Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун

рассказал мне, что у нее не получалось закрывать сделки из-за некомпетентности окружения. Раз за разом Ферги упускала отличные возможности, то слишком хаотично берясь за дело, то не берясь за него вообще. В людях она разбиралась так же плохо, как и ее муж. В результате толпа хвастунов и дураков вокруг нее была не меньше, чем толпа нечистых на руку олигархов, составлявших круг общения Эндрю.

При этом ее положение постоянно служило пугающим напоминанием младшим членам королевской семьи, которые оказались в положении обитателей восточного гарема. Они презирали привычную роскошь, но не располагали средствами и знаниями, которые позволили бы из нее вырваться. Стоило попытаться, как их тут же клеймили вульгарными и пошлыми, обвиняя в злоупотреблении положением. Но что, кроме своего положения, они могли предложить? Компанию Weight Watchers интересовала не просто какая-то бойкая рыжеволосая женщина. Им нужна была бывшая жена второго сына Королевы, герцогиня, которая когда-то жила во дворце, – и только в нее они готовы были вкладывать деньги.

Небольшие выплаты, которыми после развода обошлась Ферги, могли показаться Дворцу удачной сделкой, особенно учитывая, что спустя три месяца Чарльзу пришлось занимать у Королевы денег, чтобы выдать Диане обещанные 17 миллионов фунтов. Но в долгосрочной перспективе это было неудачное решение. Точно так же, как и в ситуации с болтливым дворецким Полом Баррелом, молчание которого следовало просто купить: долги Ферги делали ее опасной для Короны.

На любом американском телешоу, куда она приходила как представитель организации Weight Watchers, ведущий задавал ей один обязательный вопрос по теме, а потом переходил к бесконечному выдаиванию информации о жизни при дворе. Ее ответы были слышны и по другую сторону Атлантики, где порождали презрение, провоцировали обвинения в безнравственности и разрушали окутывавшую дом Виндзоров тайну. Более того, Дворец даже не смог избавиться от Ферги. В 2008 году она снова переехала к Эндрю в дом, который раньше принадлежал королеве-матери – Роял-Лодж, прекрасную шкатулку с драгоценностями, состоящую из 30 комнат и построенную в XVIII веке на 19 акрах земли Виндзорского замка. Эндрю платит чисто номинальную арендную плату. До сих пор непонятно, где он нашел 7,5 миллиона фунтов на ремонт здания. Но и по сей день они с Ферги живут там: то ли пара, то ли нет, лучшие друзья напоказ, преданные родители двух дочерей, гордые бабушка и дедушка. «Я всегда была на его стороне, так будет и впредь. Сейчас мы живем в собственной сказке», – заявила Ферги в интервью Daily Mail в 2018 году.

Представитель американских СМИ, который приехал к Ферги в 2015 году в Роял-Лодж, впрочем, отзывался о происходящем совершенно иначе. Остается только надеяться, что случившееся с ним было отклонением от заведенных обычаев. «Когда мы обедали, в комнату вошел Эндрю и спросил: "Какие у вас дела с этой толстой коровой?", – рассказывал он мне. – Я был потрясен подобным уровнем садизма. Подумал еще: "Ну и подлец". Ей приходится отрабатывать свой хлеб. Она его боится». Какова бы ни была подноготная этого странного разговора, похоже, что принц выручает бывшую супругу, если та попадает в неприятности, а она в ответ поддерживает его, когда он оказывается в эпицентре скандала. Этот симбиоз основан на стремлении выжить.

По мере того, как Уильям и Гарри становились новыми объектами для обожания, Эндрю постепенно опускался ниже в королевской иерархии, появляясь только на мероприятиях, ради которых костюмы не покупали, а брали в аренду, и на шумных бизнес-ланчах, где неизменно выставлял дураком либо себя, либо организатора.

К сожалению, у него проявились все симптомы того, что в научной литературе называют эффектом Даннинга–Крюгера: когнитивного искажения, заставляющего людей считать себя более умными и квалифицированными, чем на самом деле. У тех, кто ему подвержен, не хватает ни способностей к рефлексии, ни ума, в результате чего они переоценивают собственные возможности. Эндрю годами наслаждался почтительным обращением, которое ничем, кроме положения, не заслужил, поэтому проявлял горделивое высокомерие и неоспоримое невежество. Это делало его легкой мишенью для мошенников всех мастей и проходимцев.

