Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели… - Андрей Викторович Щербак-Жуков

«отца-основателя» Хьюго Гернсбека: «Фантастику пишут учёные, про учёных и для учёных». Фантастику писали люди с техническим образованием вроде Айзека Азимова и Артура Кларка, уделяя основное внимание выдумыванию научно-технических идей, а вовсе не художественности текста и яркости персонажей. Однако бурные 60-е, отмеченные политической нестабильностью, Карибским кризисом и войной во Вьетнаме, подъёмом левого радикализма в среде студенчества и интеллектуалов, а также негритянского национализма, повальным увлечением наркотиками и психоделическими путешествиями (trip), обновлением психоаналитических теорий и общей психодиагностики – одним словом, всем тем, что потом было названо «студенческой революцией», – потребовали новой популярной литературы. В фантастику пришло новое поколение писателей, имевших, в отличие от своих предшественников, не техническое, а гуманитарное образование и кроме университетских лекций по современной литературе и эстетике структурализма впитавших все вышеперечисленные «модные» веяния. Брайан Олдисс, Роджер Желязны, Сэмюел Р. Дилэни, Харлан Эллисон, Майкл Муркок, Томас М. Диш, Урсула Ле Гуин и многие другие их современники и коллеги по «цеху фантастики» в теоретической литературе получили гордое название «новая волна» (new wave), поскольку впервые в истории фантастики наравне с мейнстримом по-настоящему отразили дух времени. Одним из ярчайших представителей «новой волны» и точнейших воплощений её идей и эстетических концепций был выросший в студенческом городке Беркли Филип Дик.

Дебютировав в 1952 году (ему тогда было ровно 30 лет), он довольно скоро вышел на крайне высокий ритм написания текстов. Всего Филип Дик написал около четырёх десятков романов и несколько сотен рассказов разного объёма. Пик активности его творчества пришёлся именно на 60-е годы – он писал по три-четыре романа в год! Однако продиктовано это было вовсе не творческими амбициями – Дику позарез нужны были деньги. Его вторая жена оказалась безумно расточительной. «Стоило жене увидеть на улице автомобиль новой марки, который ей приглянулся, – рассказывал впоследствии Дик, – как она немедленно шла в магазин и покупала его… Я же по калифорнийским законам обязан был отвечать за её долги». Гонорары в те годы были сравнительно небольшими, и он вынужден был писать по шестьдесят законченных страниц в день. Для повышения работоспособности ему приходилось принимать амфетамины… За пять лет Дик издал шестнадцать романов. Конечно, не все эти произведения были написаны на одном художественном и техническом уровне, но среди них были такие шедевры НФ, как «Глаз в небе» (Eye in the Sky, 1957), «Распалась связь времён» (Time Out of Joint, 1959), «Человек в высоком замке» (The Man in the High Castle, 1962) и многие другие.

Кроме тяжёлой работы у Дика был страх. Со временем он развился в настоящую паранойю, которой пронизаны практически все произведения писателя. Страх этот был отнюдь не беспричинным… Дело в том, что с самой юности – ещё когда Дик учился в университете в Беркли – все вокруг относились к нему настороженно, всем он казался немного чужим. Причиной тому было особенное свойство его характера – терпимо и заинтересованно относиться ко всему вокруг, но ничего не разделять полностью, ни к кому не примыкать. Он в больших количествах читал самую низкосортную фантастику, но при этом отдавал должное тогдашним университетским увлечениям Джойсом и Прустом, и его однокурсники удивлённо пожимали плечами: как он может совмещать высокое и низкое? Он легко общался с гомосексуалистами, среди которых, как он считал, было немало хороших поэтов, и с коммунистами, с которыми он разделял антивоенные настроения, но первые считали его странным за то, что он не гомик, а вторые – за то, что он не спешит вступать в их партию. Когда, уйдя из университета, Дик работал в магазине радиотоваров, его сослуживцы недоверчиво косились на него из-за того, что он вообще что-то читал. И, конечно же, с большим недоверием относились к нему спецслужбы. За ним периодически следили, а однажды он вернулся домой и обнаружил, что двери взломаны, все шкафы и ящики в доме открыты, а всё содержимое их перевёрнуто вверх дном, пропали рукописи и документы, а вместе с ними и новая стереосистема. Попытка заявить о взломе и краже в полицию ни к чему не привела – ему намекнули, что никакого следствия не будет и он сам во всём виноват…

Причин для подозрения со стороны спецслужб было несколько. Во-первых, он был против войны во Вьетнаме и не скрывал этого; во-вторых, дружил с коммунистами (самое странное и страшное, что просто дружил, если бы он был членом их партии, всё было бы понятнее и проще!); в-третьих, мир его фантастических произведений был настолько причудлив и представлял собой столь прихотливо искажённое отражение нашей реальности, что он не избежал обвинения в употреблении наркотиков. По аналогии с господствовавшим в молодёжной среде тех лет музыкальным направлением, прозу Дика преуспевшие в навешивании ярлыков критики прозвали «психоделической». Подхватив этот модный мотив, писатель и редактор Харлан Эллисон, опубликовавший рассказ Дика в составленном им сборнике «Опасные видения», сопроводил его предисловием, в котором «поведал», что он якобы «написан под влиянием ЛСД». При том что сам писатель утверждал, что пробовал наркотики всего дважды в жизни и почувствовал к ним стойкое отвращение. Исключением были вышеупомянутые амфетамины, принимаемые по рецепту врача для повышения работоспособности. Даже самые сюрреалистические из романов писателя: напрямую повествующий о производстве и применении новых небывалых психотропных средств «Три стигмата Палмера Элдрича» (The Three Stigmata of Palmer Eldritch, 1964) или безумный «Убик» (Ubik, 1969) – написаны без помощи наркотиков.

Сюрреалистический мир романов Филипа Дика брал свои истоки отнюдь не в наркотическом бреду, а всё в том же уникальном свойстве психики писателя. Известно, что наркотики расширяют сознание, наркоманы видят окружающий мир во всех его вероятностях одновременно… Но Дик видел мир таким без всяких химических средств. В интервью Чарльзу Платту Дик сказал: «Я веду себя как кое-кто из парней, живших в досократовские времена – времена Зенона, Диогена, киников и так далее, – то бишь древних греков, которые хвастались, что живут как собаки. Любой аргумент, который мне приводят в подтверждение той или иной теории, убеждает меня наповал». Другими словами, писатель признаётся, что начинает искренне верить во всё, в чём его пытаются убедить, не пытаясь разобраться, что же на самом деле является правдой… Такое, если так можно выразиться, «релятивистское» видение мира находит отражение и в подавляющем большинстве его произведений.

Вот сюжет одного из самых известных рассказов Дика, «Из глубин памяти», послужившего основой для картины «Вспомнить всё». Герой рассказа – скромный клерк, его жизнь скучна и размеренна, даже вспомнить нечего. Он мечтает побывать на Марсе, но простому человеку туда не попасть ни за какие деньги, туда