Федор Чешко - Техника в руках дикаря: как и откуда?

А вот на это может ответить третья гипотеза. Лук могли изобрести… Нет, не так. Набрать сумму практических знаний, достаточных для уверования в безоговорочную перспективность идеи лука, могли люди, изобретавшие совершенно иные устройства. Итак, способ изобретательства номер последний. Случайное изобретение. То есть не совсем, конечно, случайное: изобретался принцип – в данном случае, накапливание значительных усилий путем перевода в энергию упругости.

Как мы уже говорили, первый пример упругости, с которым человек превосходно познакомился еще до того, как стал человеком – упругость живого растения. Ловушки (и даже способы казни), основным элементом которых является пригнутое к земле дерево, весьма известны.

Усилиями десятка соплеменников согнуть этакий молодой вяз, привязать его вершину к корню столетнего собрата ремнем, из второго ремня соорудить петлю, подложить приманку… Поначалу, вероятно, кто-нибудь прятался вблизи, готовясь полоснуть кремневым ножиком по привязи, как только что-нибудь большое и вкусное сунет голову в петлю; затем появились более хитрые приспособления, самосрабатывающие от нажима, рывка… Конструкция совершенствовалась, люди учились выбирать упругие деревья… Последние иногда не выдерживали – оказывалось, что половинка треснувшего вдоль дерева лучше, чем дерево целиком… Иногда охотникам подворачивалось засохшее дерево удачной породы – новая информация к размышлению… Возможно (и даже вероятно) что непосредственно появлению лука снова предшествовала детская забавка: пластинка из рога или луба, с помощью которой можно было здорово пулять камушками в зловредных Эуэхов. И уж совсем наверняка лук изначально задумывался не как конкурент копьеметалки, а снова-таки как аккумулятор энергии в чистом виде.

Вспомним, как охотятся с луком современные дикари из Амазонии. Человек с натянутым луком (стрела, кстати, длинной мало уступает копью) крадется сквозь чащу, целясь в разлегшуюся на ветке громадную ящерицу. Выстрел следует, когда наконечник оказывается в метре-полутора от цели. То же самое можно было бы сделать копьем, но тогда в последний момент пришлось бы замахиваться. В густом лесу. Резкое движение, шум, качание веток, которого никак не получится избежать – и добыча успела смыться.

Вот и пришла пора вернуться к тому коренному отличию лука от пращи, о котором мы обмолвились раньше. И вот ради чего, вероятно, лук и изобретали: импульс силы БЕЗ ВЗМАХА, без движения, заметного жертве либо стороннему наблюдателю. Так что первые стрелы, возможно, отнюдь не имели целью соревноваться с копьем в дальности полета и силе удара.

Еще один аргумент в пользу этого. С самых ранних времен наверняка вызывали у человека жгучую зависть змеи и некоторые насекомые. Подумать, ведь всего-то навсего легкий укол, а огромная добыча мертва. Что ж, для потомка обезьяны, повторюсь, не проблема собезьянничать готовое чужое решение… то есть – извините! – совершить изобретение согласно методологии науки под названьем «бионика». Кстати, подобный способ охоты сохранился у современных бушменов. Только в качестве яда используется сильное снотворное. Остается только подкрасться и из сравнительно весьма слабого лука нанести потенциальной добыче совсем небольшую ранку. А через пару-пятерку минут с помощью ножика или просто ударом камня окончательно превратить добычу потенциальную в кинетическую.

Между прочим, вернемся-ка ненадолго к палеолитическому рисунку. Обратите внимание: утыканные стрелами животные весьма упорно держатся на ногах – даже пятнистые оленята. В то же время, логика первобытного искусства подсказывает изображать сцены охотничьих удач. Так не имел ли художник веского основания считать сам факт попадания стрелы в цель равнозначным безоговорочному успеху охоты?

Итак, если предположить, что первоначальной целью изобретателей была стрельба из засады отравленными стрелами – стрельба на короткую дистанцию, позволяющая так растянуть замах во времени, что он сделается совершенно незаметным для жертвы… Тогда, вроде бы, все становится на свои места.

Вот мы и получили вполне самодостаточный в своей маломощности образец, пригодный к дальнейшему совершенствованию – при, естественно, необходимости. А необходимость, вероятно, возникала у тех, кого бродячая планида (своя и неандертальская) в сговоре с меняющимися фазами оледенения опасно приближали к грани выживания.

Что могло помочь этому совершенствованию? Возможно, развивающиеся навыки изготовления копейных древков. К ним ведь практика предъявляет требования сходные с требованьями к лучным основам. Копье – особенно для охоты на крупного зверя – должно быть не только крепким, но и упругим, чтоб не ломаться под тяжестью навалившейся туши… Лучшие копья получаются из тех же пород дерева, что и лучшие луки.

А могли помочь появлению и развитию лука похожие на него конструкции? Например, лучки для сверления и добывания огня трением… Нет, вряд ли. Основе этих лучков особая упругость не нужна. Более правдоподобным кажется, что это лук помог их появлению, а не наоборот. Точно так же, наверное, обстояло дело и с рождением струнных музыкальных инструментов. Появились они, вероятно, гораздо позже: рационализм палеолитического человека вряд ли позволил бы расходовать на забаву материал, пригодный к жизненно-важному использованию. То была пора ударных и духовых инструментов – о последнем свидетельствуют находки костяных свирелей и свистулек. Да и на саму идею об извлечении красивых звуков из натянутых, специальным образом обработанных сухожилий натолкнул человека, скорее всего, именно лук – звучание спущенной тетивы.

И в заключение – про «детский след». Не мог ли и лук появиться в качестве развлечения маленьких кроманьонцев? Полагаю, вряд ли. Если исходным толчком действительно послужило пригнутое к земле и привязанное дерево, то развить эту идею по принципу зеркальной симметрии – полагаю, такое бы не под силу и современным детям, которые по широте знаний (пускай и бессистемных, отвлеченных – знаний «вообще») на порядок порядков превосходят даже взрослого кроманьонца. Более вероятно, что лук стал детской игрушкой все-таки по принципу «как у папы».

Ну что ж, путь наш был долог, но, надеюсь, небезынтересен. Хотя, конечно, ни на один из поставленных вопросов не удалось нам ответить однозначно, с металлом в голосе… впрочем – как сказать! Алюминий и олово ведь тоже металлы. Однако же целью этого разговора была всего лишь попытка выдвижения правдоподобных версий.

А в стороне осталось очень и очень многое. Можно было бы порассуждать и на тему появления в технической практике принципиально новых материалов, и влияние на развитие техники женского опыта мы – да простят нас дамы! – как-то обошли стороной… Что ж, когда-нибудь, возможно, поговорим и об этом.

В статье использованы собственные иллюстрации автора, а также фотографии петроглифов и украшений, взятые из книг:

Ламберт Д. Доисторический человек: Кембриджский путеводитель. – Л.: Недра, 1991. – 256 с.

Елинек Я. Большой иллюстрированный атлас первобытного человека. – Прага: Артия, 1982. – 560 с.