Разумеется, он не протянул бы долго на должности торгового представителя Великобритании, и вскоре ее покинул. В феврале 2011 года неожиданно всплыли непристойные подробности его личной жизни. Скандал угрожал затмить новости о свадьбе Уильяма и Кейт – и это тогда, когда в королевстве все, казалось, наладилось.

Все началось с опубликованных в New York Post фотографий Эндрю, прогуливавшегося по Центральному парку в обществе Джеффри Эпштейна, американского финансиста и секс-преступника. Снимки были сделаны в декабре прошедшего года. Похоже, Эндрю возобновил отношения с Эпштейном спустя всего пять месяцев после того, как тот вышел из тюрьмы Флориды, где отбывал срок за организацию детской проституции и секс с несовершеннолетними. Газета The Telegraph подлила масла в огонь: оказывается, в 2009 году Ферги была как никогда близка к банкротству, и Эпштейн по просьбе Эндрю выделил одному из ее личных ассистентов деньги на покрытие долга размером 15 000 фунтов. Когда это стало известно, Ферги из кожи вон лезла с бесконечными извинениями. «Я презираю педофилию и любое сексуальное насилие над детьми, – заявила она в интервью Evening Standard 7 марта 2011 года. – Невозможно передать, как я опустошена. Я верну эти деньги, как только смогу, и никогда больше не буду иметь дела с Джеффри Эпштейном».

Как ни парадоксально, Эпштейн в ответ попытался подать на нее в суд за клевету: Ферги назвала его педофилом.

Всему есть предел. Сомнительные сделки, которые Эндрю заключал с казахстанскими диктаторами, и вечеринки в обществе большегрудых королев красоты – это одно дело. Совсем другое – явная дружба с секс-преступником, организовавшим гарем из несовершеннолетних девочек-подростков. В июле того же года состоялся разговор между представителями Министерства иностранных дел и Кристофером Гейдтом. В результате герцог Йоркский, который и без того уже тонул в отвратительных обвинениях, вынужден был оставить пост специального представителя Великобритании по международной торговле и инвестициям.

Глава 18

Неудобный друг

Ложь Джеффри Эпштейна

I

В июле 2010 года мне и самой пришлось столкнуться несколько раз с таинственным антагонистом принца Эндрю – Джеффри Эпштейном.

В тот день я сидела за рабочим столом своего манхэттенского офиса – компании The Daily Beast, которую сама же и основала в 2008-м. Неожиданно мне позвонил Ричард Сарнофф, исполнительный директор издательства Random House. Его двоюродная сестра, Кончита Сарнофф, активистка, занимавшаяся расследованием сутенерских сделок, работала над книгой, выпустить которую означало бы стать мишенью для обвинений в клевете. Ричард знал, что я была вдохновительницей ежегодной конференции «Женщины мира», на которую собирались отважные участницы, поднимавшие в том числе вопросы браков с детьми и секс-торговли. По его мнению, я могла понять, насколько важные факты удалось раскопать Кончите, и опубликовать ее историю, к которой оказался не готов его издательский дом. Я надавила на него в надежде услышать больше, и Ричард упомянул имя Джеффри Эпштейна. Я тут же насторожилась, потому что нам доводилось встречаться. Это произошло на мероприятии Фонда Клинтона (Clinton Global Initiative), где я присутствовала как журналист. Фонд ставит своей целью познакомить людей из некоммерческих организаций, работающих на благо общества, и власть имущих, способных им помочь. Встречи проходят в отеле New York Marriott на той же неделе, что и ежегодное заседание Генеральной Ассамблеи ООН. С Эпштейном мы не раз сталкивались на вечеринках по случаю открытия, так что я смутно припоминала, как он выглядит: мужчина лет пятидесяти, с холодным взглядом и настойчивым стремлением как можно активнее «работать с аудиторией».

Эпштейн был в числе тех, кто задумал Фонд. Они были так близки с Биллом Клинтоном, что бывший президент часто совершал перелеты на частном самолете Эпштейна, останавливаясь с гуманитарными миссиями то на Гаити, то в Руанде. Похоже, люди, которые занимали пост президента или генерального директора крупной компании, неизбежно сталкиваются с профессиональной деформацией, – например, не могут больше летать коммерческими рейсами, словно какое-то темное колдовство в таком случае лишит их души. Свой Boeing 727, изготовленный по индивидуальному заказу, Эпштейн использовал на полную катушку. Как я позднее узнала от Кончиты, он – в то время нью-йоркский финансист, заработавший каким-то загадочным образом не меньше 500 миллионов долларов на инвестиционных сделках, – предоставлял самолет целому списку нечистых на руку