Михаил Ходорковский - Человек с рублём

ЦЕРКОВЬ – ПРОЗОРЛИВИЦА

Русская православная церковь (в прозорливости ей не откажешь!) одной из первых предвидела итоговую суть российского предпринимательства, благословила его в тяжкий путь, уберегла на исповедях от кривых троп. И в наши дни в сторонниках рыночной экономики, современных деловых людях она увидела не супостатов, а тех, кто реально поможет нищенствующей пастве.

В состав конкурсной комиссии, определяющей «лучшего делового человека года», вместе с академиками Н. Петраковым и С. Шаталиным, членкором Академии наук П. Буничем, вошел и игумен отец Иоанн, председатель отдела религиозного образования и катехизации Московской патриархии. Его взгляды на тему взаимоотношений предпринимательства и церкви нам представляются столь интересными и знаменательными, тем более что сам факт представительства святого отца в названной комиссии отраден и многозначителен, что мы сочли необходимым процитировать выдержки из его интервью. Говоря об отношении Русской православной церкви к предпринимательской деятельности, бизнесу, экономике, отец Иоанн подчеркнул:

– Все должны участвовать в решении задач, которые стоят перед нашим народом, страной, экономикой. Главный и принципиальный вопрос: мы высказались за введение рыночной экономики.

Отец Иоанн сам задал вопрос: а может быть, православие сыграло негативную роль в развитии экономики; может быть, создался какой-то особый менталитет, образ мышления, который не содействует развитию духа предпринимательства? И ответил:

– Христианство, как таковое, связано с великим принципом свободы личности. Было много разговоров и публикаций (особенно в послереволюционный период), что коммунизм, социализм связаны с истоками христианства. Ораторы и авторы эти, скажем так, немного лукавили. Всегда упускалось из виду главное – что в основе христианского мировоззрения лежит свобода личности. Но свободы личности не может быть без экономической свободы.

– Настоящий христианский подход к хозяйственной жизни, безусловно, связан с признанием свободы человека строить свой дом так, как он считает необходимым. Ведь и слово «экономия» происходит от слова «дом» (искусство ведения домашнего хозяйства).

– Безусловно, и частное предпринимательство имеет свои изъяны. Если частный принцип доведен до предела, то он также вступает в противоречие с нравственными законами. Вот здесь церковь может сказать свое слово. И она всегда говорила это слово. Она поддерживала свободу человека и в то же время призывала к тому, чтобы эту свободу человек не использовал во вред другим людям.

Мы были готовы зааплодировать, ознакомившись со следующим тезисом отца Иоанна:

– Если говорить о нынешнем этапе, мы не должны думать, что частное предпринимательство, рыночная экономика строятся на основе законов джунглей. Церковь может сыграть значительную роль не только в воспитании деловых людей, но и всего населения с тем, чтобы нравственные начала сочетались с деловыми принципами. Я думаю, что существуют большие возможности для нашего сотрудничества с деловыми людьми. Нам следует, видимо, подключиться к школам наших предпринимателей, где должны изучаться не только рыночные законы, не только финансовые, хозяйственные дисциплины, но и нравственные принципы и основы.

Так что, особо подчеркнул святой отец, будем сочетать духовные задачи с экономическими целями. Мы – только «за»!

МЫ В ОДНОЙ УПРЯЖКЕ

Ибо – одно помогает другому. Церковь и предприниматель – союзники на пути к тому, чтобы обездоленность навсегда ушла в прошлое, в дом мирянина пришел достаток, чтобы богатство стало нормой бытия.

С ПИСТОЛЕТОМ ЗА ПОЖЕРТВОВАНИЕМ

У нас нет ни одного дня, чтобы нам не напоминали о том, что наша пресвятая обязанность, первейший долг – щедрой рукой сыпать деньги на всякие благотворительные цели. Одна дородная дама с ярко выраженным номенклатурным прошлым явилась в кабинет одного из нас хозяйкой:

– Вы должны мне незамедлительно выдать пять миллионов! – Она отказывалась понять, что мы ей ничего не должны, ни-че-го! Покидая кабинет, как говорится, не солоно хлебавши, она пригрозила:

– Я вам этого так не оставлю! Ограбить бедных детишек! Я вас ославлю на весь мир, у меня связей хватит!

– Будем за это премного благодарны: такое ославление будут только приветствовать наши акционеры, они лишний раз убедятся, что их деньги в надежных руках.

