Александр Никонов - Кризисы в истории цивилизаций

В чем же опасность перегуманизированного общественного сознания? Не только в том, что сверхгуманизм превращается в свою полную противоположность – страдания конкретных людей во имя абстрактных идеологем. Главная беда – в инфантилизации общества. В том, что гипертрофия гуманизма порождает иждивенческие настроения. Люди начинают думать, что им все должны только потому, что они плохо живут. Государство мне обязано купить протез – только потому, что у меня нет ноги!… Я не шучу. Я с этим столкнулся на программе Первого канала «Участок», куда меня пригласили в качестве эксперта. Программа была посвящена проблемам инвалидов, и меня до глубины души поразила степень инфантилизма, несамостоятельности нашего населения, которое свято убеждено в том, что не люди обеспечивают государство, а государство людей.

Идея, которую я пытался донести до публики, была проста: нужно создать такую прозрачную и удобную социальную среду, в которой увечные люди не будут чувствовать себя инвалидами. Если кругом есть пандусы для колясочников; если колясочник, как в Лондоне, может заехать на своей коляске в автобус, потому что из пола автобуса выезжает специальная аппарель; если любой колясочник может заехать в любое учреждение, получить образование, соответствующее своим способностям, то он в социальном плане никакой не инвалид, а полноценный человек. И, соответственно, в пенсии не нуждается. В Швейцарии, например, безногому программисту никакая пенсия не положена. Потому что программисту для работы ноги не нужны.

И эта простая идея вызвала встречный вал дикой ярости. Народ в зале возмущенно вопил, требуя не работы, но пенсий и льгот, пенсий и льгот, пенсий и льгот!… И в глазах их светилась неистребимая уверенность: раз я инвалид, мне все должны!

– Как это не платить инвалиду пенсию, даже если он ходит на работу? – удивлялись наши люди. – Ведь ему трудно без ноги добираться на работу!

То есть получается, что инвалиду нужно платить не только за работу, но и за то, что он дает себе труд на работу приехать. А я знаю людей, которые ездят на работу в Москву из Клина. Это тоже нелегко. Им за трудности пути до работы тоже нужно пенсию платить?

– Вы рассматриваете людей только как трудовые единицы! – кричал мне один инвалид на коляске. – А они еще и люди! Их пожалеть надо.

Но на мой вопрос, должен ли инвалид получать пенсию не за потерю трудоспособности, а из жалости, он так и не ответил.

Вокруг меня бушевал океан агрессивного, наглого иждивенчества! Разбалован наш народ социализмом. Это подтверждается еще и тем фактом, что после 1995 года, когда в России был принят ряд нормативных актов, увеличивающих пенсии и льготы для инвалидов, число инвалидов в России выросло практически вдвое! Все вдруг резко стали инвалидами. Хотели как лучше, а получилось по-социалистически. В результате система стимулирует людей стоять в очередях за миллионом справок и совершенно не стимулирует искать работу по силам. Система воспроизводит ущербность и нищенство. Лучше бы государство эти деньги направило на строительство пандусов для создания транспарент- ной среды, а не на поощрение социального иждивенчества.

Потому что программы широкомасштабной халявной помощи разного рода беднякам только плодят бедность.

Воистину права была американская писательница и философ Айн Рэнд, написавшая про таких: «Пресмыкающиеся в темных углах людишки, полуумоляющие, полуугрожающие, кичливо выставляющие напоказ свои открытые язвы в качестве единственного обоснования права на жизнь и своего еди нствен ного достоинства».

Ну, ничего, кризис расставит все по местам. Не сразу. Но непременно. И чем глубже и дольше он будет, тем яснее прочистит мозги.

Кризис – это вычистка авгиевых конюшен избыточной социалыцины. Это сокращение ресурсов и поиск резервов. У мира уже не будет денег ни на поддержание халявщиков типа того бомжа при французском коммунизме, с рассказа о котором я начал эту книгу, ни на многочисленные пособия и пенсии тем, кто, прикрываясь разными справками, просто не хочет работать.

Аминь.

ЧАСТЬ III

Сейчас мы стремительно несемся к фискальному шторму, степень разрушительности которого трудно переоценить… Когда придет день платить по долгам, мало не покажется никому.

Скотт Берне, Корене Котликофф

Настали иды марта!

