

Через неделю я вышел из бессознательного состояния. Все считали это чудом. Какая глубокая дружба, какой крепкий союз, какая неповторимая близость объединяли нас в те трудные дни! Вечером, при свете фонаря и под аккомпанемент хора насекомых мы молились за упокой душ наших товарищей. Если мы получали хурму от Такими-сан, думали о сверкающих глазах Иноуэ. Если Харада-сан давал нам рисовые лепешки, мы вспоминали о Хаме. Если жена мастера, который плел корзины, одаривала нас зимней вишней для домашнего алтаря, мы вспоминали красный нос Ямаситы. Когда мы получали картофель от Мацусита-сан, мы думали об Оянаги и о Ёсиде, которые в вечности пересекают теперь картофельное поле. Слезы наворачивались на глаза, когда мы несбыточно мечтали о том, насколько были бы счастливы, если бы только Фудзимото, Катаока и Косаса наслаждались ужином вместе с нами.

9. Лучевая болезнь

Еще до взрыва атомной бомбы активно проводились лабораторные и клинические исследования с целью определить, как на животных и человека[64] влияет излучение ядерного деления. Излучение всегда негативно воздействует на клетки и ткани, хотя реакция организма отличается в зависимости от количества излучения и периода времени, в течение которого оно оказывалось.

Под воздействием излучения ткани разрушаются. Однако эффект проявляется не сразу, и у каждого органа свой инкубационный период. Человек может не чувствовать никакой боли и не осознавать, что получил лучевую травму. Когда излучение проникает в организм человека, оно не активизирует нервную систему, поэтому пострадавший ничего не узнает, пока не проявятся симптомы.

Некоторые органы более устойчивы к радиации, а другие, наоборот, очень чувствительны к ней. Костный мозг, лимфатические узлы и репродуктивные железы наиболее уязвимы и могут получить серьезные повреждения даже при незначительных дозах радиации. Костный мозг – орган, который производит клетки крови, поэтому, если он поврежден, количество и белых (лейкоцитов), и красных (эритроцитов) кровяных клеток уменьшается. Если степень повреждения будет тяжелой, то происходит дегенерация костного мозга, в результате в кровяное русло выходят незрелые клетки крови,