Приключения итальянца в России, или 25 497 км в компании «Веспы» - Стефано Медведич

высоких цен. Из холода скандинавских стран я отправился в адскую жару Аравийского полуострова. Побывал в Албании, когда она все еще находилась под коммунистическим режимом Энвера Ходжи. Это был захватывающий человеческий опыт общения с доброжелательными и гостеприимными людьми в месте, где время, казалось, остановилось.

В 1989 году я отправился из Москвы поездом в Монголию. Когда поезд шел по Сибири, я жадным взглядом впитывал огромный, безграничный пейзаж. Столкнувшись с такой необъятностью, в тесном купе поезда я почувствовал себя узником, и мной стала овладевать мысль, что я должен проехать через всю Сибирь на машине до Владивостока, вплоть до Магадана. Мне надо было ехать на Ямал и в Коми, на край света, где живут ненцы, последние кочевники арктической тундры.

После возвращения домой то, что для меня раньше было только географической территорией, именем, бесконечной лентой земли, разворачивавшейся в течение нескольких дней за окном поезда, стало смыслом моей жизни и большой любовью. Сибирь подарила мне незабываемые моменты и ощущения.

Меня часто спрашивают, что у меня остается от моих 52 лет странствий. Я отвечаю, что еще слишком рано подводить итоги. Впереди еще лежит долгий путь. Однако должен сказать, что за эти годы я узнал так много людей, так много друзей приобрел. С некоторыми я встречался снова, со многими всегда в контакте, другие остались только именами в блокноте. Но память хранит черты лица».

Этими словами Адальберто Будзин завершает рассказ о своих путешествиях, о «карьере», начатой в 18 лет, у которой он не видит срока завершения. Но потом, после нескольких минут молчания, Адальберто произносит кое–что, чего я от него не ожидал. Глядя на меня, он говорит, что добавил Стефано к своим самым близким друзьям. Путешественника, который со своей маленькой Веспой бросил вызов Сибири и который специально отправился в Болгарию, чтобы навестить друга. Он, добавляет Адальберто, чувствовал себя маленьким в сравнении с этим путешественником на скутере. Эти слова друга растрогали меня так, что на глаза навернулись слезы. Скромность Адальберто Будзина равна его значительности. Это скромность особенных людей!

Три дня, проведенные в Пловдиве в компании Милены и Адальберта, – это дни абсолютного отдыха, они дают мне возможность полностью восстановить силы, как психические, так и физические, и обеспечивают необходимый заряд энергии для последней части моего долгого путешествия и возвращения домой.

3 сентября я тепло обнимаю моих друзей, выражая желание увидеть их снова в не слишком отдаленном будущем. Покидаю красивый город Пловдив и направляюсь в Грецию. Рассчитываю преодолеть 366 км и прибыть в Салоники в конце дня.

Через восемь часов, с тремя остановками, я на месте. Беру номер в расположенном в центре «Stay Hybrid Hostel», безупречно чистый, по хорошей цене. В таверне, в нескольких шагах от хостела, ем гирос, запивая его отличным разливным пивом.

Греция

На следующий день, ранним утром, я выезжаю в Игуменицу, это 323 км по автомагистрали с очень редкими автозаправками. Чтобы залить в бак бензин, почти всегда нужно покинуть автостраду и добраться до деревни. Несмотря на риск (к счастью, не реализовавшийся) остаться без бензина и огромное количество туннелей, некоторые в несколько километров длиной, мне удается добраться до Игуменицы почти сразу после полудня. Но мне надо ехать дальше, еще 20 км, чтобы оказаться в Сивоте, деревне, которую я знаю больше двадцати лет и где намерен остаться на неделю.

Сивота – это фантастическое место, настоящий рай на земле. И там много знакомых, которые будут счастливы увидеть меня снова. В частности, с нетерпением жду встречи со Ставросом Калодикисом, моим дорогим другом, которого я не видел уже три года. Как только я оказываюсь в Сивоте, направляюсь в бар к Элеоноре, по дороге, ведущей в порт. Знаю, что там найду Став-роса, который всегда играет в карты с друзьями и пьет узо. Но как раз сегодня Ставроса в баре Элеоноры нет. Тогда я попытаю удачи в «Bamboo Place», в гавани. Когда приезжаю на причал, вижу моего друга, сидящего в своем электрическом инвалидном кресле, около стола с туристами. Он тоже заметил меня и улыбается: рад снова меня видеть.

