Казаки на «захолустном фронте». Казачьи войска России в условиях Закавказского театра Первой мировой войны, 1914–1918 гг. - Роман Николаевич Евдокимов

с грузом, и артиллерийский — тягловая сила артиллерийских орудий. При этом верховые лошади являлись собственностью казаков, а обозные, вьючные и артиллерийские были казенными[144].

Продвижение по военно-иерархической лестнице в казачьих войсках, как, впрочем, и во всей Российской императорской армии, было делом долгим и затянутым. Так, для получения чина приказного казаку необходимо было выслужить требуемый срок, а для урядничьего чина приказному, помимо выслуги лет, надо было обязательно пройти учебную сотню.

В то же время повышение в чинах значительно убыстрялось, если казак получал Георгиевский крест. Как предписывали правила, «награжденный… крестом 4-й степени автоматически переименовывался в звание приказного. Награжденный крестом 3-й степени — так же автоматически переименовывался в звание младшего урядника. Награжденный же золотым Георгиевским крестом 2-й степени переименовывался в подхорунжие». Однако нередко бывали случаи, когда из-за бюрократической проволочки или неразберихи в боевых условиях и за два Георгиевских креста казаков не производили в урядники[145].

Если говорить о казачьем офицерстве и генералитете, то здесь быстрое повышение в чинах являлось делом практически невозможным, в том числе и при наличии наград, ибо количество последних законодательно ограничивалось. Например, полковники и генералы, вне зависимости от степени своих заслуг, могли иметь лишь по три монарших благоволения, по одному ордену Святого Георгия и Святого Владимира и одно Георгиевское оружие.

Более того, даже если казак соответствовал всем требованиям, чтобы быть произведенным в следующий офицерский или генеральский чин, это не означало, что его тут же повысят. Наоборот, процесс производства был долгим и затянутым. Ведь оно «производилось только самим государем императором для всех родов оружия и объявлялось в Высочайшем приказе. Это, конечно, не значит, что сам император рассматривал наградные листы… Оценку, военный стаж офицера рассматривал и утверждал… непосредственный штаб (бригады, дивизии). Военное министерство… утверждало в окончательной форме, составляя приказ по Военному ведомству, который подписывался императором… Подобное производство в чины относилось и к военным врачам, и [к] военным чиновникам».

В итоге в мирное время для получения чина сотника хорунжему требовалось отслужить три года, а для получения чина подъесаула, есаула или войскового старшины необходимо было уже наличие вакансий. Иными словами: «Чтобы… казаку попасть в войсковые старшины… почти то же самое, что выиграть на трамвайный билет 200 тысяч»[146].

Исправил это почти безысходное положение приказ по Военному ведомству № 681 «Об ускоренном производстве в чины на фронте» от 11 (24) декабря 1915 г. Он постановлял: «Строевым офицерским чинам конницы и полевой артиллерии… предоставлять определенные преимущества при представлении к очередному воинскому званию». Вскоре этот приказ был распространен и на офицерский состав пехоты[147].

Теперь в кавалерии очередной воинский чин мог присваиваться войсковому старшине, есаулу и подъесаулу, если они в течение 16 месяцев находились на войне в должности: войсковой старшина — командира полка, помощника командира полка или командира сотни, есаул — помощника командира полка или начальника конно-пулеметной команды, подъесаул — командира сотни, начальника конно-саперной или конно-пулеметной команд. Сотник, хорунжий и прапорщик получали следующий чин независимо от имеющихся вакансий, если они пробыли на фронте в любых должностях не менее 12, 9 и 7 месяцев соответственно.

В артиллерии повышение в чине, независимо от имеющихся вакансий, полагалось войсковому старшине, пробывшему в действующей армии не менее 12 месяцев в должности командира артиллерийского дивизиона, есаулу — в должности командира батареи, подъесаулу — в должности старшего офицера батареи. У артиллерийских младших обер-офицеров, по сравнению с кавалерийскими, положенный срок пребывания на фронте немного увеличивался.

В пехоте для присвоения очередного чина требовалось времени намного меньше, чем в коннице и артиллерии. Так, независимо от имевшихся вакансий, для производства прапорщика в хорунжие, а хорунжего — в сотники требовался срок в 4 месяца пребывания на фронте (в обоих случаях), сотника в подъесаулы — 6 месяцев. Чин войскового старшины есаулу можно было получить после года командования сотней, а войсковому старшине — полковника после года командования батальоном.

Подобное отличие в сроках производства в следующий чин в трех основных родах оружия объяснялось разной степенью опасности, которой, как считало Верховное главнокомандование, подвергался на войне личный состав. Так, артиллеристы, как правило не выдвигавшиеся на передний край, а потому не попадавшие под прямой ружейный и пулеметный огонь противника, потерь практически не имели. Кавалеристы, способные быстро уходить из-под вражеского огня, тоже не испытывали значительного урона. Пехотинцы же, постоянно находившиеся на передовой, напротив, теряли наибольшее число людей.

В то же время справедливости ради надо сказать, что на Кавказском фронте, по мнению самих фронтовиков, кавалерия рисковала куда больше, чем пехота, так как в ее задачи входило проведение постоянных разведок и рекогносцировок, весьма опасных для их участников.

Кроме выслуги «фронтовых месяцев», офицеры, до войскового старшины включительно, могли быть представлены к очередному воинскому чину независимо от имеющихся вакансий, если они были дважды ранены в боях и оставались в строю или оба раза возвращались по излечении в строй. В будущем, однако, это правило отменили, так как на фронте распространилась практика нарочного приобретения ранения для скорейшего продвижения по службе.

Приказ № 681 имел правовую силу со дня начала военных действий, то есть с 19 июля (1 августа) 1914 г., и предписывал исчислять следующее представление в чине «со дня старшинства» последнего чина. Такое положение привело к небольшому казусу, когда некоторые подъесаулы, произведенные в есаулы по положению мирного времени, теперь выслужили на производство в чин войскового старшины, а хорунжие, получившие старшинство в чине сотника с 19 июля (1 августа) 1914 г., к 19 июля (1 августа) 1916 г. уже выслужили право на производство в чин подъесаула.

В итоге получилось так, что «хорунжие со старшинством [1]912, [1]913 и 12 (25) июля [1]914 гг. становятся старше сотников 6 (19) августа [1]915 г., ибо первые получают чин подъесаула 19 июля (1 августа) [1]916 года, а названные сотники — только 6 (19) августа [1]916 г.».

Тем не менее, несмотря на имевшиеся недостатки приказа, он позволил молодым офицерам очень быстро продвинуться по служебной лестнице. По этому поводу Ф.И. Елисеев вспоминает: «Было немного странным нам, недавним хорунжим, стать 23–24-летними подъесаулами и иметь „самый красивый погон офицера с четырьмя золотыми звездочками“, который в мирное время достигался только к 30-летнему возрасту»[148].

Вакансии на командирские и начальственные должности были отдельными в каждом войске, то есть донским формированием мог командовать только донской офицер, сибирским — только сибирский офицер и т. д. Исключение здесь составляли Кавказские и, предположительно, Приамурские войска, в чьи части командиры назначались по общей вакансии, то есть кубанец мог командовать терским формированием, а терец,