– Вы нарушаете традиции, еще древние богачи широко меценатствовали! Я создала ассоциацию в расчете на спонсоров, вы режете святое дело!

– Что-то не упомним, что вы согласовывали с нами идею вашей ассоциации, что мы обещали вам помочь.

– Это не в традициях!.. – дама зашлась криком.

ПОСЛУШАЕМ ДРЕВНИХ

Оказалось, стоило обратиться к источникам, как раз совсем наоборот. «Благотворительность как проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь неимущему была СОВЕРШЕННО ЧУЖДА классической древности. Древние греки и римляне старались по возможности избегать самого вида нищеты, которая внушала им одно лишь отвращение и ужас; встретить нищего считалось даже дурным предзнаменованием, «богатые граждане считали своим долгом принимать на себя издержки по удовлетворению разных городских нужд, брали на себя устройство амфитеатров, терм (бань), храмов, исправление мостовых и т. п. Продукты этой щедрости – общеполезные сооружения и мероприятия – должны были делаться достоянием не только бедных, но и богатых». (Брокгауз и Эфрон, т. 7, с. 55).

С появлением христианства воззрения на благотворительность изменились, ее стали почитать как одну из главнейших добродетелей; «Лишний хлеб, сберегаемый тобою, принадлежит голодному, лишнее платье – нагому, а серебро, зарытое тобою – бедному». «Всякий раз, когда мы не будем совершать милостыни, мы будем наказываться, как грабители» (с. 56).

МУДРОСТЬ ЦЕРКВИ

Церковь – мудра, взывая к совести, она никогда не выступала за всеобщую уравниловку, никогда не призывала богача отдать абсолютно все, встать на одну доску с нищими: пусть каждый отдаст столько, сколько сочтет нужным, поступит так, как подскажет ему сердце. Святые отцы были и остаются отличными математиками и прогнозистами, понимая, что, пожертвовав все, богатый лишается не только богатства, но и возможности пожертвовать еще когда-нибудь. Оставаясь богатым, он приумножает свои доходы и увеличивает возможность жертвовать.

Сохранность богатства увеличивает возможности благотворительности, которая имела и негативную сторону: способствовала процветанию тунеядцев и нищих, для которых сбор подаяния стал профессией.

Традициям этим на Руси несколько веков, они живучи, забывать эту, негативную сторону благотворительности мы не имеем права. В декабре 1991 года из Уголовного кодекса исключены статьи, предусматривающие наказание за нищенство и попрошайничество. Нам представляется, законодатель с этим явно поспешил. Еще на Стоглавом соборе говорилось о необходимости преследования нищих-профессионалов. В 1691 году – триста лет назад – царским указом предписывалось профессиональных нищих наказывать кнутом и ссылать в Сибирь. Петр Первый запретил частную благотворительность, а за подачу милостыни ввел пятирублевый штраф – наказание по тем временам суровое: рубль весил много.

ГОЛОС «ДАЙ!» ИЗ УТРОБЫ

Сейчас впору вводить указ об ответственности за создание всяких структур, запланированных на подаяние: еще только из скорлупы показались, а уже с протянутой рукой: «Дай!»

Сколько и на что расходуют, одним им ведомо, все сокрыто под покровом коммерческой тайны. Меж тем в России министерству внутренних дел еще в 1869 году было предоставлено право утверждать уставы общественных и частных благотворительных заведений, которые были обязаны отчитываться о расходах и доходах или перед губернатором, или перед МВД. Воровства и мотовства это убавляло.

Мы не против благотворительности. Мы за то, чтобы вернуть этому слову его первоначальный смысл: творить пожертвования во благо нуждающемуся в нем. Но никогда не станем подкармливать захребетников, чьей профессией стало: «Дай!»

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА МЕЦЕНАТСТВА

Разговоров о меценатстве ныне много. Расхожими стали ссылки на братьев Третьяковых, Савву Мамонтова, Савву Морозова и других, которые-де ничего не жалели для искусства. Произошла подмена понятий, на первый план выдвигается то, что было все-таки производным. Меценат – это не профессия. И Третьяковы, и Морозов с Мамонтовым были в первую очередь предпринимателями, зарабатывали, чтобы тратить – по своему усмотрению. На первом месте – все-таки заработок, а по нему и траты. И если бы они не меценатствовали, вошли бы в историю совсем с другого входа – как жесточайшие эксплуататоры трудового народа. Они именно такими и были. Это оборотная сторона медали меценатства.