Я познакомился со Ставросом в конце восьмидесятых годов, когда приехал в отпуск в Сивоту. Между нами завязалась прочная дружба, которая с годами еще больше окрепла. В детстве Ставрос заболел полиомиелитом, который лишил его возможности использовать в полной степени ноги и левую руку. Но мой друг никогда не впадал в уныние, он всегда жил с решимостью быть максимально автономным в движениях, чтобы не зависеть ни от кого. Любитель охоты, в молодости он, опираясь на костыли, взбирался на возвышающиеся за Сивотой горы и проходил километры по каменистым тропинкам. Но главной страстью Ставроса всегда была его лодка. Рыбалка, парусный спорт, долгие морские прогулки с туристами вокруг островов рядом с Сивотой – все это заставляло его чувствовать себя полезным и, прежде всего, живым. Лодка для него была и до сих пор является средством, перечеркивающим инвалидность и делающим его свободным человеком!

Я сажусь рядом с другом и заказываю Андреа, владельцу заведения, порцию узо. Потом прошу Ставроса найти мне место, где я смогу провести семь дней моего пребывания в Сивоте. Он звонит нашему общему другу Ахиллесу, который говорит, что с удовольствием примет меня у себя дома. Сивота теперь уже не та деревушка, где раньше можно было дешево поесть и провести ночь. Двадцать лет назад Сивоту посещали преимущественно итальянцы, приезжавшие туда в летний отпуск. Но когда ввели в эксплуатацию автомагистраль Салоники–Игуменица, жители Эпира заполняют Сивоту и в выходные низкого сезона. Это изменило характер места, бывшего когда–то таким душевным, где царили мир и спокойствие, а цены не кусались. Что касается меня, то должен сказать, мне повезло найти приют у Ахиллеса. Проживание в его доме обошлось всего–то в 100 евро!

На дворе сентябрь, и с окончанием лета поток туристов иссякает. Сивота возвращается в полную собственность ее жителей. По вечерам работает всего несколько баров, в которых местные жители могут провести несколько часов, потягивая Амстел или узо и играя в карты. Наиболее посещаема таверна Гиоргиоса Манцавелласа. По праву, приобретенному за долгие годы, я чувствую себя полностью принадлежащим к общине, поэтому вечером тоже нахожусь у Гиоргоса, где, в подлинно греческой атмосфере, могу отведать деликатесы, приготовленные семьей Манцавеллас.

На следующий день после приезда в Сивоту, около девяти утра, я иду в дом Ставроса поприветствовать его жену Марию и выпить чашечку греческого кофе. Потом мы с другом поедем к причалу, где пришвартована его лодка. По дороге покупаем хлеб, помидоры, оливки, немного феты и несколько бутылок пива. Наведя в лодке порядок и удалив воду из трюма, помогаю Ставросу запустить подвесной мотор и отшвартоваться. Через пять минут мы покидаем небольшой порт и начинаем объезжать острова напротив Сивоты. День великолепен, небо и спокойное море кажутся одинакового насыщенного синего цвета. Ставрос включил радио, и громкая греческая музыка заглушает раздражающий шум подвесного мотора. Отойдя далеко от берега, Ставрос и я забрасываем в воду две лески в надежде поймать рыбу. В сентябрьском тепле, когда лодка плавно скользит по глади синего моря в сопровождении традиционной греческой песни, мысли уносят меня назад, на сибирские дороги. Холод, дождь, одиночество, заставлявшие меня страдать, теперь уже далеко и превращаются в воспоминания.

Передо мной снова проходят лица русских людей, которых я встретил во время моего путешествия, особенно тех, кто принимал меня в своем доме или тех, кто помогал мне, когда я нуждался