Уильям Шекспир

Пока не вспыхнет и не пройдет этап хаоса, битья витрин, после которого выйдет пар, пока не прольется кровь, не возникнет усталость от насилия, не появится и элемента национального согласия: ладно, давайте начинать уже строить жизнь заново…

Егор Гайдар

Главная страна мира – Америка. Это самая большая экономика, от которой зависят все другие экономики. Америка – мировой эмиссионный центр. От благополучия Америки зависит благополучие мира. Но проблема втом, что никакого благополучия в самой Америке давно уже нет.

В славном городе Нью-Йорке на Манхэттене стоит электронное табло, на котором высвечивается государственный долг США. Это знаменитые «Часы Национального Долга», которые были установлены на улице еще в 1989 году для напоминания простым американцам об экономической ситуации в стране. На тот момент долг США составлял 2,7 триллиона долларов.

Но в конце 2008 года случилась небольшая техническая катастрофка – часы перестали выполнять свои функции: госдолг просто уже не помешался на них, потому что перевалил отметку в 10 триллионов. Пришлось еще два разряда к часам добавить.

Каждый день долг США увеличивается более чем на 3 миллиарда долларов и на момент написания автором этих строк перевалил за отметку в 13 триллионов. Много это или мало? Это практически равно годовому ВВП Америки.

Долг этот находится в виде государственных облигаций правительства США у иностранных инвесторов. И США платит по долгам проценты. России, например, Америка должна около 120 миллиардов долларов – на такую сумму у нас американских облигаций.

Экономисты опасаются, что США вскоре не смогут оплачивать проценты по этому почти экспоненциально нарастающему долгу и будут вынуждены объявить дефолт. Но мало кто из публики, пробегающей мимо часов, понимает, что этот долг – не самое страшное. Что фактически эти 13 триллионов – малая часть истинного долга США. И на самом деле бюджетная дыра США составляет более 66 триллионов! Что в пять раз превышает ВВП США и практически равно годовому ВПП всего земного шара.

Отдать такие долги просто невозможно. Над страной навис гигантский долговой карниз, который может стронуть и превратить в убийственную лавину любой случайный финансовый выстрел. Тогда лавина накроет страну. Накроет полностью. Величайшая империя мира рухнет.

И этот фейерверк будет похлеще крушения Римской империи.

Глава 1.

То, что рождаемость падает, а продолжительность жизни растет, мы знаем. На практике это означает, что взрослых и стариков в процентном отношении становится больше, чем детей и молодежи. В диких странах молодежи много, общество активно, алертно и способно к войнам и свершениям. А высокое процентное содержание старичков флегматизирует социум, замедляя его творческие и прочие потенции. Но это не самое страшное. Страшнее другое – меняется соотношение работающих и пенсионерствующих.

После войны в США случился «беби бум» – количество детей резко возросло. Демографы даже встревожились: чем кормить будем такую орущую ораву? Но потом бум прошел, рождаемость упала, зато повзрослевшие «бебибумеры» мощным отрядом влились в экономику, дав мощный толчок развитию страны. Однако с 2008 года это поколение начало постепенно выходить на пенсию. К 2030 году число пенсионеров в Штатах вырастет в два раза, а количество работающих всего на 15 %. Когда-то одного пенсионера обеспечивало 16 работников, а к указанному году на одного старика будут приходиться всего 2 работника. Кто будет кормить стариков?

Какой-то, прямо скажем, замкнутый круг получается! С одной стороны, количество народу на планете нужно было уменьшить, чтобы избежать мальтузианской логистической ловушки, а попросту говоря, голода из-за перенаселения. Для этого надо было снизить рождаемость. Она снизилась системно сама по себе из-за эмансипации и женского образования. Это хорошо. Продолжительность жизни тоже выросла из-за улучшения условий жизни и развития медицины. Это тоже хорошо. Но эти два «хорошо» снова дали нам «плохо»: изменение возрастного баланса населения опять грозит голодом – только теперь уже старикам, которых просто некому будет кормить.

Сейчас в Америке работающая женщина, отказавшаяся от рождения детей, на 66 % уменьшает шансы личного банкротства и, соответственно, увеличивает шансы погасить кредит за дом и/или машину. Но, не родив ребенка, она тем самым уменьшает количество будущих работников, которые ко времени ее пенсии останутся в экономике. И понижает не только свои личные шансы на обеспеченную старость, но и шансы всех остальных.