Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга VI - Алексей Ракитин

Дело заключалось в том, что до середины 1930-х годов американские «киношники» увлекались «бандитской повесточкой», если можно так выразиться. «Великая депрессия», начавшаяся с биржевого краха 1929 года, сумела потрясти не только экономическую основу американского общества, но и мировоззрение его членов. В одночасье оказались отброшены все представления о честном труде и рачительном отношении к деньгам. Героями кинематографа стали гангстеры, разного рода мошенники, бессовестные частные детективы и тому подобные персонажи, которые изображались как люди, умеющие зарабатывать и жить на широкую ногу. А представители правоохранительного сообщества непременно представали в виде эдаких тупых и коррумпированных пентюхов, ничему не обученных и ни на что не годных. В течение 1930–1933 годов голливудские киностудии выпустили более 50 фильмов в той или иной форме прославлявших т. н. «гангстерский» образ жизни. Ситуация в какой-то момента стала настолько неприемлемой и выходящей за рамки допустимого, что Директор ФБР Эдгар Гувер повёл борьбу по введению в американский кинематограф этических ограничений на показ бандитов и совершаемых ими преступлений. Формально борьбы эта велась под флагом католической церкви и увенчалась тем, что летом 1933 года был создан католический «Легион благопристойности» («Ligion of decency»), призвавший общественность к бойкоту кинопродукции, прославлявшей бандитизм и пороки. В конце 1934 года американские киностудии обязались неукоснительно следовать «Кодексу производства», принятому ими же ещё в 1930 году и благополучно игнорируемому на протяжении нескольких лет. Упомянутый «Кодекс» предписывал определенные нормы в изображении преступников и противостоящих им «законников». И именно эти события положили конец совершенно скандальной героизации гангстеров, имевшей место в американской масс-культуре в первой половине 1930-х.

То, что в 1933 году MPB удостоился весьма комплиментароного кинофильма, косвенно свидетельствует о хорошей репутации этого полицейского подразделения. Учитывая, что в те годы конная и пешая полиция Нью-Йорка безжалостно разгоняла разного рода протестные мероприятия, Бюро по поиску пропавших без вести являлось, наверное, самым человечным и уважаемым подразделением полиции в городе.

И притом высокопрофессональным. Его детективы хорошо знали, что не всё, сказанное заявителем, следует принимать на веру. И тем более они знали, что родственники пропавшего человека должны рассматриваться как подозреваемые первой очереди. Кроме того, требовали безусловной проверки те сведения, что сообщила Оливия Тафверсон, а именно — факт бракосочетания Агнес, установочные данные её мужа, если таковой действительно существовал, обстановка по месту проживания, условия работы, материальный достаток.

Что же узнали детективы Бюро в течение нескольких последующих дней?

Олаф Тафверсон, родившийся в 1864 году, был женат Огусте Йонсон (Augusta M Johnson) и супруги вплоть до 1900 года проживали в Швеции. Тогда они носили фамилию Туверсон (Tuverson), именно под такой фамилией семья и въехала в Соединенные Штаты в самом конце XIX столетия. В Швеции родились первые девочки — Агнес в 1891 году, Эдит (Edith) — в 1896 году и Амелия (Amelia) — в 1899. По прибытии на новую родину дети продолжали рождаться — в 1900 году на свет появилась Сельма Эльвира (Selma Elvera), через 2 года — мальчик Элмер (Elmer) и ещё через 3 года — Оливия, младшая из девочек. Мальчик умер в младенчестве и таким образом Олаф и Огуста воспитывали 5-х девочек.

Родители, по-видимому, были не шибко грамотны, в чём зримо убеждает запись, сделанная в журнале переписчиком населения 7 июня 1900 года. Дело в том, что во время переписи населения информация о детях вносилась в журнал со слов родителей, которые должны были сообщить имя ребёнка, пол, дату рождения и возраст в полных годах. Если с именами и полом девочек вопросов не возникло, то необходимость назвать дату рождения поставила родителей в тупик — таковую они не припомнили ни одной из дочерей. Немалые мучения вызвал и подсчёт полных прожитых детьми лет. Сначала они сообщили переписчику, что возраст Агнес равен 7 годам, затем поправились и сказали, что 8… после чего подумали и заявили, что 9. Переписчик сначала исправил 7 на 8, затем зачеркнул «восьмёрку» и жирно написал сверху 9. Получилось нечитаемо!

Немалое интеллектуальное напряжение родителей вызвал и подсчёт полных лет, прожитых второй дочерью — Эдитой. Сначала переписчику бына названа цифра 4, однако после загибания пальцев Олаф и Огуста уменьшили её до 3. Теперь переписчик черкать в журнале не стал — он лишь жирно обвёл «тройку» несколько раз. Проблем не вызвал лишь подсчёт полных лет, прожитых младшей из дочерей. Олаф и Огуста с первой попытки смогли подсчитать, что с апреля 1899 года по июнь 1900 прошёл всего 1 полный год, так что переписчику ничего исправлять не пришлось.

Фрагмент записи в реестровой книге переписи населения 1900 года, связанной с членами семьи Тафверсон. 7 июня того года семья состояла из 5 человек — родителей Олафа и Огусты — и дочерей Агнес, Эдит и Амелии.

Понятно, что если бы Олаф и Огуста являлись людьми хоть немного грамотными, то подобные подсчёты полных лет [и связанные с ними ошибки] были бы попросту невозможны. Но не подлежит сомнению, что Тафверсоны хранили почтительное уважение в грамотности и образованию вообще — подобная почтительность вообще встречается нередко среди публики самого неказистого происхождения. Это почтение к знаниям повлияло на будущность юной Агнес самым непосредственным образом.

Тафверсоны проживали в Гранд-Рэпидсе, штат Мичиган — в этом городе с 1870 года существовала многочисленная колония шведских переселенцев. Город являлся крупным промышленным центром, с 1901 года там работал один из первых в США автомобильных заводов, крупное производство строительных смесей, для которых использовался добываемый здесь же гипс, также имелось множество средних и млеких предприятий. Ещё будучи совсем девочкой Агнес Тафверсон пошла работать на фабрику по пошиву верхней одежды, однако родители не хотели, чтобы старшая дочь выбрала рабочую профессию. По настоянию отца и матери Агнес сначала закончила вечернюю школу, после неё последовали курсы стенографии, после чего девушка разместила свою анкету в газете, сообщив, что готова переехать к новому месту работы. Может показаться невероятным, но Агнес оказалась завалена большим количеством предложений и получила возможность выбирать. Она и выбрала, отправившись в 1913 году — в возрасте 21 года — в столицу страны город Вашингтон.

Там её ждала работа секретарём директора офиса риэлторской компании. Агнес показала себя отличным работником — дисциплинированным, исполнительным, внимательным. Когда руководитель офиса